Секунды и жизнь

Сначала — историческая справка. 75 лет назад в Москве на только что открывшемся стадионе "Динамо" в течение двух недель проходила 1-я Всесоюзная спартакиада. Сегодняшнему поколению трудно представить, сколь масштабным и, если можно так выразиться, многоцелевым было мероприятие. Спартакиада устраивалась в противовес Олимпийским играм, проходившим в те же сроки в Амстердаме.

Забугорные игры советской печатью пригвождались к позорному столбу как буржуазное явление, ничего не имеющее общего с подлинно массовыми народными состязаниями. Кстати, даже сам термин Спартакиада был придуман в противовес слову Олимпиада, которое также "сбрасывалось с парохода современности". Московская премьера по многим параметрам превосходила Амстердам. Там было три тысячи участников, у нас — семь. Кроме того, приехали делегации из 14 стран — от Уругвая до Финляндии. Но вот в остальном и прежде всего в результатах сравнение явно не в нашу пользу. Скажем, в легкой атлетике только два достижения были уровня Амстердама. Они принадлежали одному человеку — нашему земляку, спортсмену из Уссурийска Тимофею Корниенко.

ЗАТМИМ ЗАБУГОРНЫЙ ОЛИМП!

Не один месяц я изучал его биографию, но, должен сказать, до сих пор не пойму, почему так безжалостно загублен человек. Он был не просто спортсменом. Своими рекордами и победами прославлял строй, каждое его выступление было яркой агитацией за рабоче-крестьянскую власть, утверждало главный ее лозунг: каждый может раскрыть свои способности. Помните, пели — "у нас героем становится любой...". Безвестный парень из "медвежьего угла" в одночасье становится кумиром спортивной молодежи всей страны. Так что дерзайте, стремитесь...

Тем более не состоял ни в каких оппозициях, в гражданскую сразу принял сторону советской власти, воевал, был лучшим разведчиком в отряде знаменитого партизанского командира Топоркова. Словом, ни пятнышка, ни зацепки. Но грянул 37-й, и повесили клеймо — "враг народа". Да так, что даже спустя полвека "икалось". В 80-е, когда Тимофей Сергеевич давным-давно был уже реабилитирован, а на дворе вовсю утверждалась перестройка, местные энтузиасты обратились в крайком КПСС с просьбой разрешить устроить мемориальный турнир. Как рассказывал мне один из ходоков, заслуженный тренер РСФСР А. Грудинин, высокий партфункционер категорически отверг инициативу: какие угодно мемориалы, но только не под именем Корниенко.

Родился он в 1903 г. в Уссурийске в семье ссыльного переселенца. С малых лет пришлось помогать родителям. Но успевал и учиться, и спортом заниматься. Отлично играл в футбол, плавал, ездил на велосипеде, фехтовал, был отменным наездником. Но больше всего, конечно, любил легкую атлетику: бег, прыжки, метания. Забегая вперед, замечу, что напрасно потом столица удивлялась специальной подготовке дальневосточника. Спорт в те годы был на весьма приличном уровне в Приморье.

"ОН ЛЕТЕЛ БЕЛОЙ ПТИЦЕЙ..."

Его звезда взошла стремительно и ярко. На межведомственных соревнованиях в Новониколаевске (нынешний Новосибирск. — Прим. авт.) в споре со своим многолетним соперником и другом Потаниным Тимофей летом 1925 года пробежал 100 метров за 11 секунд. В Москве, конечно, не поверили. Странно только, почему? Еще за год до того владивостокский динамовец Латернер показал 11,4 секунды, и об этом как о неординарном явлении сообщали центральные газеты. Спустя некоторое время в Хабаровске повторил сибирский результат. Но подлинный взлет ждал на Всесоюзной спартакиаде. Уже первый предварительный забег всколыхнул стадион. Легкий, стремительный спортсмен в белой форме непринужденно ушел от своих конкурентов. Затем он показал 10,9 секунды, в финале бежал еще быстрее — 10,8! Фотографию победного финиша я показывал многим специалистам. Все в один голос: так, с молниеносным броском на финишную ленточку, когда счет идет не только на десятые, но и на сотые доли секунды, бегают только сегодня. А тогда?..

Посмотрите на преследующих соперников, и все станет ясно без слов. Вся московско-ленинградская элита, да и украинско-российская тоже, всполошилась: ну уж на 200 мы его не отпустим. Но куда там! "Он уходил от нас, словно летел белой птицей, — писал впоследствии популярный чемпион тех лет Роберт Люлько, — и только одна мысль: смогу ли я когда-нибудь бежать так же легко и непринужденно...". Его результат — 22 секунды. На Играх в Амстердаме чемпион, канадец Перси Уильямс, показал 10,8 и 21,8 секунды. Победы заокеанского спринтера известны всему миру, его имя навечно занесено в олимпийские скрижали.

Рекорды Корниенко — достояние всего лишь одной шестой земного шара. Советский Союз в те годы был не только в спортивной изоляции (только спустя 20 лет примут нас в международные федерации и Олимпийский комитет), но и в политической. Феноменальный бег Корниенко подвигнул организаторов Спартакиады по ходу соревнований образовать сборную СССР и запустить в эстафете 4Х100 метров. На последнем этапе эстафетную палочку нес Корниенко. Результат 43,2 на целую секунду превышал прежнее всесоюзное достижение. На соревнованиях РККА в 1930 году Корниенко доводит свой рекорд до 10,6 секунды! А вот дальше...

