Взгляд из 1993-Го. Один день, который показал сущность мира. Материал взят с форума правды.Ру

Наверное, никто не станет спорить с тем, что центральным моментом событий 20 сентября - 5 октября 1993 года была бойня в Останкино. Все предыдущие события били лишь прелюдией, подготовкой к этой провокации. Расстрел парламента и последовавший за ним период демократической реакции были прямым следствием того, что оппозиционные силы попались в умело расставленную демократами ловушку. Возможно, вы помните атмосферу тех дней - накаленную язвительным потоком лжи с телеэкранов и демократических газет, постоянными избиениями мирных демонстраций на улицах города, огромным количеством войск. Все, что предшествовало этому, было лишь прелюдией, необходимой Ельцину для того, чтобы в последствии "оправдать" расстрел парламента тем, "что они сделали в Останкино", а собственно, расстрел парламента и последовавший за ним период были уже логическим следствием, заключением, "на закуску", так сказать. Может быть, вы помните, как накануне расстрела визжавшие "раздавите гадину" представители истинно демократической интеллигенции оправдывали "необходимость" такого шага (если вообще утруждали себя этим) тем, "что уж после того, что ОНИ сделали в Останкино...". Так что же было там, в Останкино? Я хочу дать свое видение этих событий, видение свидетеля и участника.

3 октября: наверное, многие уже не помнят, что демонстрация 3 октября на Октябрьской площади начиналась как собрание Второго Всенародного Вече. Это была заранее, задолго до 20 сентября, запланированная и объявленная акция. Поэтому я и пришел, как было заявлено на площадь к 14:00. Они запретили Вече в самый последний момент. Милиция призывала всех расходиться по домам, но после того, что произошло накануне на Смоленской площади никто, конечно, и не собирался этого делать. Мы сначала хотели пойти вниз по проспекту, но с той стороны тоже шли наши люди и мы вышли на площадь. Милиция блокировала проход вверх по проспекту, кто-то (кажется, депутаты ВС) пытались договориться, чтобы нас пропустили, но безрезультатно. Не правда, что мы собирались идти к Белому Дому. Мы вообще не собирались идти в центр, нас к этому старательно подталкивали, что, я надеюсь, будет ясно каждому здравомыслящему человеку после того, как он прочтет эту статью и, если необходимо, посмотрит на карту города.

Нас было много, очень много и мы, наверное, смяли бы милицию, но это не было нашей целью, никто не хотел конфронтации с людьми, которые по долгу службы должны бы были вообще-то поддерживать закон и порядок. Тогда мы еще не смотрели на милицию как на врага, у нас оставались еще какие-то иллюзии на этот счет, несмотря на две недели ОМОНовских избиений.

А выход на Крымский Вал был открыт, его милиция даже не пыталась перегородить и мы беспрепятственно, после нескольких десятков минут бесплодных переговоров, проследовали в этом направлении. Я шел в первых рядах демонстрации и когда мы вышли на Крымский Мост, я обернулся и посмотрел в сторону Октябрьской площади. Попробуйте встать на самый верх моста и посмотрите туда, откуда мы шли. Я не буду оценивать численность демонстрации, вы это можете сделать сами, просто проделав это и представив, что все, я подчеркиваю, именно все пространство, видимое с этой точки было плотно заполнено людьми.

Мы шли так, как, мне помнится, мы ходили на майские демонстрации - с песнями, с музыкой, весело и как-то чисто. Мы не демонстрировали, а просто являли собой все те чистые силы, которыми славен наш народ. Был просто хороший день, чистое небо, чистый слегка морозный воздух, и как-то не хотелось верить, что в стране переворот, что узурпатор где-то потирает руки от радости, что мы сами идем в ловушку. Верилось, что эти дни пройдут как страшный сон, как ночной кошмар. Кто из нас мог тогда представить себе, что на самом деле ждет нас и какие испачканные нашей кровью гримасы еще изобразит агонизирующая демократия.

А на мосту нас уже ждали. Когда мы прошли где-то две трети расстояния до моста, там начали разворачиваться и в спешном порядке разгружаться ОМОНовские грузовики. В этот день "все подразделения МВД выполняли приказ и действовали по плану", как будет объявлено потом.

