Политолог Бабаранов о теракте в Севастополе: мы ведём "странную войну"

24 июня американская ракета ATACMS ударила по севастопольским пляжам. Общество начинает задавать вопросы. Как Россия отвечает на вызовы, что такое "странная война" и сколько ещё народ будут кормить "консолидацией" — на эти вопросы Pravda.Ru ответил российский историк и политолог, программный директор международного дискуссионного клуба "Валдай" Олег Барабанов.

— 24 июня одна из американских ракет ATACMS, которые были запущены ВСУ в направлении Бельбека, попала на пляжи Севастополя, были многочисленные жертвы. Это не первый удар по Крыму, но первое масштабное поражение мирных жителей. Население нашей страны ждёт какого-то ответа, но мы ничего не видим, кроме каких-то дипломатических обвинений. Как, на ваш взгляд, должна реагировать Российская Федерация на этот вопиющий теракт?

— Произошла большая трагедия, погибли люди, дети. В видео с пляжа видно много мелких разрывов в воде рядом с берегом, что показывает на возможность использования кассетного боеприпаса. И в очередной раз, когда случается громкая трагедия, связанная с украинскими действиями, наше общество начинает задавать вопросы. Мы это обсуждали неоднократно, но, на мой взгляд, это пока мало к чему приводит.

Разговоры о "красных линиях" раздражают людей до такой степени, что они просто находятся на грани, причём речь сейчас идёт о патриотах, людях, любящих Россию, желающих ей успеха, помогающих нашим солдатам на фронте.

Понятно, что словесную войну мы уже выиграли со счётом 10:0, и из того количества эпитетов, проклятий, оскорблений, которые звучат от наших официальных лиц в медиа, в соцсетях, в заявлениях, уже можно целое учебное пособие написать. Но в реальные действия это почему-то не переходит. И, соответственно, одна "красная линия" стирается за другой.

Мы ругаемся, но ничего, по большому счёту, не делаем. И это, естественно, вызывает у патриотической части нашего общества вопросы о странной войне (уже звучит и такой термин "странная война"), что мы её ведём то ли одной левой, то ли не желая что-то перейти, кого-то обидеть, желая, видимо, чтобы в конце концов всё было по-старому, нас снова взяли назад.

Эта мысль, очевидно, присутствует в ряде сегментов нашей политической элиты.

Применительно к трагедии в Севастополе тема начинает звучать очень остро. Она была и раньше: почему Россия не сбивает американские беспилотники, которые кружат над Чёрным морем. Там практически каждые несколько дней есть люди, которые следят по Flightradar и другим системам за их полётом, они наматывают круги вокруг крымского побережья. Соответственно, такой беспилотник был и сейчас. Около года назад один вроде сбили — не сбили, но наш самолёт с ним рядом пролетел, тот вроде упал, американцы что-то обиженно заявляли, но на войне, как на войне. Сейчас начали обвинять местные власти, что они должны делать много больше, чем они делают: строить убежища, оповещать население и прочие вещи.

Но очевидно, что защита города от боевых ракет — это не задача мэрии Севастополя, это задача совсем других людей.

То есть мы видим некий элемент перевода стрелок: есть какие-то нехорошие чиновники на местах, которые всё портят. Это видно и в других вопросах. Можно наблюдать тенденцию, кстати, подобные заявления звучат и от некоторых известных военкоров: "Вот, знаете, вся вина в майорах и подполковниках на местах, которые плохие доклады пишут, которые солдат на мясо гонят, которые не компетентны, а все, кто выше их, все, кто с лампасами и со звёздами, — там все военные гении".

Тема поиска стрелочников проявилась и в медийной реакции на севастопольскую трагедию.

И здесь можно ставить вопрос о заказе, который выполняют те или иные уважаемые и популярные патриотические блогеры и военкоры.

Понятно, что пиар-службы всех ведомств действуют, понятно, что задача пиар-службы любого министерства — обелить себя и при желании перевести стрелки на кого-то другого. И раскрученные военкоры, патриотические блогеры, возможно, по наивности, возможно, за некую малую или немалую мзду, может быть, под угрозой, становятся инструментом в этих разборках и попытках найти крайнего и стрелочника. Вот то, что я увидел по медийному освещению этой трагедии. Это моя субъективная точка зрения, возможно, ошибочная.

— Но ведь достаточно навстречу этим беспилотникам Hawk высылать наш МиГ-31. Почему это не делается? 

— Политической воли на такого рода действия у нас нет. С моей точки зрения, её и не будет, потому что, на мой субъективный личный взгляд, можно видеть следующую картину.

