Безграмотная милиция меня бережет?

То, что милиция ассоциируется у значительной части населения не с защитой, а с опасностью, давно уже не секрет. В этот раз мне довелось самому стать очевидцем работы милиции. Действия сотрудников (точнее, их бездействие) в случае, когда они были призваны для защиты элементарных прав граждан как минимум приводят в недоумение.

Галине Сергеевне "посчастливилось" иметь несколько снох, которые поочередно проживали по адресу Вязовская, 7, кв. 4. Квартира представляет собой четвертую часть дома старой застройки, расположенного в жилом секторе за вокзалом. Галина Сергеевна получила ордер на эту квартиру 10 лет назад от предприятия, где она отработала четверть века. Эта квартира стала камнем преткновения между нею и ее бывшими снохами Верой И. и Ларисой Х. После серии судебных тяжб Кировским районным судом было принято решение признать регистрацию в квартире двух несовершеннолетних детей Веры и ее матери недействительной. Одним из доводов, повлиявших на решение суда, стало то, что эти лица фактически проживали по другому адресу и зарегистрированы были с нарушением закона. В настоящее время право на жилье в указанной квартире имеют только Галина Сергеевна (на основании ордера и регистрации) и несовершеннолетний сын Х. (на основании решения суда). Сама же злополучная квартира до недавнего времени пустовала. Она имеет отдельный вход с небольшим двориком, и И. иногда пользовалась ей как дачей.

Вера Сергеевна и Х. направили И. заказное письмо, где предлагали забрать из квартиры ее вещи, если таковые там вообще были. Не получив ответа, они решили действовать самостоятельно, так как Х. намеревалась осуществить право на жилье своего несовершеннолетнего сына. 14 июля обе дамы, призвав в помощники знакомых мужчин, отправились в свою квартиру. Квартира находилась в нежилом состоянии, вид имела довольно запущенный. Кроме стенки, принадлежащей Галине Сергеевне, имелась и иная мебель, ей не принадлежащая. Х. составила опись имущества. Соседка, в присутствии которой составлялась опись, подтвердила, что в квартире постоянно никто не проживает. Хозяйки частично навели порядок и решили продолжить на следующий день. Но следующий день принес сюрпризы. Приехав в свою квартиру, женщины обнаружили, что она занята. Там уже находились И., ее мать, две совершенно посторонние женщины и несколько детей. Дамы были настроены воинственно и намеревались держать оборону до конца. Хозяйки квартиры подобный оборот событий предусматривали и решили вызвать милицию. Позвонив по телефону 02, женщины заявили о незаконном проникновении в квартиру и о взломе замка. Вопреки их ожиданиям на место происшествия вместо опергруппы прибыл наряд ППС, состоящий из двух сержантов. Вникнув в обстановку, сержанты отказались вызывать опергруппу. По их мнению, в проникновении в чужое жилище состава преступления не содержалось. "Пока до драки не дошло, для нас работы нет", — рассудили они и предложили обратиться к участковым.

Озадаченные хозяйки отправились в участковый пункт милиции, куда пригласили и меня. Прошло немало времени, прежде чем удалось убедить двух участковых, что во взломе замка и проникновении в чужое жилище содержится состав преступления, предусмотренный ст. 139 УК РФ "Нарушение неприкосновенности жилища". Записав объяснения, участковые все же вызвали опергруппу для проведения следственных действий на месте происшествия. Опергрупа прибыла в сильно сокращенном составе, точнее приехал один дознаватель. (Заметим, что согласно инструкции на место происшествия кроме дознавателя или следователя должны выезжать эксперт и оперативный работник). Спустя 3 часа после подачи заявления милиция на него отреагировала. Мы направились к злополучному дому на осмотр места происшествия. Подъехав к дому, мы застали там все тех же воинственных дам, возглавляемых братом Веры И. Алексеем П. П. оказался сотрудником УВД Саратова. Правда, на мой вопрос, находится ли он при исполнении должностных обязанностей, ответил отрицательно.

Дознаватель, переговорив с П., начал осмотр места происшествия. Это процессуальное действие было проведено им настолько полно, насколько позволили захватчицы. Для составления протокола дознаватель прошел в квартиру. Больше захватчицы никого не пустили. Так что протокол составлялся в отсутствие понятых. Впрочем, дознаватель никого в понятые не приглашал. Позже стало известно, что фотографий с места происшествия не сделано, а взломанный замок не изъят. Во время осмотра в квартиру проходил П. О чем он там говорил с дознавателем, известно лишь им двоим. Вскоре обороняющаяся сторона перешла в наступление. От воинственных дам в сторону мужа Галины Сергеевны и Х. стали раздаваться оскорбления. На просьбу хозяйки квартиры пресечь выпады старший участковый инспектор майор Аманов посоветовал ей... уехать. Он еще в пикете занял своеобразную позицию, пытаясь отговорить хозяек от посещения собственной квартиры. Воодушевленные бездействием милиции захватчицы усилили поток брани. П. вяло пытался урезонить свою мать, его коллеги молчали. Дело дошло до рукоприкладства, то есть создалась та ситуация, когда, по мнению сотрудников ППС, и должна действовать милиция. Но патрульных ППС не было, а у участковых, по-видимому, имелась своя точка зрения на этот счет. Милиционеры никак не реагировали на просьбы пресечь новое правонарушение, совершающееся у них на глазах, и принять заявление. Ошеломленные хозяева захваченной квартиры отправились в городское управление внутренних дел. Ввиду позднего времени из руководства удалось застать только ответственного дежурного. Очередное разбирательство проходило уже при свете луны. Ответственный офицер выслушал доводы Х., подкрепленные решением суда, домовой книгой и выпиской из адресного бюро. Затем он обратился к противной стороне. Довод И.: "Мы здесь жили и будем жить", подкрепленный комментарием ее брата: "Дело очень сложное", ответственный счел более убедительным и отправился в управление.

Следует отметить, что в ходе разбирательства офицеры милиции не раз советовали заявительницам обращаться в суд в гражданском порядке. Милиционеры уверенно рассуждали об областях права, явно лежащих за пределами их компетенции. Зато никто из офицеров не смог назвать признаки состава преступления, предусмотренного ст. 139 УК РФ "Нарушение неприкосновенности жилища" и ст. 330 "Самоуправство".

Когда же я спросил одного сотрудника, что бы он стал делать, если бы посторонние люди заняли его дом, тот ответил не раздумывая: "Палкой бы выгнал".

Сергей ЛЮБИМОВ, SaratOFF.Ru