Кто-то из депутатов пошел опять вести переговоры, которые, конечно же, закончились ничем. Т.к. мы требовали нас пропустить, а милиция - чтобы мы разошлись. Ну, после всех дней, которые предшествовали этому, после разгонов демонстраций и избиений на улицах, фотографии которых даже правительственные газеты не стеснялись печатать крупным планом показывая озверевшие лица омоновцев, вчетвером избивавших лежащего человека, после публикаций того, сколько омоновцев было госпитализировано "с травмами кулаков и стоп", наконец, после запрещения санкционированного митинга, мы уж точно не собирались расходиться. Мы сомкнули ряды, взяв под локти друг друга, и практически сразу прорвали жидкую, всего в три ряда, цепь ОМОНа. Тут было не так, как на всех предыдущих демонстрациях, когда нас били, загоняли в метро и били даже там, до того, что путевая милиция едва не применила оружие, пытаясь этому помешать, когда нас хватали и избивали потом в милицейских застенках, а порой и убивали, как того инвалида на Смоленской. Здесь все было не так, здесь мы победили и победили сразу. Потом телевидение стенало о несчастных храбрых воинах, сброшенных с моста, растерзанных, замученных до смерти "этими проклятыми коммуняками, которых надо раздавить во что бы то ни стало". А их даже и не били. Нет, что вы, конечно же были люди, которые пытались это делать. Потом те же люди пытались громить автобусы, машины ОМОНа, потрошить вещмешки солдат, но всегда, я подчеркну это, попытки этого происходили на моих глазах не раз и всегда тут же находились люди, преимущественно пожилые, которые буквально хватали за руку, уводили в сторону, говорили мол, что же ты делаешь, это же тоже люди, они просто не понимают, они подневольные, а добро это наше, народное, не надо портить.

Что меня больше всего поразило в тот момент так это даже не столько легкость, с которой досталась нам эта маленькая победа, даже не то, что ОМОН мгновенно убежал, все побросав и оставив нам, а то, что среди тех, с кем мы дрались на мосту не было ни одного офицера. Я вообще не видел ни одного. Они бросили своих солдат на произвол судьбы, без приказов. И даже не пытались нам помешать. Нет, тогда мысль, что так и было задумано, что этот отряд ОМОНа был отдан нам на затравку, нам пожертвовали пешки, чтобы мы двинулись дальше, преследуя убегающих, прямо в ловушку. А фигуры - они тихо остались за кадром.

Впрочем, на тот момент мне это казалось тактическим отступлением - мы побежим за ними, растянемся, тут-то они сомкнутся и ударят по нам и будет все как всегда в те дни. Они же сильны организацией, строем, а мы - только численностью, потому что нас построить достаточно долго, а иначе мы ничего не можем сделать против сомкнутого строя щитов. То количество щитов и дубинок, которое мы добыли, было явно недостаточным. Но ОМОН все отходил и отходил, иногда они даже оставляли технику с ключами зажигания. А иногда там оставались даже "забытые" солдаты. Но опять же, ни одного офицера. В общем, полная симуляция паники.

Если помните, в том районе тогда было очень много войск. Каких только камуфляжей и униформ там не было, и всегда где-нибудь поблизости сидели в машине несколько человек в штатском. Которых военные чины почему-то очень слушались. Так вот теперь они куда-то все сразу подевались. Ну прям корова языком слизала. На всем нашем маршруте следования - ну ни одного. Если это случайность, то я китайский летчик. Просто не время еще было армии поговорить с народом. Доступным, так сказать, языком. Ведь мы же явно перетянули бы их на свою сторону, повторилась бы ситуация 91-го. И это было учтено, и это принято во внимание. И на маршруте, по которому нам было невидимой рукой начертано следовать нам не встретилось ни одного военного.