Об этом периоде исследователи говорят как бы вскользь, скороговоркой. Учился в пединституте, в 1933-м вернулся в родные края, был военным комендантом Уссурийска, начальником физподготовки одной из воинских частей, затем уехал на камчатские рыбные промыслы. Там и оборвалась его жизнь. И все. Был выдающийся спортсмен, символ эпохи. Перед ним открывались самые заманчивые перспективы. И вдруг в самом расцвете (в двадцать восемь-то лет!) сходит тихо, незаметно — как рядовой, заштатный физкультурник. Почему так? Почему не был востребован спортивными инстанциями страны, республики, наконец, родного края?

"Я БУДУ ДРАТЬСЯ ДО КОНЦА..."

Готовя эти заметки, специально просмотрел все доступные приморские издания тех лет. О Корниенко — ни слова. Как будто и вовсе не возвращался в Приморье. Словно чья-то злая воля неотступно следовала за ним, загодя готовя небытие, безвестность... Последние годы он возглавлял рыбокомбинат в поселке Жупаново на Камчатке. Быстро вошел в курс нового дела — и предприятие выдвигается в число лучших в Дальневосточном бассейне, становится пионером конвейерного производства продукции на экспорт. Тимофею Сергеевичу прочат большое будущее. Его взяли в конце 37-го. Судила печально известная "тройка". Когда обвинитель стал шить вражескую деятельность, Корниенко не выдержал, схватил табурет и мощным ударом свалил обвинителя. Отпрыгнув в угол комнаты, занял боксерскую стойку: "С вами, гады, буду драться до конца...". В это время очнулся обвинитель, выхватил револьвер и разрядил в Тимофея...

Но с чего все началось? Официальных сведений на сей счет пока найти не удалось. Рискну предположить, что первопричиной послужили события 1929 года на КВжд. Корниенко в то время служил командиром взвода конно-горной батареи и в составе Особой Дальневосточной Армии принимал участие в боевых действиях. Эта операция была признана образцовой, ОКДВА стала символом высокой боевой выучки Красной Армии, но в 1931 году большая группа офицеров-дальневосточников подпадает под сокращение. В этом списке был и Корниенко.

Почему, по какой причине — остается загадкой. Здесь нелишне будет упомянуть судьбу другого, ныне совершенно забытого дальневосточного спортсмена, работника КВжд Николая Ковтуна. После возвращения из Харбина в СССР Ковтун первым из спортсменов нашей страны покорил в прыжках в высоту двухметровый рубеж, взяв 2,01 (только в середине 50-х удастся перекрыть этот прыжок), но вскоре результаты Ковтуна так же, как и Корниенко, будут вычеркнуты из таблиц, а самого Николая упекут в лагеря на 17 лет. Я не хочу проводить никаких параллелей, для этого пока нет оснований, но уж больно адреса и звездный уровень совпадают...

"НЕ ВЫРУБИТЬ НАС, НЕ ВЫКОСИТЬ..."

Уютный, весь в зелени район Москвы. Здесь обитает научная элита страны. С волнением нажимаю на кнопку звонка в высотном, старинной кладки доме. Долго, очень долго я шел к этой встрече. С сыном героя — Владимиром Николаевичем Емельяновым. Поднимаясь по ступенькам, по привычке мысленно набрасываю портрет. С реальностью такие штрихи, как правило, не совпадают. Но тут... Дверь открылась — и в проеме высокий, за 180, статный мужчина. Косая сажень в плечах, ясный, прямой взгляд. "Вот каких вырубали" - первое, что подумалось, когда он, крепко сжав мою руку, пригласил к себе. Отца, конечно, помнить не может, родился через два месяца после его ареста. Но когда подрос, сполна узнал, что такое семья "врага народа".

Мать на работу не брали, время от времени приглашали в органы и предлагали смягчиться. В обмен на нужную информацию о соседях, знакомых. Мать отнекивалась, как могла, а однажды, собравшись с духом, заявила: — Ставьте к стенке, но этим заниматься не буду. В их семью вошел офицер, военный строитель Николай Емельянов. Однажды на семейном совете решили: Володя возьмет фамилию отчима — иначе парню хода не будет. Старшая дочь Эльвира осталась Корниенко. Училась в Дальневосточном политехническом институте. Когда уже выходила на диплом, вдруг всплыло — дочь "врага народа". Хотели исключить, но тут, к счастью, вступился один из руководителей города. Эльвира Тимофеевна благополучно закончила вуз и проработала в нем вплоть до ухода на пенсию. Между тем, когда Володя подрос, проснулись гены, и подросток с головой окунулся в спортивную стихию. Входил в юношескую сборную края по баскетболу, слыл весьма и весьма перспективным легкоатлетом. Однажды на соревнованиях в подмосковном Калининграде пробежал 100 метров — не поверите! — за 10,8 секунды! Ни судьи, фиксируя время (очень даже неплохое для 1961 года), ни участники не подозревали, что юный спринтер — сын легендарного Корниенко. Подошло время определяться в жизни, и Владимир не без содействия отца поступил в ТОВВМУ. Учился, кстати, в одной группе с будущим главкомом ВМФ Феликсом Громовым. После окончания училища в группе наиболее способных выпускников был направлен в космическое ведомство. Дослужился до полковника, кандидат технических наук, в настоящее время научный сотрудник института прикладной автоматики имени Келдыша. Увлекательная, интереснейшая биография, но... Это уже тема другого повествования. И к нему мы обязательно вернемся. — Все-таки не выкосили нас, — словно угадав мои мысли, говорит Владимир Николаевич, — выросли наследники Тимофея Сергеевича достойными, уважаемыми людьми. В одной только столице — пять внуков и столько же правнуков...

Владимир Коноплицкий, "Владивосток" Владивосток — Москва (фото из архивов автора и сына Т. Корниенко — В. Н. Емельянова)