26.03.2003 16:52

«Очень важно донести до читателя, как ему поступать, если нарушены его экологические права»

Корреспондент "ПРАВДЫ.Ру" беседует с Виктором Терешкиным, заместителем редактора журнала "Экология и право", председателем Ассоциации экологической журналистики.
- Кому пришла в голову идея создать такой вот экологический правозащитный центр и эколого-правозащитный журнал?
- Ну, и экологам, и правозащитникам эта идея стала приходить в голову как раз тогда, когда разгорелось дело Никитина. Когда Александр Никитин был обвинен в измене Родине в форме шпионажа и был посажен в изолятор здесь у нас в Петербурге. Вот тогда Юрий Маркович Шмидт высказывал эту идею, что экологами и правозащитникам нужно объединиться. Потому что зачастую экологическая информация, в особенности экологическая информация о больших загрязнениях от крупных заводов, от крупных воинских частей, от крупных воинских соединений — она вся закрыта грифами, поэтому любой эколог, который попытается вынести какую-то информацию, может быть обвинен в измене Родине в форме шпионажа, как Никитин. Потом в течение 1997 года, в ноябре, был арестован Григорий Пасько. Тоже аналогичное обвинение в шпионаже в пользу японских журналистов. Когда вышел Григорий на свободу по амнистии (это было в июле 1999 года), то собрались экологи и правозащитники здесь, в Петербурге, и пришли к выводу: нужно создавать коалицию, которая называлась бы "Экология и права человека". Коалицию эту создали, и тут же было ясно, что нужен коалиции свой журнал. И Алексей Владимирович Яблоков сказал, что есть уже готовый редактор для этого издания, для издания коалиции — это Григорий Пасько, и все с этим согласились. Естественно, без денег такой журнал издавать было невозможно, попытались найти деньги здесь, в России. Обращались и к промышленным кругам, и к политикам. Отвечали: нет денег... Решили обратиться к экологам, демократическим структурам на Западе, и нашлась такая организация. Это "Фонд в поддержку развития демократии" (НЕД) из США, они деньги эти выделили в начале 2002 года. И в это время, к сожалению, Григорий Пасько уже находился в тюрьме... Эта идея абсолютно правильная — объединение правозащитников и экологов. Нужно от выкриков, от "алармистской" журналистики нужно переходить к защите прав. Мы абсолютно четко убедились за годы существования журнала, что очень важно донести до читателя, как ему поступать, если нарушены его экологические права. Право ли это на получение информации, право ли это на здоровый образ жизни, на среду, что сделать, если начинается внезапно строительство большого дома, завода или бензоколонки под окнами дома, что сделать в этом случае. Что делать людям, которые пострадали во время воинской службы — в особенности очень сложно, если они пострадали в каких-то ситуациях с выбросом вредных веществ... Видно по тем письмам, которые идут в адрес экологических организаций, что люди даже не знают, как защищать свои экологические права, они не верят в то, что их защитят. Люди, которые находятся в зонах экологического бедствия, не знают, что есть много положений в Законе об охране окружающей среды, которые защищают права россиянина. Есть люди, которые просто не верят, что можно добиться своих прав в суде, и вот когда мы пишем и делаем такие материалы, когда людям удалось чего-то добиться, (хотя это не часто, конечно, бывает), мы тем самым показываем тот путь, по которому экологической организации или простому россиянину можно и нужно идти.
- Как завязались контакты с норвежской экологической организацией "Беллона"?