А мы продолжали бежать за ОМОНом. Но он отходил быстро. Впрочем, как вы уже догадываетесь, не на столько быстро, чтобы от нас оторваться. Нас "вели", во всех смыслах этого слова. Возле метро "Парк Культуры" была первая остановка. Надо было подождать, чтобы мы собрались. Ведь не все же так быстро бегают, как умеет драпать наша доблестная милиция. Под мостом ОМОН построился, поставил завесу из слезоточивого газа, но им явно выдали газовые шашки с просроченной годностью - я, когда химичил на кухне, получал гораздо более дурно пахнущие и слезогонные препараты. Ну, думаю, тут-то нас и будут бить - нас туда добежало не много, даже меньше чем стояло в густой цепи ОМОНа. Нас попытались построить, но кто-то крикнул "Вперед!" и мы побежали на их цепь. Если бы кто-то хотел нас остановить, уже здесь бы нас и остановили - нас было мало, без организации, безоружных, вооруженных только ненавистью к узурпатору да предыдущей "победой". У меня была резиновая палка, еще было несколько дубинок и щитов - и все. Но мы даже не вошли с ними в соприкосновение - так быстро они убежали. Тренированные ребята эти омоновцы, не догонишь. В общем, мы слегка сбавили темп движения, но продолжали двигаться дальше. Во всех переулках стояли отряды ОМОНовцев. Эти никуда не убегали - у них была цель - чтобы мы никуда не сворачивали.

Онипобросали приличное количество экипировки, оставили несколько машин, одна была со щитами, а другая - с омоновцами (офицеров среди них нет, конечно, и я не буду дальше это повторять). У Верховного Совета ведь не было автотранспорта. Ну так надо было дать, ведь иначе мы бы не доехали до Останкино.

На следующем перекрестке они все же решили изобразить сопротивление, а то как-то уж больно очевидно получалось, что это западня. Ну, лучше бы не изображали. Это тот перекресток, где Зубовский бульвар переходит в Смоленский. Тут идеальное место для избиения демонстраций. Можно сказать, построено для этого - очень много улиц отходит в разные стороны и тот, кто выйдет на площадь, автоматически окажется в кольце. В каждом переулке была пробка из ОМОНа. Причем не просто так стоят, а перегородили проходы машинами, армейскими грузовиками (это для нас) и пожарными - их было 3-4 (точно не помню), это чтобы по всем демократическим от слова "мокро" правилам нас разгонять, значит. Ну, в полной мере мы поняли значение этого слова только 4-го, когда разгул демократии вылился в демокрушное шоу на весь радостно похрюкивающий мир. Только в одной-единственной Греции прошла демонстрация протеста, все остальные "одобрили", "поддержали" и "с пониманием отнеслись" к действиям Ельцина. Все же мы не зря пролили кровь, обнажив их истинную сущность, выставив цену их "идеалам" и "христианским добродетелям".

Только одна из пожарных машин слегка, по верхам, а не в упор, как это обычно делалось, начала работать после того, как мы, развернув задом несколько уже наших машин, украшенных красными флагами, и использовав их как таран уже прорвали цепь ОМОНа. Очень коротко все произошло, буквально за несколько минут. Омоновцы в переулках организованно слиняли, не пытаясь помочь тем, кто не столь организованно бежал по Зубовскому бульвару. Естественно, мы устремились за этими. Ну, дальше там, в сущности, вариантов куда двигаться не было, но, не вступая с нами в контакт, на горизонте они высаживались, оставляли машины и отходили.

Мы шли быстрее, чем обычно на демонстрациях, но атмосфера там была столь же, если не сказать более возвышенная. Было опьянение свободой, казалось, что нам все по плечу, мы уже победили. Остался последний рывок - на Белый Дом. Меня поразило удивительное чувство единения людей, величия общего дела, братства народов. Несколько очень приличного вида азербайджанцев шли поблизости от меня и пели гимн Советского Союза, "Интернационал", другие советские песни. Все подпевают. Один из них произнес страстную речь о единстве наций и истинной дружбе народов Союза. Было просто здорово. В особенности, это читалось на лицах молодежи - мы были молоды, и мы делали Революцию, и этим все сказано.

Дальше по пути к Дому Советов ОМОН вообще не встречался. Они свою задачу выполнили. Они стояли только на мосту и у СЭВа, примерно по 50-100 человек там и тут. Никакого сопротивления нам оказано не было, только несколько милиционеров пытались помешать снятию колючей проволоки, но в них полетели камни и они убежали. Мы спокойно развели водовозы, блокировавшие дорогу к Дому Советов, и начали подниматься по пандусу. Одновременно с этим несколько человек стали приближаться к СЭВу. Рядом с ним стоял БТР с открытыми люками, к нему подбежал кто-то в форме, залез туда и начал стрелять с башенного пулемета. Одновременно с ним открыли огонь из автоматов 30-40 человек милиции и одетых в военную форму людей от СЭВа. Я не могу назвать их солдатами, потому что, когда они начали наступать от СЭВа на нас, постоянно стреляя, один подбежал ко мне настолько близко, что я смог кинуть в него камень. Он был очень толст и неуклюж для солдата-срочника. Да и не очень молод. У него едва не отобрали оружие и он убежал обратно. Отступили и остальные. Те, кто залегли или упали во время стрельбы стали подниматься. Потом на митинге у Дома сказали, что было около 10 раненых. Я видел, как проносили человека, раненого в голову. Об этом инциденте демократические средства массовой дезинформации просто молчали и молчат. А он очень важен для того, чтобы правильно ответить на вопрос "кто первый открыл огонь". А с нашей стороны здесь вообще ни кто не стрелял. Да и некому было.

