Этот смертельно опасный плутоний

"ПРАВДА.Ру" не раз писала о попытках экологов и правозащитников противодействовать планам реализации так называемой плутониевой программы в России. Сегодня об опасностях, таящихся в этом уже утвержденном проекте, рассказывает директор Центра ядерной экологии и энергетической политики Международного Социально-экологического Союза Лидия Попова.

- Лидия Владимировна, в последнее время в России и в США все чаще вспыхивают дискуссии вокруг так называемой плутониевой программы. Не могли бы Вы пояснить нашим читателям, в чем суть этой программы?

- На самом деле дискуссии шли все 90-е годы и вплоть до 2000 г., когда президентами США и России было подписано соглашение об утилизации излишков оружейного плутония, высвобождающегося при демонтаже ядерных боеголовок. В 90- годы состоялось множество двусторонних и многосторонних встреч между экспертами и политиками, с участием общественности и без нее, встречи "зеленых", на которых обсуждалось, что же делать с тем плутонием, который не будет находиться в ядерном оружии. Эксперты Минатома и Департамента энергетики США, а также французские и британские специалисты, связанные с ядерной энергетикой, настаивали на "сжигании" оружейного плутония в реакторах атомных электростанций в виде МОКС-топлива (смешанного оксидного уран-плутониевого топлива). Эксперты, независимые от ядерной индустрии, а также экологи-общественники предлагали излишки плутония иммобилизовывать, т.е. остекловывать оружейный плутоний в смеси с радиоактивными отходами или без них или заключать его в керамические матрицы.

В результате, Россия объявила, что 34 тонны излишков оружейного плутония будут переведены в МОКС-топливо для утилизации в реакторах ВВЭР-1000 и в реакторах на быстрых нейтронах. США объявили, что они выбирают т.н. двойной путь и часть излишков оружейного плутония будет переведена в МОКС-топливо, а часть иммобилизована. Правда, оказалось, что плутоний, подлежащий иммобилизации, это некондиционный плутоний, загрязненный разными примесями, и его не так уж и много. Основная часть излишков оружейного плутония в США также предназначена для изготовления МОКС-топлива. В этом смысл плутониевой программы в рамках разоружения. Для России понятие плутониевой программы имеет более широкий смысл. Как неоднократно уже в течение 40 лет заявляли чиновники и специалисты Минатома, в СССР и в России принята концепция замкнутого топливного цикла, что означает строительство новых реакторов типа ВВЭР и быстрых реакторов, новых заводов по переработке отработавшего ядерного топлива (ОЯТ), производство все новых и новых объемов плутония и вовлечение его в топлливный цикл атомной энергетики. Т.е. для России плутониевая программа означает разорительную ядерную экспансию. Придется забыть и об энергосбережении, и об альтернативной энергетике.

- Экологи утверждают, что плутониевая программа опасна для окружающей среды и, кроме того, представляет серьезную угрозу ядерному нераспространению. Так ли это?

- Да, это так. Плутоний — элемент, практически исчезнувший с поверхности Земли миллионы лет назад. Биосфера с ним не знакома. Он не включен в метаболизм живых существ. Можно сказать, что это рукотворный элемент. Вместе с тем, это один из самых опасных радиотоксичных элементов, ничтожные количества которого, осев в организме человека или животного, могут вызвать злокачественные поражения костной системы, печени, лимфатических узлов, кишечника. При широком вовлечении плутония в коммерческий сектор (в производство электроэнергии) возрастает количество его перевозок и операций с ним, а значит и возрастает вероятность его попадания в окружающую среду. При аварии на реакторе, загруженном МОКС-топливом, последствия для окружающей среды и населения будут гораздо хуже, чем при аналогичной аварии на реакторе, загруженном урановым топливом.

Кроме того, оружейный плутоний (с большим содержанием изотопа плутония-239, период полураспада 24 500 лет) является расщепляющимся материалом и пригоден для изготовления атомной бомбы. Кроме того, исследования показали, что ядерное взрывное устройство можно сделать и из реакторного плутония, который выделяется из ОЯТ на заводе по переработке облученного топлива. Поэтому увеличение количества перевозок и операций с плутоний-содержащими материалами увеличивает риск их хищений и попадания в руки террористов и диверсантов, что подрывает режим ядерного нераспространения. Кроме того, МОКС-топливо не решает проблемы "избавления" от плутония. В отработавшем МОКС-топливе опять будет содержаться плутоний, только такое ОЯТ будет еще более "горячим".

- А каковы аргументы сторонников программы? Ведь ее приняли на межгосударственном уровне, значит, сочли, что основания для этого вполне серьезные?

- Аргументы сторонников плутониевой программы базируются на необычайно высокой энергетической емкости плутония. Поэтому специалисты-ядерщики не могут представить, что такой ценный материал, для создания которого были затрачены ТАКИЕ материальные и людские ресурсы, будет уничтожен или испорчен при иммобилизации. Они считают, что лучше уж его "сжечь" в реакторе и получить электроэнергию. Хотя слово "сжечь", часто употребляющееся атомщиками, вовсе не отражает тот сложный во всех смыслах процесс, который связан с утилизацией плутония, от момента изготовления плутониевого топлива до момента обращения с радиоактивными отходами. Как всегда, специалисты утверждают, что технически утилизация плутония в реакторах атомных электростанций не представляет проблем. Хотя как физики они прекрасно знают, что "если событие вероятно, оно происходит". Однако, президенты прислушиваются к индустриальным и академическим экспертам (тоже связанным с промышленностью), а не к общественности, представляющей интересы населения.

- Существует ли научно обоснованная альтернатива плутониевой программе?

- Да, это иммобилизация излишков оружейного плутония. Разработаны различные методы иммобилизации, по надежности и экономике сопоставимые с МОКС-программой, а некоторые расчеты показывают, что иммобилизация даже дешевле. На мой взгляд, МОКС-программа таит много опасностей, в том числе и социально-политических (усиление жандармской функции государства и ущемление гражданских свобод), но и технологии иммобилизации требуют дополнительных исследований и апробации. У иммобилизации тоже есть свои недостатки. Пока все международные усилия должны быть направлены на контроль за сохранностью плутония, т.е. строительство современных хранилищ расщепляющихся материалов, их охрану и контроль за сохранностью этих материалов. Хотя хранение плутония — тоже дорогое удовольствие. Тем более не нужно производить и выделять его во все возрастающих количествах. Нужно вести поиск новых технологий, полностью безопасных для окружающей среды и человека — ведь речь идет об одном из самых опасных и коварных элементов. На это также должны быть направлены международные усилия.

- Какие меры предпринимают общественные экологические и правозащитные организации для того, чтобы убедить политиков отказаться от опасной программы и привлечь к этой проблеме внимание общественности? Удалось ли в этом достичь каких-либо успехов?

- В ответе на первый вопрос я сказала, что сейчас уже неправомерно говорить о дискуссиях. Решение принято. Можно говорить о противостоянии экологической общественности и специалистов и чиновников ядерной индустрии. Вопрос о финансировании российской плутониевой программы (оцененной в более чем 2 миллиарда долларов) готовится к каждой встрече восьмерки и почти на каждой встрече обсуждается. Во время каждой встречи экологи проводят акции и выпускают петиции и пресс-релизы, привлекающие средства массовой информации (а значит, и общественности) к проблеме утилизации плутония, и призывающие политиков отказаться от МОКС-программы (т.е. плутониевой программы). Пока "успех" (скорее, хорошая новость) заключается в том, что восьмерка денег наскрести на Россию не может, а у самой России денег на реализацию плутониевой программы не хватает. Других дыр много.