Прощание гуманитарки

Министр обороны Иванов и бывший директор ФПС Тоцкий сняли со своих постов командиров тех воинских частей в Чечне, в которых "не любят дальневосточников"

Три дня в заложниках

Эта гнусная история произошла совсем недавно в Чечне. Куда в очередной раз наши солдатские мамки отправлялись с грузом гуманитарки, разделившись на маршруте, кому — на север, кому — на юг. На грузинский участок границы, в Итумкалинский отряд. Туда как раз и направлялась со своей миссией Валентина Бычкова, председатель комитета из ЕАО, в седьмой своей по счету чеченской командировке.

И последней, как сказала она мне по приезде. "После всех издевательств, которым подвергли меня офицеры родной российской армии, вряд ли когда еще появится у меня желание испытать это снова..."

Вот уж от кого-кого могла я это услышать, но только не от Валентины Васильевны! Она по натуре своей боец, каких сегодня мало. С самого первого дня чеченской бойни — в комитете, верная соратница нашей Валентины Решеткиной. Все подобные акции — бок о бок. Из династии военных, сама жена военного, и сын у нее военный, и зять.

Так что Бычковых, поверьте мне, обидеть трудно. Когда такой тыл... Значит, случилась в Чечне какая-то мерзость.

Из Хабаровска на Моздок Валентина Васильевна везла две тонны груза. Подарки, собранные школьниками и студентами всей области, посылки на фронт, и самое дорогое — что передали ребятам их родные. Так называемые адресные бандероли. С письмами от матерей и любимых. Она еще в Биробиджане знала, что добираться ей предстоит со всем этим добром в два погранотряда: в Итум-Кале и в местечко Приградное, которое стоит на стыке Чечни и Карачаево-Черкесии. Как раз мимо тех мест, по которым прошелся летом Кармадонский ледник...

Уже не будем рассказывать, как отправлялись они с Алексеем Самборуком, бывший наш десантник, тяжело раненный в Чечне и комиссованный из рядов, а теперь вот возглавляющий хабаровскую организацию ребят-инвалидов "Солдаты Отечества". Как уже в подлете к Вожаевке (это — в Амурской области, "перевал-база" военных авиаторов. — Авт.) выяснилось, что гуманитарку Бычковой странным образом забыли в Хабаровске, и ей пришлось возвращаться сюда поездом. А потом, когда все утряслось и борт взял курс на Кавказ, пришлось почти неделю торчать в Новосибирске, где они сели, чтобы догрузиться. Короче, хватило приключений.

И вот — Моздок. Прилетели, никто не встречает. Холод, дождь, ночь на дворе. Попробовали договориться с военными, чтобы разгрузиться и поместить гуманитарку под замок: бесполезно. Вы же не нам ее привезли!.. Хорошо еще, что на ночь выручил наш экипаж. Запер самолет до утра — утро мудренее. Ну а Валентина Васильевна с Алексеем почапали в расположение 429-го полка, в в/ч 01860, на ночлег.

Утром с горем пополам удалось перевезти груз на территорию гарнизона, под охрану военных, как им сказали. И не просто в склад, а в клуб. Для верности, что уж отсюда — не своруют. Но сколько было распотрошено посылок, стоило только выпустить процесс погрузки из поля зрения, вспоминать больно. С другой стороны, это уже мне сам Алексей рассказывал, что взять с голодных солдат? Одни глаза, и смотрят, как затравленные зверьки. Не кормят толком, всю гуманитарку, которая к ним идет со всех мест страны потоком, они не видят. Она к ним просто не доходит, оказываясь в неких частных магазинах, на рынках. Бычкова была просто в шоке, когда в первый вечер зашла в военторг купить что-нибудь им с Лешей на ужин, и не успела оглянуться, как у нее из-под носа украли булку хлеба. Солдатик терся рядом...

Утром — новый сюрприз. Выяснили, что за ними приходила из Нальчика машина от пограничников, с которыми созванивались накануне, а в части гонцам ответили, что Бычковой в расположении нет. Уехала со всей гуманитаркой. Повозмущались и пошли искать командование, чтобы найти транспорт, на чем в горы можно было бы добраться. Командования на месте не оказалось. Ну а как бы просьба командования, им так передали, остается в силе. Какая еще просьба? Да гуманитаркой поделиться по-братски. Попробовали выйти за ворота, чтобы дозвониться — в Москву, в Хабаровск — из уже самого Моздока, который от части стоит на расстоянии семи километров плохой дороги (могут спокойно украсть, увезти с концами. — Авт.), а их не выпускают. Приказ, говорят, командования — не выпускать.

Так прошел первый день, второй, Алексея забрали в Ханкалу родные десантники, и Бычкова осталась и вовсе без всякой поддержки. И наутро третьего дня ее начали прессинговать. Командир части и замполит в два голоса стали уговаривать "сбросить" у них посылки, а документы, что вручили их солдатам, и даже письма благодарственные мы вам сделаем. Легко! Да вы что? "Вы это кому предлагаете?" - начала закипать Бычкова. И после этих слов началось...