В то же время произошло одно событие, которое лично меня заставило всерьез уже задуматься о том, не провокация ли это. Когда стрельба кончилась, я заметил, как из-под рядом стоящей машины выбрался среднего роста, худой человек с автоматом, одетый в форму майора милиции. Он был явно очень напуган и озирался по сторонам, как бы уйти незаметнее. Мало кто видел его кроме меня. Я подошел к нему и сказал что-то типа "эй, ну-ка, а ты за кого?". Он странно дернулся и хриплым шепотом, глядя мне в глаза, сказал: "Не вмешивайся в это дело, парень, не вмешивайся". И что-то было такое в его взгляде, что заставило меня отойти и задуматься о том, что это может на самом деле быть провокацией. Этот милиционер или кто он там был явно что-то знал об этом.

А народ все прибывал и прибывал по Калининскому проспекту. Поток людей будет так идти еще несколько часов. Из Дома к нам вышли люди, много людей махало из окон, кричали, у всех были радостные лица, на пандусе стояла растерянная милиция из охраны, рядом с ними обнимались какие-то люди. На внутренней площадке перед Домом начался митинг. Полчаса нас поздравляли с победой, еще полчаса призывали не поддаваться на провокации и слушаться только их приказов и ничего не делать самим. Баркашовцы, как обычно, стояли строем. Кто-то с трибуны предложил их поприветствовать, что вызвало недоумение у собравшихся людей. Выступали Руцкой и Хасбулатов. Речи их не остались в моей памяти. Они явно не знали, что теперь делать с этим счастьем, на них свалившимся. Кажется, Руцкой призывал взять быстренько мэрию, но в это время я ходил к мосту. Люди все шли и шли, как на праздничной демонстрации, широкой колонной вливаясь на площадь. Вдруг послышались выстрелы от гостиницы "Мир" и я побежал туда. Рядом с гостиницей на пандусе стоял БТР, а на нем сидели наши и всячески пытались выковырять оттуда сидящих в нем солдат. Перед БТРом выступали на моих глазах два депутата, но реакция последовала только после того, как наши начали громко обсуждать возможность поджога машины и даже принесли бензин. Поджечь они его подожгли, но БТР, снявшись с места и легко отпихнув блокировавшую его поливальную машину, ушел к стоявшим в конце переулка пожарным машинам, которые его потушили.

За гостиницей слышались непрекращающиеся выстрелы. Наши сказали, что там засели десантники и лупят по всему, что движется. Я вернулся к митингу. Там сменялись ораторы и транслировалась музыка в перерывах. Потом сказали, что "Мир" и СЭВ взяты. Прошла колонна ОМОНа под конвоем из 5-6 человек. Кто говорил, что они перешли на нашу сторону, кто - что это пленные. Их всех спокойно провели к маленькому зданию во дворе, где обитали баркашовцы. В то же время отправилась первая колонна в Останкино. Через несколько минут сказали, что оно "взято". Это вызвало бурю радости. Не уверен, что последующие сообщения этого же плана были встречены с тем же энтузиазмом, я их не слышал, так как уехал туда во второй колонне. Но я уверен, что они были, так как когда я вернулся из Останкино, я смог еще дважды узнать, что оно взято.

Я сел в армейский грузовик. Нас там было человек 40, наверное, едва влезли - столько было желающих ехать. Причем женщин и стариков не брали. Оружия ни у кого не было. Было еще 6 грузовиков и машина милиции сопровождения. Мы ехали весело, время от времени пели песни или скандировали лозунги "Ельцин-убийца", "Ельцин-фашист", "Руцкой-президент". Люди на улицах махали нам руками и кричали что-то ободряющее. Колонне ни кто не препятствовал. Проезжавшему мимо мерседесу мы прокричали "Ешь ананасы, рябчиков жуй - день твой последний приходит, буржуй!". Мы и на самом деле так думали.

