Корри Сандерс: "Единственный парень, которого я боюсь, - это Бог"

Дороги Владимира Кличко и Корри Сандерса пересеклись 8 марта этого года, и их бой закончился сенсацией: заведомый аутсайдер Сандерс нокаутировал заведомого фаворита Кличко во втором раунде, отобрав у него чемпионский титул в тяжелом весе по версии WBO. На прошлой неделе они могли встретиться в Москве, куда приезжали каждый по своим делам, но разминулись буквально на день. Корреспонденту "СЭ" Александру БЕЛЕНЬКОМУ удалось взять интервью у обоих и увидеть события того дня глазами его непосредственных участников, а заодно поговорить и о многом другом.

С Корри Сандерсом из ЮАР я встретился во время проходившего в Москве 41-го конгресса Всемирного боксерского совета (WBC). До конца не было уверенности в том, что он, чемпион в тяжелом весе по другой версии, WBO, отобравший этот титул в марте у украинца Владимира Кличко, сюда приедет. Поэтому, увидев наконец его здоровенную фигуру, я очень обрадовался. Сандерс, который в жизни производит впечатление человека, с которым так и тянет пойти поскорее в какую-нибудь разведку, — такой мощью и надежностью от него веет, сразу согласился дать интервью.

- Прежде всего разрешите спросить, Корри, что вы, чемпион мира по версии WBO, делаете на конгрессе WBC? Общеизвестно, что между этими организациями отношения крайне натянутые. И ваш поступок в общем-то тянет на демарш.

- Вчера ( 8 октября. — А.Б. ) я отказался от титула WBO. Вчера же здесь, на конгрессе, проходило заседание рейтинговой комиссии, и мне был присвоен 3-й номер в тяжелом весе. Теперь, если все хорошо сложится, я проведу бой за право драться с чемпионом и в случае победы буду оспаривать титул WBC.

- То есть вы собираетесь встретиться с Ленноксом Льюисом?

- Есть разные сценарии. Леннокс может покинуть ринг. Тогда, скорее всего, я проведу бой с Джоном Руисом, а Виталий Кличко — с канадцем Кирком Джонсоном. После этого победители будут драться между собой за титул. Ну а если Леннокс останется, то, может быть, победитель последнего боя будет драться уже с ним. Но вообще-то здесь еще все вилами по воде писано.

- А не возникала кандидатура Роя Джонса?

- Возникала, но в WBA сейчас полная неразбериха. Джонс остается чемпионом по этой версии, но проведет пока один бой в полутяжелом весе, а тем временем Дэвид Туа и Хасим Рахман будут драться за временный титул WBA. Или не временный? Кто разберет...

- Кстати, вы же дрались с Хасимом Рахманом.

- Да, в 2000 году. Я проиграл ему тогда техническим нокаутом в седьмом раунде. Перед этим послал в нокдаун в третьем раунде, но не смог добить. Более того, он меня поймал на удар в том же раунде, когда я ринулся на него, и тоже послал в нокдаун. В общем, никаких оправданий у меня в связи с тем боем нет. Я действительно проиграл.

- Теперь давайте перейдем к тому, что всех, наверное, интересует больше всего. Дело в том, что у каждого здесь есть своя теория по поводу того, как вы победили Владимира Кличко. Мы в России слышали разные мнения на сей счет. Только не помню, чтобы где-то публиковалась ваша точка зрения. Давайте восполним этот пробел. Итак, как вы его нокаутировали?

- Ничего сверхъестественного в этом нет. В боксе всякое бывает. Прежде всего надо сказать, что я очень много тренировался, работал над нейтрализацией его левого джеба, который у Владимира быстрый и сильный. Кроме того, я ведь обычно превосхожу в росте своих противников, а Владимир прилично выше меня. Поэтому мы также много работали над тем, как сокращать дистанцию, не попадая под его обстрел, насколько это возможно. Словом, обычная тренировочная работа. Таким большим ребятам, как он, нельзя позволять хозяйничать на ринге. Они все время стараются держать тебя на дистанции, и твоя задача в конечном счете — не давать им это делать. У меня получилось. Помогло и то, что я левша. Мне показалось, что он никогда не дрался с левшой. Дрался? С Крисом Бердом? Но тот маленький и к тому же бить не умеет. Так что в бою со мной этот опыт вряд ли мог Кличко особенно помочь. Я бы с удовольствием встретился с ним снова, но, похоже, он не будет со мной драться. Зато появляется шанс встретиться с его братом Виталием.

- Мне как зрителю показалось, что вы в самом начале боя нашли дыру в защите Владимира и уже в нее сыпали.

