Звезда и смерть великого хромого /феномен Гарринчи/

Его настоящее имя - Маноэль Франциско дос Сантос. А Гарринча - только прозвище, прилипшее к нему в босоногом детстве. Но, как это часто бывает в Бразилии, уличная кличка навсегда заменила то, что было записано в паспорте. Тем более, что оно соответствовало его личности как нельзя лучше. Гарринчей называют маленькую тропическую птичку, живущую в бразильских джунглях. Таков был и сам Манэ - беспечный, легкомысленный и наивный.

Он родился в Пау-Гранде, заштатном городишке, затерявшемся в девственных лесах бразильской сельвы. Четвертого ребенка в бедной семье нарекли по обычаю этих мест длинно и пафосно. Однако белый свет встретил новорожденного жестоким приговором - быть тебе калекой до конца своих дней. После операции, сделанной малышу, самые худшие опасения рассеялись. Но левая нога его так и осталась, как бы обращенной внутрь, а правая - на пять сантиметров короче.

В детстве Маноэль любил ловить птиц. Приманивал их в силок, виртуозно подражая щебету пернатых.

Другой страстью Мане был футбол. Про таких еще говорят - талантлив от бога. Однажды игру колченого подмастерья с ткацкой фабрики увидел Нильсон Дада, бывший нападающий клуба «Батафого». Он сгреб упиравшегося парнишку в охапку, посадил в машину и повез в клуб на смотрины.

- Да ты, верно, спятил, Нильсон! Кого ты с собой притащил! У нас профессиональный клуб, а не приют для инвалидов! - зарычал главный тренер «Батафого» Джентили Гардос, увидев переминавшегося у кромки поля кривоногого паренька. - Ладно, черт с ним, пусть покажет, на что он способен, раз приехал.

Через минуту ошарашенный Гардос наблюдал, как «инвалид», получив мяч, метеором обошел великого Нильтона Сантоса, стремительными финтами разбросал еще двух защитников и хлестким ударом вогнал мяч в ворота.

Одной тренировки было достаточно чтобы понять: этот парень со странной ковыляющей походкой - настоящий самородок. Отныне судьба кривоногого увальня была решена. В 19 лет он подписал свой первый профессиональный контракт.

Всего через год без Гарринчи на правом фланге атаки уже невозможно было представить не только «Батафого», но и сборную страны.

Для игры Манэ, казалось, действовали иные законы физики - не такие, как для остальных смертных. Позже его признают лучшим правым крайним за всю историю футбола. А журналисты наградят его титулом «короля дриблинга».

На чемпионате мира-58 в Швеции, где бразильцы впервые завоевали «золото», Мане сыграл в четырех матчах. Забить тогда ему не удалось, с его передач это делали другие. Зато через четыре года, в Чили, он станет лучшим бомбардиром мирового первенства с пятью мячами.

Звездный час - коварный час. На следующем чемпионате- 66, проходившем в Англии, от футбольного идола осталась лишь бледная тень. Испытание славой оказалось для него непосильным. Кумир торсиды, простодушное дитя природы, он наивно полагал, что жонглировать жизнью так же легко, как и футбольным мячом. Однако ловкие финты удавались ему лишь на зеленом газоне, но не в жизни...

Его товарищи по бразильской сборной уже давно зарабатывали огромные деньги на своей славе. А он так и прожил до самой смерти сегодняшним днем, не зная, где проснется завтра. Хотя если бы его характер был другим, мир, скорее всего, так и не узнал бы гениального игрока, существовавшего словно в другом измерении.

Он обвенчался с девушкой из Пау-Гранде по имени Наир. Наир родила ему восьмерых ребятишек, почти целую футбольную команду. Но Мане вдруг бросает семью и женится на известной певице Эльзе Суарес. Для Наир это был удар. Она тяжело заболела и умерла. Пятерых детей от первого брака Гарринча берет в дом Эльзы с ее согласия.

Зарабатывать он умел только футболом, поэтому частенько оставался без гроша - раздавал или просто дарил тысячи и тысячи крузейро бесчисленным друзьям, а то и случайным знакомым. Не глядя, выкладывал на стол пачки денег, с палец толщиной, чтобы оплатить очередной шумный кутеж в ресторане. Душа у него была широкой, как футбольное поле. И многие этим пользовались.

Спортивный век короток. Почувствовав, что звезда Гарринчи, разменявшего четвертый десяток, фатально закатывается, хозяева «Батафого» решили сбыть куда-нибудь одряхлевшего ветерана. В 1966 году Мане был продан в «Корринтианс», однако дела в новом клубе у него не пошли. Начались мучительные скитания «великого хромого» по второразрядным командам.

Беда, как известно, одна не приходит. В апреле 69-го Гарринча, будучи за рулем машины, угодил в автокатастрофу. Погибла мать Эльзы. Суд приговорил Мане к двум годам тюрьмы, правда, условно.

Следующие несколько лет прошли в безуспешных поисках сколько-нибудь сносного футбольного пристанища. И в декабре 1973 года на главном стадионе Бразилии «Маракане» состоялся прощальный матч Гарринчи. На этом футбол для него кончился. Вскоре Бразилия просто забыла про Гарринчу. А вспомнила, когда было уже слишком поздно.

Свое сорокалетие он отметил дома в непривычном одиночестве. За столом сидели только он и Эльза. Друзья, которых он ждал, не пришли к нему и даже не позвонили. Они тоже забыли о нем. Вскоре Эльза родила сына. Не просыхавший неделю Манэ появился в родильном доме с опухшим до неузнаваемости лицом. В конце-концов доведенная до отчаяния, Эльза поставила вопрос ребром: либо семья, либо - бутылка. «Нет у меня сил, чтобы бросить пить», - обреченно прошептал Манэ в ответ. Через несколько дней Эльза подала на развод.

Без помощи, без денег он так и не смог выбраться из ямы, в которую стремительно скатывался. Последние два года своей разодранной в клочья жизни он шесть раз попадал в клинику с диагнозом «острый алкоголизм».

20 января 1983 года Манэ не стало. Он умер в больнице для бедняков на окраине Рио. Умер во сне.

На обшарпанной тумбочке возле больничной кровати безмятежно тикал старенький будильник с отломанной задней ножкой. Чтобы будильник не падал, Манэ подкладывал под него спичечный коробок. Стрелки на циферблате показывали пять часов утра. За окном просыпался новый день. Крыши домов горели, облитиые золотом восходившего солнца. Радуясь теплым лучам, щебетали, весело перекликаясь, птицы, которым так виртуозно умел подражать он - Манэ Гарринча.

Николай АРЕФЬЕВ ,
"Независимое обозрение"