Я не засекал время, но приехали мы уже начало смеркаться, по крайней мере, нашу выгрузку из машин кто-то снимал на камеру с подсветкой. Кто-то давал интервью, кто-то явно передавал что-то в прямой эфир или в ближайший выпуск новостей - одет был уж очень прилично, кто-то такой весь из себя прилизанный, но не помню кто. Потом все журналисты тихо слиняли. Остались те, кто и правда был независим, за что и получили пули. Потом демократы долго лили крокодиловы слезы на тему того, что, дескать, надо было "это" транслировать на всю страну, чтобы мол, все видели зверства коммунистов. Понятно, что это обычное лицемерие. Мир, какой он ни есть зажравшийся, все же содрогнулся бы, увидев расстрел сотен мирных людей спецназом из укрытия. Потом помнится, у американского президента были проблемы с тем, что реальное количество жертв не соответствовало представлениям о том, сколько должно было погибнуть, если не было специальной цели убить побольше.

Выгрузились мы - тут тоже идет митинг. Тысяч пять народу точно есть. Митинг идет на ступенях АСК-1, оттуда кто-то выступает. Я помню, что выступали Макашов и Константинов в том духе, что ведутся переговоры со спецназом, который был виден через стекло у них за спиной - то, что получается, если из человека попытаться сделать танк. Сплошь бронированные, лиц не видно под сферами, АКМы с подствольниками какими-то необычно большими, как мне показалось в темноте, куча подсумков - хорошо устроились. Этаж забаррикадирован, но пройти я уверен можно - они же там ходят. Макашов вышел после переговоров и сказал, что они, в общем, нормальные люди и в том смысле, что с ними можно договориться. Но потом он просит людей не расходиться, что будем держать осаду до утра. Наверное, так и надо было поступить. Оружие было только у нескольких человек в форме, которые ходили рядом с Макашовым. А гражданских было очень много - и детей и женщин и стариков, хотя их не брали на машины. Своим ходом дошли, видимо.

Через 15-20 минут, после бесцельного шатания по территории я вновь увидел Макашова, идущего с группой военных к АСК-3. Туда же подвели грузовики. Макашов 3 раза давал по 15 минут то на вывод гражданских лиц, то на выход спецназа, то на последнее китайское предупреждение, но эффекта это, похоже, никакого не производило. Освещая прожектором окна, мы видели, как по этажам сновали туда-сюда люди с большими сумками. Потом сообщили, что гражданских в здании больше нет и грузовик начал пробивать капотом вход. Опять прозвучало китайское предупреждение, а по этажам все сновали личности с сумками. Наконец, они исчезли - видно, все, что нужно будет потом списать на вандализм красных успели вынести. Никто к нам не выходил и ни как не реагировал на мегафонные заявления. Потом начали проламывать вторую дыру. Но все это было напрасно, войти все равно было нельзя, там надо было сначала разобрать баррикаду у входа, но это почему-то не стали делать и эти попытки прекратились. Через несколько минут все как-то затихло, наши главные куда-то смылись, а толпа людей собралась у входа в здание. Потом попросили всех, кто без оружия, а это все и были, отойти от входа в здание. Пришел высокий грузный, как мне в темноте показалось, мужчина в солдатской форме, положил гранатомет в кузов грузовика,таранившего вход, потом куда-то ушел, потом пришел, зарядил гранатомет, опять положил его, отошел еще на какое-то время. Все это казалось нереальным, несмотря на то, что по нам уже стреляли от СЭВа, что уже пролилась кровь как-то не верилось, что вот сейчас опять это начнется.