Граница России и НАТО (и физическая граница, и граница в более широком, ментальном смысле) для нас по-прежнему свята. И лишний раз обострять отношения, переходить эту "красную линию", наверное, не стоит.

Здесь мы можем оперировать только предположениями, но мы видим факт: эти действия отсутствуют, всё происходит так, как оно и происходит. И это, естественно, может ставить вопрос об отсутствии политической воли, вопрос: "Почему существуют такого рода самоограничения, почему мы не используем все силы и средства?"

— Почему нет политической воли?

— Это вопрос не ко мне и не к вам. Знаете, я вам шире отвечу. Я заметил две тенденции:

1. одна была в 2014 году после Крыма,
2. вторая — в первые месяцы, весной — в начале лета 2022 года.

Две волны эйфорических разговоров на тему "но теперь-то они изменятся". Но и в 2014 году, и сейчас, на мой субъективный взгляд, приходится делать вывод, что они не изменятся. И, соответственно, победа вопреки становится, наверное, единственной возможной стратегией для всех наших патриотических сил.

— Писали, что решается вопрос о приезде на Украину американских военных подрядчиков, которые будут обслуживать F-16, Patriot и другую военную технику. А мы всё молчим. Чего мы такого боимся? Ядерного удара мы боимся, наверное? Ещё большей помощи? Советники Трампа сказали: "Если Россия откажется сесть за стол переговоров, мы уж столько оружия Украине пришлём, что России не поздоровится". Этого оружия нет физически, и Patriot они не знают уже, где искать, и снарядов у них нет. Беспилотники у Украины и так есть. Просто я не вижу, какая такая "красная линия" с их стороны нас так пугает? Ваши предположения.

— Я думаю, это скорее даже не "красная линия" с их стороны, это внутреннее мировоззрение, внутренний менталитет, если угодно, наших политических элит, которые не меняются и которые не изменятся.

— Все уже сказали, что американцы уважают только силу, а мы никак не можем эту силу показать. Получается замкнутый круг.

— Но если мы хотим всеми силами вернуться в семью цивилизованных европейских народов, если это представить как некое исключение, мы снова будем договариваться. Мы с вами можем попытаться понять мотивы такого поведения: почему мы так поступаем, почему не используем все силы и средства, сразу оговорюсь, что здесь ни в коем случае речь не о ядерном оружии.

Сбивать беспилотники — это нормально. Это не ядерная эскалация.

Но если искать рациональный ответ, он видится мне таким: это чудовищный, вопиющий непрофессионализм, который в некоторых моментах имеет место быть. Но непрофессионализм за 2,5 года так или иначе излечивается, а вот менталитет — нет.

— Дмитрий Песков сказал, что мы не будем обострять, каждый сам для себя должен решить, ехать ему в Крым или не ехать. Отметил консолидацию общества: "Консолидацию нашего общества не нарушить никакими терактами". Я бы не стала особенно уповать на консолидацию общества: всё-таки люди видят это бездействие, и многих, например, меня, сильно возмущает, что мы не можем поставить нашего противника на место, чтобы он не ввязывался в конфликт на Украине, это совершенно не его работа. У нас всё, что бы ни делали наши власти, общество будет терпеть и говорить: "Так надо"?

— С одной стороны, наше общество действительно консолидировано: мы видим и большую поддержку нашим солдатам на фронте, и патриотические движения, волонтёрские сети поддержки. Но то, что власти оправдывают консолидацией общества собственные промахи и неудачи и говорят: "Давайте ещё больше сплотимся, давайте ещё больше консолидируемся", — рано или поздно вызовет, и отчасти уже вызывает, реакцию сначала раздражения, а потом отторжения. Мы видим такую реакцию ряда патриотических каналов. Тема пляжного сезона в Крыму тоже прозвучала после этой трагедии.

С одной стороны, война: не время и не место для пляжных купаний, здесь двух мнений быть не может. С другой стороны, обслуживание туристов — это важнейший элемент экономики Крыма: это малый бизнес, рабочие места, — и не надо всё это прерывать.

Опять с широко распахнутыми глазами вопрошать: "А что случилось? А что происходит?" И так до следующего раза, к сожалению. Вот это: "Давайте сплотимся".

— Проблема налицо: надо как-то закрывать Крым от этих террористических актов. Но этого пока не видно. А видно только то, что будут сплошные убытки, и моральные, и материальные...

— В этой связи есть ещё одна важная вещь. С одной стороны, необходимость защиты граждан, отдыхающих, с другой стороны, вполне понятные и важные вопросы экономического и социального развития Крыма, нежелание переводить регион в прифронтовую, "серую" зону, сделать Крым нежелательным для приезда. Я думаю, во власти этого психологически тоже мало кто хочет. Этим в какой-то степени всё и объясняется.