Тайна отцовства

Доказать, что ты родной отец своей родной дочери, - это сегодня главная цель Андрея. Он приходит в детдом и клянется, что любит ее и хочет забрать с собой. В свидетельстве о рождении в графе "отец" стоит другая фамилия, совпадают только имя и отчество. Андрей обивает пороги сиротского учреждения и говорит, что пойдет на все, чтобы забрать отсюда дочь. За всю 30-летнюю историю Рудненского специализированного дома ребенка подобная ситуация сложилась впервые.
Настеньке 2 года 8 месяцев. Перевели ее из детского приюта в Рудненский специализированный дом ребенка месяц назад. Здесь находятся больные дети, в основном с неврологическими заболеваниями, с врожденными патологиями, аномалиями развития. Медики делают все, чтобы максимально восстановить их здоровье, затем малыши отправляются далее - кто в детский дом инвалида, кто в дошкольный детский интернат, кому посчастливится - на усыновление. Настю сюда перевели временно. Сейчас готовятся документы для передачи ее в костанайский дом ребенка "Дельфин".

В приюте девочка жила с девяти месяцев. Ее мать лишена родительских прав. Женщина злоупотребляла спиртными напитками, воспитанием и материальным обеспечением ребенка не занималась.

В обычно складывающуюся судьбу детдомовского ребенка вдруг вторгается отец. Или не отец… Главный врач дома ребенка, медик и педагог с 30-летним стажем работы Римма Григорьевна Молчанова с большим трудом верит во все происходящее:

- Как я, официальный руководитель дома ребенка, несущий уголовную ответственность за девочку, могу верить, что этот мужчина - отец? По материалам суда, который лишил мать девочки родительских прав, видно, что она вела аморальный образ жизни. Где гарантия, что именно Андрей - отец Насти. В материалах суда он вообще не фигурирует как отец. Где он был, когда она родилась, почему сразу не записался отцом? Отдать ребенка в чужие руки я не имею права. Пусть привезет доказательства, что он отец. Это первое необходимое условие, а потом уже комиссия обследует материально-бытовые условия его жизни, проверит, имеет ли он возможность содержать и воспитывать ребенка. По сути, Андрей - чужой человек для девочки, и то, что хочет забрать ее, равносильно удочерению. Если он так рвется доказать отцовство, почему не спешит пройти быстрее тест ДНК? Если он надеется на словах внушить мне, что он отец, это пустое.

Римма Григорьевна только "за", чтобы ее воспитанников забирали в семьи. Нет смысла держаться за этих несчастных детишек, которых, к сожалению, с каждым годом только прибавляется.

- Вы когда-нибудь задумывались, почему детдомовские дети отстают в росте от своих домашних сверстников, хотя государство их хорошо кормит - у нас меню такое, какое есть не в каждой семье. Витамины, разнообразие рациона - все строго соблюдается. В месяц на содержание одного ребеночка в нашем доме государство расходует 300 тысяч тенге. Конечно, здесь заложены не только питание, лекарства, игрушки, но и коммунальные расходы, зарплата медиков. Само питание ребенка обходится в 190 тенге в день. Но детям не хватает главного - домашнего тепла, материнской любви. Им здесь тоскливо, и все они ищут мам и пап, даже если никогда не видели их. Все эти переводы из приюта в дом ребенка, отсюда в интернат - перемена места жительства, привыкание к новым детям, воспитателям - знаете, какой стресс в душе переживает ребенок? С другой стороны, в казенном учреждении ребенок хотя бы в безопасности. К этим детям их родители отнеслись как к ненужным собакам, взяли и выбросили. Почему я должна верить, что если у матери Насти не оказалось материнского инстинкта, вдруг он, спустя три года, появился нежданно у отца?! Сомневаюсь, что этот человек благополучно материально живет. Я не могу быть уверена, что его любви к девочке хватит надолго. Кстати, Настеньку, когда она жила в приюте, забирала как-то сестра Андрея, мол, хочет оформить опекунство, но через три месяца привезла назад. Хотя женщина она очень обеспеченная, занимается в Костанае своим бизнесом. Безусловно, хочется верить в лучшее, в истинность намерений этого человека. Может, это уникальный случай в моей практике. Если Андрей окажется любящим и добрым отцом, я буду просто счастлива. Ведь любому ребенку рядом с родным по крови человеком лучше, чем в детдоме. Дети устают от коллективной жизни, от казенного быта. Каждый из них хочет, чтобы он был один и самый лучший у своей мамы или папы. Однако за 30 лет моей работы по пальцам могу пересчитать матерей, которые, опомнившись или нагулявшись, забирали отсюда своих брошенных детей. Не говоря уже об отцах.

Предъявить бумагу-доказательство - результат экспертизы спорного отцовства - Андрей должен до Нового года. Римма Григорьевна уверена, что это достаточный срок, чтобы пройти все необходимые анализы.

Борьбу за ребенка Андрей ведет не один. Ему помогает Татьяна, с которой он сейчас живет. Они живут втроем с ребенком Татьяны в ее трехкомнатной квартире. Татьяна уже имеет опыт прохождения подобной экспертизы. Но там был другой случай - доказывала суду отцовство своего бывшего сожителя, чтобы добиться от него алиментов.

