Проникающее ранение черепа. Точный выстрел врача

Люди всегда доверяют медикам, как в прямом смысле последней инстанции, но не всегда они оправдывали их надежды. Чаще всего причиной становилось несовершенство знаний о человеческом организме и его функциях, но не реже к плачевным исходам приводила некомпетентность лекарей.

В V веке до нашей эры Гиппократом был сформулирован нравственный кодекс врача, согласно которому первая заповедь врача — "Не навреди!".

До сих пор каждый врач торжественно приносит "Клятву Гиппократа". Для многих это стало просто формальностью. Надеясь на авось, доктора ставят неправильные диагнозы, применяют неправильное лечение. Самым удивительным и необъяснимым является то, что все эти действия формально остаются безнаказанными. Да и как тут докажешь, если судебно-медицинские экспертизы проводят все те же "специалисты", а кто будет свидетельствовать против самого себя или своего коллеги, который может тоже "прикрыть", если понадобится? Такая круговая порука, которая мажет как копоть, больше всего и пугает. За конкретным примером врачебной некомпетентности далеко идти не пришлось.

Диагноз на глазок

Обычная девушка Эльвира ГРОМОВА долгое время страдала от обычного хронического насморка. В районной поликлинике на основе сделанного снимка 8 августа 2000 года ей был поставлен диагноз: левосторонний гайморит. Через два дня она обратилась за консультацией к заведующему отделением оториноларингологии областной больницы и практикующему врачу ИВАНОВУ. На консультацию она принесла рентгенологический снимок из районной поликлиники.

Взглянув наметанным глазом на снимок и выслушав жалобы Эльвиры на состояние здоровья, Иванов поставил диагноз: правосторонний фронтит и убедил срочно, в тот же день, 10 августа, сделать правостороннюю трепанопункцию за скромную плату — 100 долларов США.

Разумеется, оплата этой услуги производилась не через кассу больницы и без лишних формальностей с налоговой инспекцией. Операцию решено было провести в городской клинической больнице (ГКБ), где подрабатывал Иванов.

Операция, назначенная Эле, называется "трепанопунция лобной пазухи справа". Первый ее этап осуществляется специальным прибором — трепаном. С его помощью производится трепанация стенки пазухи. Попросту говоря, просверливается дырочка во лбу. Затем в эту дырочку вставляется канюля (устройство, похожее на велосипедный ниппель), через которое и промывается пазуха.

Тут-то и произошел первый конфуз — Иванову показалось, что сверло в трепане недостаточно остро. Он отправил Элю в областную больницу, на место своей постоянной работы с просьбой привезти другой трепан. В привезенном инструменте, по его мнению, "отсутствовала какая-то деталь" (названия которой он, являясь практикующим врачом и заведующим отделением, не знает).

Затем он заявил, что пока Эльвира ездила за другим инструментом, он "проверил остроту сверла трепана, принадлежащего ГКБ, на дереве". К сожалению, позже не было установлено, предусмотрено ли наличие в операционной некоего "специального дерева для проверки остроты сверла трепана" или Иванов сбегал на улицу, пробуравив ствол несчастного растения, или казенный подоконник просверлил да и продезинфицировал ли после этого инструмент (хотя, по идее, инструмент потерял свою стерильность, и его нужно не дезинфицировать, а стерилизовать). Он не провел перед операцией необходимого контрольного рентгенологического исследования для уточнения диагноза и места трепанации и выбора длинны сверла, положившись на собственные знания и свой "глаз — алмаз".

Для нашего случая важно, что всю операцию Иванов провел сам. Не было бригады врачей, где не разберешь, кто именно "напортачил". Во время операции Эльвира была в сознании и жаловалась на острую головную боль, когда отошла от анестезии.

На ее жалобы Иванов заметил, что это обычное состояние каждого послеоперационного больного. На следующий день головная боль усилилась. Дежурный врач провел рентгенологическое исследование черепа. Из него стало очевидно, что "канюля стоит в лобной черепной ямке, и имеется полость с уровнем жидкости в передней черепной ямке". То есть Иванов просверлил не только внешнюю сторону пазухи, но и ту стенку, которая собственно отделяет пазуху от мозга. И через это отверстие в мозг попала не только промывочная жидкость, но и воздух, да мало ли что еще, учитывая проверку сверла Ивановым "на дереве".

11 августа, в одиннадцать вечера Эльвиру в экстренном порядке перевели в первое нейрохирургическое отделение ГКБ с диагнозом проникающее ранение черепа. Выяснилось, что вследствие лор-манипуляций образовалась эпидуральная гематома мозга. 26 августа Эльвире была сделана трепанация черепа по поводу удаления гематомы.