- Все началось тогда, когда "Беллона" поняла, что дела с радиационной и ядерной безопасностью на Северо-Западе России плохи, когда появились газетные сообщения об утечках радиоактивной воды из хранилищ. Что могут быть похищены делящиеся материалы. В начале 90-х годов и Норвегия, и другие страны трепетали от ужаса, что у русских случится такое, что повлияет на их территорию. "Беллона" составила первый доклад и состоянии ядерной и радиационной безопасности Северо-Запада. 1994 год. Потом все-таки стало ясно, что основные проблемы с ядерной и радиационной безопасностью на Северо-Западе — на Северном флоте. Приступили к работе над "синим" докладом. И как раз тогда развернулось это "дело Никитина". ФСБ посчитало, что в информации, которую Никитин собрал и передал "Беллоне" - содержится военная и государственная тайна. Развернулось это "дело Никитина", и "Беллона", и наша ассоциация экологических журналистов (председателем которой я и являюсь) созвали первую пресс-конференцию по делу Никитина. И сотрудники "Беллоны" заявили, что "наш эксперт Никитин" обвинен в шпионаже, обвинение падает и на нас, и мы будем добиваться полного его оправдания, потому что мы экологическая организация и к шпионажу не имеем никакого отношения. Никитин был полностью оправдан. В сентябре 2000 года уже существовал экологический правозащитный центр, я вхожу в его правление. И нам тогда стало понятно, что экологи нуждаются и в информации, и в защите. Потому что практически любого правозащитника, как только он начнет работать и публиковать какие-то правдивые материалы, то его могут обвинить в разглашении неких "секретов". Потому что с секретностью у нас в стране и тогда была полная неразбериха, и сейчас. Сейчас каждое ведомство засекречивает ту информацию, которую считает нужным. Даже Министерство высшего образования...
- Кстати, как у правозащитного центра, да и у журнала, отношения с ФСБ?
- Отношения нормальные. Если нас что-то интересует, мы посылаем запрос: "Ответьте, пожалуйста". Посылали мы запрос в Министерство обороны. Директор нашего центра адвокат Павлов, как раз вот беспокоясь о военнослужащих, которые во время радиационных аварий получили облучение, получили поражение, задал вопрос про лодки — во время широко известных аварий, (о которых в широкой печати писали), сколько там человек пострадало. Ну, ответ мы получили от главкома ВМФ Куроедова, что называется, уклончивый. Информации ноль, все в порядке. Если что-то произошло, то этих людей защищает закон. Ну, будем посылать дальше запросы. А так каких-то особых конфликтов у нас сейчас с органами ФСБ нету. По-видимому, они тоже на деле Никитина поняли, что так вот непросто посадить за решетку человека и обвинить его в тяжких преступлениях — нужно иметь правовые основания для этого.
-- Тираж журнала "Экология и право" пока очень мал...
-- Конечно. 500 экземпляров — это так мало для России. На этот год запланировано увеличение тиража до 1000 экземпляров. И надеемся, что фонд "В поддержку демократии" НЕД и другие фонды, куда мы обратились, понимают, насколько важно защищать экологические права россиян.
- А какое-то сотрудничество с другими экологическими правозащитными организациями типа "Зеленый мир", партия "зеленые" есть?
- Ну, мы очень дружим с "Зеленым миром" - это экологическая организация из Соснового Бора. Потому что Сосновый Бор нас очень волнует, это город, где есть четыре реактора РБМК-1000, есть три реактора на стендах, (это реакторы субмарин), есть могильник... Дружим мы тесно с "Байкальской экологической волной", с ними очень тесные отношения.
- Как работала редакция журнала — редактор Григорий Пасько там, вы здесь... Как он, находясь за решеткой, стал редактором?
-- Все развитие журнала было им оговорено и намечено в беседах с Алексеем Владимировичем Яблоковым, президентом Фонда экологической политики России. Поэтому задел уже был. Много встреч и я провел в 2001 году, когда шел суд во Владивостоке, и мы говорили о том, что будет журнал, что конкретно там должно быть. Очень много удалось оговорить еще до того, как его посадили в тюрьму. И... вы знаете, ни одна даже строгая тюрьма, ни один самый строгий тюремщик не могут полностью перекрыть доступ информации. Адвокаты ему показывали выходящие номера, и так как опытному глазу достаточно посмотреть 10-15 минут, чтобы сказать: "Это рубрики слабые, это рубрики надо другие", подача материала, подача, верстка, в каждом номере шли его материалы...
- Да, материалы сильные ...
- И нам приходилось, в общем-то, не сладко, потому что мы вдвоем с ответственным секретарем Рашидом Алимовым все это делали. Вот этот плакат, который висит на стенке, придавал нам силы...