- Я точно знаю, что Настя - моя дочь. Она ведь очень похожа на меня, - говорит Андрей. - Жизнь с матерью Насти не сложилась, потому что она стала часто выпивать, и я практически не мог повлиять на это ее пристрастие. Сестра посоветовала бросить ее и забрать дочь. Но у меня все не очень удачно сложилось. Я не мог доказать в приюте свое отцовство. Даже как-то пытался оформитьфиктивный брак ради того, чтобы удочерить Настю, но тоже не вышло. Почему я не вписан в свидетельство о рождении ребенка? Так получилось, что на тот момент у меня были утеряны документы. Я присутствовал, когда выписывалось свидетельство в загсе, но так как не было документов, мы назвали фамилию Татьяны, а имя и отчество указали мои. Понимаю, что все звучит нелепо, что все могло бы быть намного проще, прояви я внимание раньше. Но что делать, жизнь-то продолжается.

Андрей говорит, что раньше он не пытался доказать отцовство из-за финансовых проблем. Теперь он уверяет, что у него появилась возможность получать нормальную заработную плату. Андрей собирается устроиться в Качарское рудоуправление ОАО "ССГПО". Сейчас он работает электриком при церкви, получает 15 тысяч тенге. Татьяна пока без работы.

- Я очень хочу, чтобы дочь Андрея жила с нами. Я готова стать ей матерью и отношусь к Насте так же хорошо, как Андрей относится к моей дочери, - говорит спутница Андрея Татьяна. - Дети-то ни в чем не виноваты, и они не должны отвечать за ошибки своих родителей. Просто мы с Андреем боимся, что пока суд да дело, вдруг ребенка отдадут на удочерение. И у нас есть все основания для такого опасения. Нам даже в органе опеки и попечительства как-то говорили, что на здоровых и симпатичных детей большая очередь желающих усыновителей. И что эти семьи давно под наблюдением, хорошо себя зарекомендовали. Кроме того, ни для кого не секрет, что сегодня очень активно идет международное усыновление. И это для наших бедных детдомов и приютов очень выгодно - сразу поступает спонсорская помощь, появляются новые ковры, видеодвойки, телевизоры. Детей любим и я, и Андрей. В прошлый раз сидела в коридоре дома ребенка и увидела, как маленькую девочку медсестра ведет, я так разволновалась, что потом целый день рыдала. Андрей не даст соврать. А Настю я не видела ни разу, не разрешают.

При встрече с корреспондентом "ЭК" Римма Григорьевна предупредила, что, как только будут готовы документы, Настеньку отправят в Костанайский дом ребенка. Но, пообещала она, в сопроводительных материалах будет указано, что есть вероятность установления отцовства - чтобы не получилось так, что пока Андрей решает вопрос, девочка "уйдет" на удочерение.

То, что Настя может "уйти" (как это ни кощунственно звучит - когда потенциальные усыновители приходят выбирать ребенка, они рассматривают его тщательно, как товар на рынке), я поняла сразу, как только увидела ее. Красивый, смышленый, притягивающий к себе здоровый ребенок. Глаза такие серьезные, смотрят словно с укором. Когда мы с Андреем приехали к ней, было очень интересно наблюдать момент встречи. Он позвал ее, она прильнула к нему. И так и сидела у него на руках, пока мы не засобирались. Андрей говорит, что дочь узнает его, называет папой даже по телефону, когда он звонит ей. Когда нянечка стала забирать ее, она нехотя рассталась с Андреем. Вообще-то я много раз, бывая в домах ребенка, видела, что крошки тянутся к любому, даже незнакомому взрослому человеку, говорят "мама", "папа", просятся на руки. И даже не видя никогда или уже забыв лицо мамы, ребенок все равно интуитивно ищет ее. Про Настеньку одна из нянь сказала:

- Она такая умненькая, не по годам, к любому человеку не пойдет. Очень хорошо говорит, уже составляет предложения. Четко выговаривает "Настя Кравченко". Вот ей всего 2,5 годика, а она уже все сама может делать - на горшочек ходить, колготочки надевать. Красиво, аккуратно кушает. Любит играть в телефон: "Алло! Алло!". У нее хороший аппетит. С другой стороны, девочка уже с характером, она же Овен. Такое нежное, ранимое существо, которому надо жить дома, ей плохо здесь.

Вроде бы точка в этой грустной и одновременно оптимистичной истории скоро будет поставлена. Но тут опять возникает "но".

Мать Настеньки заявляет Андрею: "Ни за что не буду подтверждать, что отец - ты". Поставила условие: "Подумаю, если ты согласишься, оформив дочку и забрав из детдома, отдать ее мне".

А для установления отцовства экспертизу должны пройти не только отец с ребенком, но и мать. Об этом нам сообщила заведующая биологическим отделением Костанайского филиала "Центра судебной медицины" Лидия Бузаева.

- Мы только даем формулировку "Не исключается отцовство" или "Исключается". Но не пишем "Является отцом". Экспертиза спорного отцовства у нас стоит 25 тысяч 810 тенге. На экспертизу должны приехать и отец, и мать, и ребенок. Для анализа у всех берутся кровь и слюна. Мы просто не можем без мамы определять наследственность. Ведь сравнивается кровь обоих родителей с кровью ребенка, и на основе этого делаются выводы. Откровенно говоря, сегодня есть более высокие по уровню генетические экспертизы. В Казахстане они проводятся только в Алматы. Обычно костанайцы едут в более близкий российский город - Челябинск. Там такая процедура обходится в 400 долларов. В Алматы чуть дороже - около 500 долларов. В последнее время какой-то бум пошел с этими генетическими экспертизами. Конечно, если Андрей хочет подтвердить свое отцовство, получить заключение, что оно "не исключается", в принципе, нашей экспертизы ему достаточно. По крайней мере, для суда этого хватит. Пусть приходит к нам, мы проведем экспертизу. Но только с матерью ребенка. Результат будет выдан уже через неделю.

Ляззат ШУЛЕНОВА
Источник: Экспресс-К "> Экспресс-К