Валентина Васильевна говорит, что в своей жизни она не слышала такого отборного мата в свой адрес и таких изощренных угроз. Там было все — издевательство над возрастом, обещание пропустить ночью через казарму, взять под арест... Она называет это все одним и совсем не характерным для ее словаря выражением: полный беспредел.

Ну а потом, когда у господ офицеров терпение, видите ли, закончилось, они пустили в ход последний козырь. Что, мол, на вашу гуманитарку мы уже давно своих солдат натравили. Можете пойти в клуб и полюбоваться. Она пошла и обнаружила там полное крысятничество: что не распатронили, то поперекрошили, письма поразорвали...

А самое поганое, что разбомбили посылку, в которой Валентина Васильевна специально для мальчишек везла иконки. Освященные в Биробиджане отцом Сергием. С ликом Божьей Матери, заступницы всех воинов. Она их за клубом обнаружила, валялись россыпью, со следами от сапогов. Она собрала их, села и заплакала: и это — армия, в которую она всегда так свято верила? Воры, хамы, отморозки.

...Вырваться из лап этих отцов-командиров ей удалось благодаря "проводнику". Жила она все это время в общей комнате с родителями, приехавшими проведать своих сыновей. И один мужчина, изучивший все ходы и выходы из гарнизона, в пять утра вывел ее на Моздок, чтобы она могла дозвониться до Решеткиной. И через каких-то пять-шесть часов за ней приехала машина, остатки гуманитарки были в нее загружены, и она поехала в Нальчик. Чтобы докупить там то, что в Моздоке своровали. Слава Богу, что с собой деньги были.

Лучше гор могут быть только горы

До Приградного пришлось добираться почти 13 часов, по серпантину. Ей очень хотелось приехать и первым делом посмотреть в лицо командиру заставы, которая нашими мальчишками преграждает путь боевикам, нелегальным переброскам в Чечню оружия и наркотиков. И про которого биробиджанские парни в письмах домой и в комитет жаловались, что ведет он себя по отношению к ним, мягко скажем, странно. Мол, имеет такой бзик человек — построить подразделение на плацу и высказаться, как он не любит дальневосточников.

Ну, право, не девицы красные, чтобы любить. Но за год, что здесь, высоко в горах, на опасном участке госграницы, служат не только парни из ЕАО, но и хабаровчане, и много ребят из Приморья, отцу-командиру можно было озаботиться тем, чтобы у его погранцов были в наличии элементарные кружки-чашки-ложки? При всей нелюбви ко всем дальневосточникам сразу?..

Бычкова рассказывает, что появление ее в части было грому подобно. Мальчишки, которым она на проводинах еще в Биробиджане клятвенно пообещала приехать и проверить, как они там, на краю земли, служат, тогда, судя по взглядам, ей не поверили, сейчас бежали к ней со всех ног. И тут она во второй раз за командировку дала волю слезам.

Ну а командиру напоследок она пообещала, что любить дальневосточников — не заставит, а вот уважать — обяжет. Так и уехала в Итум-Кале под его наглый смешок.

И в Москве, уже на обратном пути, добилась аудиенции у Константина Тоцкого. Хотя уже было известно о его новом назначении, все равно пошла к нему на прием. И все очень подробно ему рассказала. Про Моздок, про иконки, про солдат с глазами зверьков, про два погранотряда, которые отношением к солдатам отличаются, как небо и земля.

Тоцкий слушал молча, не прерывая. Затем набрал по вертушке прямой, министра Иванова. И слово в слово пересказал моздокскую историю. "Если подтвердится, сниму!.."

Уже дома ее настигли звонки из Моздока и Приградного, потом пошли сопливые телеграммы с просьбой заступиться. И первые письма от мальчишек: "Валентина Васильевна, ну вы и навели здесь шороху! Проверка за проверкой, куча журналистов, всё снимают. И сняли всех".

Так-то. Ну а на днях Валентина Васильевна выступила по местному телевидению в прямом эфире, с отчетом о поездке. "Я не стала рассказывать про все пакости, через которые прошла, чтобы никого не расстраивать. Ведь люди так старались..." И все-таки одну "шпильку" от военных получила. Отставник спросил ее, а чего это она так для солдат надрывается, небось, грехи замаливает, что своего сынка от армии сберегла?

- Спасибо за вопрос, — ответила Бычкова. — Что ж могу поделиться семейной радостью. Мой сын Сергей, выпускник академии, бывший суворик, лейтенант кадровый, оставленный за отличную учебу в Москве, на днях получил из рук президента Путина Орден Мужества. За спасение людей на Дубровке. Я вам ответила?

"Молодой Дальневосточник"