Потом говорили, что этот человек был сознательным исполнителем той провокационной миссии, которую он выполнил. Может быть. Мне не ясно одно - если он не был "наш", то почему за все время приготовлений к выстрелу никто из наших ему не помешал. Если бы мы мирно вошли в здание, вряд ли они смогли бы открыть по нам огонь. Хотя, впрочем, наверняка у них было что-то в запасе и на этот случай. Гранатометчик положил гранатомет на плечо, прицелился и выстрелил внутрь здания. Я до конца не верил в то, что он это сделает и этот выстрел был для меня шоком, тем более, что я стоял прямо за ним метрах в 5-7 и тыльная часть гранатомета была направлена на меня. Видимо, сознание просто отключилось на некоторое время, потому что для меня очереди автоматов спецназа ударили сразу после выстрела. Говорят, что на самом деле прошло около 15 секунд. Я склонен с этим согласиться, хотя я и пребывал в какого-то рода ступоре и ничего не помню. Но косвенным доказательством этого для меня является то, что я не могу иначе объяснить, куда делся гранатометчик, потому что я ясно помнил, что в момент начала автоматной стрельбы я смотрел на то же место и его там не было. Он явно не мог испариться и провалиться сквозь землю. Говорят, он очень сознательно убежал подальше после выполнения своего черного дела.

Очереди ударили вдруг, со всех сторон, десятки автоматных очередей. Мало того, что был ужасающий грохот, пули были трассирующие и было прекрасно видно, кто откуда и куда стреляет. Все кто стоял рядом побежали в сторону АСК-1, там был подземный переход, в котором можно спрятаться, но быстро попадали на землю и залегли. За две-три перебежки, когда огонь слегка стихал, я добежал до этого перехода, но не всем так повезло. Еще минут десять, пока люди не стали мелкими группами, во время коротких затиший, отбегать к метро, я выглядывал из-за парапета подземного перехода. Тут и там лежали люди, некоторые еще шевелились, где-то рядом за будкой вентиляции, что ли, стонал раненый, какая-то женщина сказала, что она медсестра и перебежала туда. Я видел, как кто-то (наши?) стреляли по зданию из-под машин, на которых мы приехали. Это было видно по искрам, высекаемым пулями на металлическом обрамлении здания. Это мне показалось очень странным, я как-то был лучшего мнения о подготовке нашего спецназа - если бы эти люди представляли для них опасность, их пристрелили бы в первую очередь, тем более, что их было пара-тройка человек. А в место этого проходил отстрел мирных людей. Что меня более всего поразило, так это то, что за нашими спинами в АСК-1 на первом этаже спокойно, в полный рост стояли, один даже без шлема, спецназовцы. Они смотрели на побоище, не вмешиваясь и явно ничего не опасаясь. Потом кажется в "Независимой", писали что и этим чуть позже надоело просто смотреть и они тоже стали палить по людям.

Когда в очередной раз стало потише, я с группой людей побежал к метро. Отбежав на приличное расстояние, я обернулся. В это время кто-то из АСК-3 трассирующими пулями с верхних этажей стрелял по АСК-1. Как минимум рожок он выпустил. Потом еще один. Стреляли с верхних этажей по верхним же этажам. А потом нам рассказывали про какого-то инженера, убитого внутри здания. Им нужны были свои трупы и они их сделали.

Я дошел до "Тимирязевской", кажется, и поехал к Дому Советов. Калининский проспект был перегорожен чем-то, должным изображать баррикаду. Внутри, как обычно, шел митинг. Сразу после того, как я подошел, приехал кто-то и в очередной раз объявил, что Останкино взято. Реакция была довольно вялой. Тут же опять сказали, что нужны еще люди туда и начали собирать народ на машины. Мне это казалось полным сумасшествием, если не предательством - посылать людей без оружия под огонь, но я не мог этому помешать. Мне только удалось, к счастью, отговорить нескольких случайно встретившихся мне знакомых, которые узнали обо всем по радио и пришли к Дому, но в ситуации не разбирались, от того, чтобы ехать туда. Мне было ясно, что восстание наше провалилось, если даже столь очевидные вещи как то, что не надо посылать людей под пули безоружными не было очевидно нашим, с позволения сказать, руководителям. Они не смогли даже наладить элементарную связь между собой, хотя у них была даже армейская радиостанция, которую потом, как и всю другую технику, спалили "защитники демократии".

При всем притом, что весь характер действий того дня свидетельствует о том, что мы попали в хорошо расставленную ловушку, мне кажется, мы могли победить, будь у нас менее толстые и менее усатые руководители. Впрочем, тогда к нам применили бы другую тактику. Просто нужно было действовать исключительно мирным путем, раз военная сила была не на нашей стороне.

Г.ПОДКОЛОДНЫЙ.