- Если дыра, как вы говорите, есть, то любой хороший боксер ее рано или поздно найдет. Важно только в нее попасть — это бывает сложнее. Понимаете, выходя на ринг, я не ставил себе задачу найти какую-то дыру в обороне оппонента. Это обычно происходит само собой. Так случилось и в поединке с Кличко. Не было такого момента, чтобы я сказал себе: "Вот она, дыра. Туда я и буду бить". Я просто увидел, что он открыт, и ударил. Еще раз увидел — и снова ударил. После первого серьезного удара он "поплыл" и был сам не свой. Ну а дальше уже включился "инстинкт убийцы": когда я вижу, что мой противник "плывет", я стараюсь его тут же добить.

- Почти сразу после боя с Владимиром вы чуть было не подрались и с Виталием. По крайней мере так это выглядело.

- Виталий подошел ко мне и сказал что-то вроде того, что этот титул принадлежит им с братом и кто я вообще такой, чтобы забирать его. Ну а я, кажется, сказал, что сейчас наступило мое время и титул теперь мой. Однако никакого зла я на него не держу. А чего еще можно было ожидать? Владимир — его брат, и, естественно, Виталий огорчился, что того побили. Наверно, он инстинктивно хотел защитить Владимира — ведь тот еще и его младший брат. Плюс все произошло так неожиданно для него, что он не мог сразу смириться с новым положением вещей.

- Вы виделись с Виталием здесь, на конгрессе?

- Да, виделись. Поздоровались, перекинулись парой слов. По-моему, между нами нет никакой ненависти. В конце концов, бокс — это игра, и когда мы на ринге — все иначе. А вне его зачем друг друга ненавидеть? Бокс такая штука: сегодня мне повезло, сегодня мой день, завтра все может быть наоборот.

- Теперь давайте поговорим о том, с чего обычно начинают. Расскажите немного о себе. Россияне в большинстве своем имеют довольно туманное представление о Южной Африке. Как там сейчас, когда все так резко изменилось? Есть ли у вас проблемы как у белого?

- Мой родной город — Претория. Я там живу до сих пор и никуда переезжать не собираюсь. Моя страна — просто фантастическое место, с хорошими людьми и хорошим климатом, и я горжусь тем, что я южноафриканец. По-моему, у Южной Африки прекрасное будущее. Расовые проблемы и с той, и с другой стороны уже в прошлом. Однако есть, конечно, другие проблемы. Скажем, уровень преступности такой, что я даже не знаю, как правительство с этим справится.

- Я слышал, что со своим другом вы говорили на африкаансе. Вы бур или просто знаете язык?

- Бур. У нас богатая история, но мы устремлены в будущее. Кстати, кто-то из предков моего отца был англичанином, но сейчас все это не имеет такого уж большого значения. Мы единая страна. (Здесь есть свой подтекст. Известно, что буры тяжелее других белых южноафриканцев пережили то, что власть от них ушла, и составили костяк многих расистских организаций. Сандерс ненавязчиво подчеркнул, что не имеет к этому отношения. С другой стороны, после англо-бурской войны 1899 — 1902 годов, которую буры проиграли многократно превосходящим силам противника, несмотря на героическое сопротивление, они не особенно жаловали англичан, осевших в Южной Африке. Иногда это противостояние, например, в школах, принимало совершенно безобразный характер. Некоторые проблемы такого рода сохранялись до последних лет. Своей ссылкой на предка-англичанина Сандерс дает понять, что и к этому не имеет отношения. — А.Б.)

- Правда ли, что вы были полицейским?

- Правда. Я проработал шесть лет в полиции перед тем, как занялся профессиональным боксом. Это было в 1989 году, а первый бой я провел в 1990-м.

- Почему до вашего боя с Кличко у вас была такая пауза в боксерской карьере?

- Мы пытались договориться о поединке с каким-нибудь серьезным противником, и это оказалось нелегко сделать. Мне надо было встать на прежние рельсы. И тут мы нашли общий язык с командой Кличко, что окончательно вернуло меня в бокс, дало возможность снова заниматься своим делом.

- Видите, мы опять пришли к теме братьев Кличко. Тогда давайте продолжим. Большинство их противников проигрывали Виталию и Владимиру еще до боя. А вы, по-моему, перед встречей с Владимиром не мандражировали.

- Все мы люди, и каждый может чего-то бояться. С другой стороны, если ты не боишься и чувствуешь уверенность в себе, то можешь драться с кем угодно. Когда я шел на бой с Владимиром, то был очень уверен в себе. Я знал, что мне нужно полностью выложиться, так как в мои 37 лет другой возможности у меня не будет. Я сделал все, что мог, и горжусь своей победой. Я действительно не боялся его. Единственный парень, которого я боюсь, — это Бог. Все остальные — только люди.

- И вы, и Виталий производите впечатление хороших парней. Не могли бы вы найти кого-нибудь похуже и отлупить каждый своего?

- Наверно, мы и вправду хорошие парни. Но что делать, если наши пути пересекутся? Придется драться. Каждый из нас старается забраться на самую вершину и заработать деньги. И пусть победит сильнейший. Если сегодня ты победил — отлично. Если проиграл, то вспомни еще раз о том, что бокс — это только игра.

Источник:
"Спорт-Экспресс"