Односельчане дагестанских ваххабитов знали о них всё, но молчали. "Это были дети и племянники главы района" — Саид Ниналалов

Собкор Pravda.Ru Дарья Асламова побеседовала в Дагестане с писателем и учёным Саидом Ниналаловым.

— Саид, мы встречались при тяжёлых обстоятельствах в октябре прошлого года в Дагестане, когда произошло нападение на аэропорт Махачкалы. Сейчас мы столкнулись с колоссальным терактом, которому примеров вообще нет, погибло 16 полицейских. Что происходит?

— Происходит странное. Мы не следим за тем, как развивается дагестанская молодёжь. Мы проводим массу мероприятий, круглых столов, профилактических бесед с группами людей, студентов, молодёжи. Но все эти люди никакого отношения ни к событиям в аэропорту, ни к терактам, ни ко всяким взрывам не имеют.

Нужно работать адресно с теми людьми, которые находятся в группе риска, начинают пропагандировать, говорить об истинной религии, о чистом исламе, о том, что мы ведём себя не так, начинают показывать себя сторонниками такой агрессивной религии. Они позиционируют себя как мусульмане. Есть такой термин — "дагестанский исламизм". Этот термин хорошо осветил известный исследователь, социолог Заид Магомедович Абдулагатов, очень талантливый человек.

— То есть радикальная исламизация Дагестана?

— Это не радикальная исламизация. То, что произошёл теракт, — это одна история. Одну из спящих ячеек в какой-то момент подняли на ноги и сказали: "Идите убивать, идите стрелять, вас ждёт рай". Они пошли стрелять, убивать в надежде, что станут шахидами и попадут в рай. Они стреляли совершенно спокойно, уверенно, они были обучены, закалены, заточены на убийства.

— Они профессионалы?

— Да. Они профессионально стреляли и убивали. Они уходили всегда в радикализм именно из-за того, что их обучали религии, говоря о том, что Аллах, Всевышний, якобы хочет, чтобы везде был халифат, что здесь вокруг неверные, которых надо уничтожать, с которыми надо воевать, добиваться довольства Аллаха через создание халифата. Что эта жизнь ничего не стоит, что дорого стоит будущая жизнь в раю, если, конечно, ты станешь шахидом. То есть идёт методичное обучение. А если в Дагестане коррупция, если в Дагестане несправедливость по отношению лично ко мне, например, то это испытание от Всевышнего.

То есть идеология этого псевдоислама — основание для того, чтобы люди уходили в эту религию. Они умеют работать с людьми, они работают адресно. Это проповедники, теоретики, апологеты ваххабизма, терроризма. Они методично обрабатывают, понимаете? Есть такая система группового обучения, взаимное обучение, которое потихонечку разрастается. Но их основы религии искажают саму основу Ислама, они искажают основу Корана.

— Это проповедники-самоучки?

— Нет, есть какая-то система, изначальная база, люди, которые методично объясняют все основы. И если бы я был в религии, кто знает, ушёл бы я туда или нет. Просто я человек неверующий.

— То есть они убедительно доказывают?

— Очень убедительно. Берут самые основы, первые столпы религии и, начиная с них, объясняют и потихонечку, аккуратно людей выводят на то, что должен быть джихад, должна быть война с неверными. Не джихад своей души, не джихад — создать рай своим родителям, а джихад — бороться с неверными. Они настолько методично извращают, истолковывают, даже аяты Корана, суры Корана, что ты начинаешь думать: "Неужели на самом деле всё так?"

— Вводят в сомнение?

— Да, и эти сомнения шаг за шагом приводят к тому, что ты становишься адептом их идеологии.

— Ваххабизм пустил глубокие корни здесь? Какой процент населения — ваххабиты?

— Большого процента ваххабитов среди населения здесь нет. Но есть огромное количество спящих ячеек, которые здесь ждут команды.

— Сейчас теракт совершила такая спящая ячейка?

— Да. Их подняли, дали команду: "Идите, стреляйте, убивайте". Дали направление, сказали: "Вот это сделайте", — и они пошли это делать.

— Но кто их активировал?

— Кто знает? С Украины или из Турции — неизвестно.

— Если бы здесь не было внутреннего подполья, то никто бы не смог их активировать из-за рубежа.

— Да. Эти люди сидят тихо, я с ними не встречаюсь, я их не знаю. Я знаю о событиях, которые произошли, и понимаю, как они происходят.

— В Дагестане спроси любого на улице, он скажет про своего соседа: этот ваххабит, а этот нет. Люди же это знают.

— Надо с ними работать, если мы знаем, кто ваххабит. Надо этого человека выловить и аккуратно, если получается, промыть мозги. Когда люди уезжали в Сирию, Дагестан вздохнул немножко свободно, они там погибали, уходили, эта идеология от нас уходила сама собой. Но когда жизнь на земле обетованной кончилась для них, начали возвращаться их вдовы, начали возвращаться их дети, и опять эта опасность вернулась.

— То есть мы получили новое поколение ваххабитов?