Круговая порука в больнице

Месяц в реанимации, а затем месяцы амбулаторного лечения; разумеется, ни о какой работе говорить не приходится. Постоянные головные боли, бессонница, прогрессирующее ухудшение зрения. Специалисты, узнав об этом случае, спрашивали: "Как, и она еще жива, в рассудке? И видит? Удивительно!" Иванов осознавал, что проникающее ранение черепа произошло в результате его действий при проведении трепанопункции. Даже обещал погасить все расходы на лечение. Однако впоследствии он заявил, что оплачивать ничего не собирается. Будучи человеком цивилизованным, господин Иванов произнес модную нынче фразу, почерпнутую из импортных кинолент:

"Все вопросы через моего адвоката".

Эльвире не хотелось прибегать к крайним мерам, потому она сначала обратилась в Минздрав. Тамошние специалисты, исследовав историю болезни и прилагавшиеся документы, дали ответ:

"...при оказании медицинской помощи — трепанации лобных пазух врачом Ивановым допущено операционное осложнение, повреждение передней черепной ямки с образованием гематомы, сдавливающей лобную долю. Это повлекло последующую операцию и длительное расстройство здоровья".

Приказом департамента здравоохранения администрации области главврачу ГКБ было предложено принять административные меры взыскания и рассмотреть вопрос о соответствии Иванова занимаемой должности.

Но никаких мер ответственности по отношению к Иванову не было принято.

Дело перетекло в юридическую плоскость. Для возбуждения уголовного дела потребовался месяц напряженной работы. Только после того как жалоба Эльвиры была поставлена под контроль Генеральной прокуратуры РФ, а прокурор города лично направил материалы в районную прокуратуру, а прокурор района передал дело начальнику районной милиции, а последний переправил его начальнику отдела дознания и тот отписал дело конкретному дознавателю, началось расследование. Впрочем, перипетии движения уголовного дела заслуживают особого внимания, сейчас же речь о медицинском аспекте. Ясно, что по такому делу необходима судебно-медицинская экспертиза, призванная пролить свет на то, что же произошло с Эльвирой и в результате чьих действий. Такую экспертизу дознаватель назначил, поручив производство ведущим областным оториноларингологам.

Интересно, что уже после назначения экспертизы и за два дня до начала ее производства состоялась конференция на тему "Клинический разбор больной Громовой Э.Г.".

Разбор операции произошел не сразу после нее, а спустя несколько месяцев и после назначения экспертизы по делу. На "разборе" докладчик ПОПОВ утверждал, что операция, без сомнения, была показана и проведена по всем показаниям. Сразу же встает вопрос, по каким, если на самом деле у Эльвиры был гайморит, наличие которого не требует проведения такой операции. Это подтверждал снимок, который Иванов видел, и все же поставил диагноз правосторонний фронтит, и назначил срочную операцию.

Неудачный исход трепанопункции докладчик объяснил несовершенством методики, но на какую методику он ссылался, выяснить так и не удалось. Примечательно, что в состав экспертной комиссии в качестве ее председателя входил все тот же Попов, доцент кафедры ЛОР-болезней и главный оториноларинголог области, а выводы экспертизы повторили заключение упомянутой конференции. Когда уже после экспертизы Попов был допрошен по обстоятельствам экспертизы, он более чем смутно пояснил, что ответить на вопрос "о причине неудачи операции" очень сложно. Интересно, откуда тогда взялось заключение экспертизы, в ходе которой он был председательствующим? Ввиду неполноты и сомнительности выводов экспертизы и ее недействительности, ввиду того, что она производилась в период приостановления производства по делу, было принято решение о назначении еще одной судебно-медицинской экспертизы. Москва в повторной экспертизе отказала, сославшись на компетентность некомпетентных экспертов.

Итог

За истекшие с момента возбуждения уголовного дела полтора года следствие по нему велось всего три месяца. Понятно, что никому из следователей не захочется особо вникать в смысл многочисленных медицинских терминов и манипуляций. Все ссылались друг на друга: юристы на экспертов, а эксперты друг на друга. Дело затянулось сверх всякой меры.

Иванов продолжает занимать свою должность, не понеся никакого взыскания. Впрочем, в этом печальном деле рано ставить точку. Уголовное дело Иванова стоит на контроле у Генерального прокурора РФ, да и о проникающем ранении черепа Эля вряд ли забудет. Мы вовсе не пытаемся очернить представителей этой профессии, нет. Только пытаемся понять, почему некоторые из них так небрежно относятся к своим обязанностям, уж не потому ли, что столь уверены в своей безнаказанности?

Имена, фамилии и место действия вымышлены в интересах следствия.

Также по теме:

Если врач оказался вдруг

Из-за ошибки гинеколога трое детей остались сиротами

Права пациента: кто защитит от недобросовестного врача?

Врачи-недоучки вредят новорожденным