— Есть молодое поколение ваххабитов, но те, кто был в аэропорту, — это в основном люди, которые вообще не понимают, что такое религия, что такое ислам. Они по всяким сайтам, в Telegram-каналах нахватались какой-то информации. Очень легко поддаются какой-то пропаганде, необязательно ваххабитской, которая очень далека от того, что проповедует муфтият, от того, что проповедуют наши мирные, толерантные, нормальные провластные религиозные структуры.

— Но теракты совершили ваххабиты?

— Теракты совершили ваххабиты, но в аэропорту были не ваххабиты.

— В 1999 году у вас был даже закон против ваххабизма.

— Закон есть, но его не используют, хотя нужно опять его поднять, возобновить, освежить и, может быть, сделать изменения и опять запустить работу.

— Почему же он не действует? Почему, например, в этом селе Сергокала, откуда все эти террористы-ваххабиты, никто ничего не сделал?

— Знали, что есть ячейка... Но это были дети и племянники главы района. Было несколько случаев, когда они сталкивались с властями. Отец их отмазывал...

— То есть закон против ваххабизма введён, но он не работает.

— Он много лет не работает.

— Пришло время его активировать.

— Пришло время активировать… У нас ведь дети высокопоставленных чиновников, дети главы района чувствуют себя детьми князей, хозяев, маленьких царьков этого района. И могут делать, что хотят, как хотят.

— Я одного не могу понять. Дети богатых, обеспеченных людей, у которых всё хорошо в жизни, которые сами бизнесмены и получили хорошее образование, вдруг становятся ваххабитами. Почему?

— С ними методично и долго работали. Два-три месяца достаточно, если ты верующий человек, чтобы тебя преобразовать в ваххабита, создать из тебя ваххабита. Я видел такие случаи, когда абсолютно убеждённый человек, извиняюсь за выражение, блатной парень, за два месяца полностью менялся, а потом его убивали, показывали, что нейтрализовали боевика.

— А из вас, например, пытались сделать ваххабита? Как это работает?

— Я атеист, из меня невозможно.

— Но пытались? Как это выглядело?

— Методично, начиная с Шахады. Отрицание всех других богов, принятие Аллаха. Обучение основам религии, но шаг за шагом переходят в ваххабитский уклон. Говорят, что неверных надо убивать, что есть джихад и т. д.

— То есть такой джихад именно против неверных, а не чтобы мир стал лучше?

— Есть хадис... К пророку подошёл молодой человек и говорит: "Мухаммад, пророк, научи, я в джихад идти хочу, что мне делать?" Он говорит: "У тебя родители живы?" — "Да", — говорит. — "Иди, ими занимайся, вот твой джихад".

То есть в самой своей основе ислам — мирная, красивая религия. Но эти аяты переводятся с арабского языка и имеют множество толкований. Хотя если написано белое, значит, это белое. Сказано: это чёрное — чёрное. Я должен идти прямо, как сказано в этом Коране, и всё. Не искать толкований, которые кто-то мне даёт.

В Дагестане огромное количество мусульманских школ, постоянная реклама детских лагерей: будем учить детей Корану, исламу и т. д. А кто эти учителя? Чему они будут учить? Есть ли у них документы от муфтията? Есть ли у них право учить? Мы не знаем.

— То есть детей начинают обучать буквально со школы?

— Со школы, с первого класса. Множество людей, которые не являются ваххабитами, своих детей в школу не пускают уже. Они обучают их дома, как-то оформляют документы.

— Они боятся, что детей завербуют?

— Нет, они просто не хотят. Моя дочка вырастет, я её выдам замуж, и всё.

— То есть они даже не хотят образования для детей?

— Абсолютно не хотят. Для дочек образования не хотят. Для мальчиков ещё как-то. Для дочек — нет. Пускай выходит замуж, и всё. Её дело — рожать детей и прочее.

— Но идёт полная деградация Дагестана. Деградирует система образования, система религиозного образования.

— К этому и идёт, потому что не хватает, может быть, рычагов у муфтията, не хватает рычагов власти. Власть запустила это всё, она заигралась, может быть, заигралась с религией, с религиозными людьми. Была ситуация, когда один якобы общественник, блогер, который сидел в Германии за призыв к ваххабизму, вернулся в Дагестан, угрожал русской девушке-врачу, позвонил управляющему её клиники, и тот испугался. Потому что мы боимся всех этих псевдорелигиозных людей.

— В Дагестане сейчас живёт страх? Давайте назовём вещи своими именами.

— Конечно, не весь Дагестан боится. Большая часть молодого Дагестана уже в этой теме.

— Даже родители боятся детей?

— Многие родители не понимают своих детей. У меня есть близкий друг, у него сын ушёл в религию, не в ваххабизм. Родители — атеисты, а сын — полностью в религии.

— Возьмём пример Таджикистана. Там просто взяли и сбрили бороды и запретили хиджабы. И сделали это на законодательном уровне. Почему мы здесь не можем использовать эту практику?

— Потому что мы живём в демократической стране. У нас светское, социальное государство.