В президентском интерьере и в небесах. Латиноамериканские страсти

Какой россиянин, а тем более россиянка, не знает о латиноамериканских сериалах! Вероника Кастро, Виктория Руффо и их героини известны почти в каждой российской семье. Но если говорить о роли, которую играют женщины латиноамериканских стран в политике, то об этом у нас знают гораздо меньше. Особенно о первых ролях первых дам государства. И тут что ни жизненный сюжет, то готовый сценарий…

Демократия начинается с президентской скамьи

Может показаться странным, но президентом далекой латиноамериканской страны — Перу был избран японец по национальности Альберто Фухимори. И первая леди, то есть его жена, - тоже японка: Сусана Игучи. Точнее, оба они ? из семей японских иммигрантов, когда-то обосновавшихся в Перу в поисках лучшей доли.В июле 1994 года в семье президента Фухимори разразился скандал, за которым пристально следила вся страна. Особенно, как и положено, женщины. Однако семейный скандал был вызван отнюдь не супружескими изменами. Дело в том, что 44-летнюю сеньору Игучи, инженера по образованию и мать четверых детей, серьезно потянуло в политику. Она решила ни больше ни меньше выставить свою кандидатуру на президентских выборах, став таким образом соперником (соперницей?) собственному мужу.

Президент, славящийся непредсказуемостью и горячностью, решил поставить на место свою не менее горячую супругу. Правда, законными методами. А точнее - методом закона. Альберто Фухимори издал закон, запрещающий родственникам действующего президента выдвигать свои кандидатуры на выборные должности, прежде всего - на должность президента, вице-президента или члена высшего законодательного органа.

Но не тут-то было. Сусана Игучи тоже знает законы. В том числе и основной закон - конституцию. А один из ее пунктов налагает запрет на дополнительные ограничения по выдвижению кандидатур (ограничения есть для военных и полицейских).

“Мы живем в демократическом обществе, — заявила Игучи, — а демократия должна начинаться с президентской скамьи. Президент обязан уважать право каждого перуанца, в том числе своей супруги, других родственников, не только избирать главу государства, но и быть избранным на этот пост”.

Супруга Альберта Фухимори направила в конгресс протест против решения мужа-президента ввести закон об ограничениях. А когда конгрессмены, среди которых большинство сторонников президента, проигнорировали демарш первой дамы, она начала действовать.

Игучи собрала журналистов и сообщила данные о коррупции двух министров. А дабы муж не “достал” ее, Игучи уехала из президентского дворца и обосновалась у подруги. В ответ Фухимори забрал детей и “занял оборону” в здании штаба армии. И хотя супруга затем вернулась в президентский дворец, она явно недооценила тактических способностей своего мужа. Президент отдал команду: во дворец впустить, а из него не выпускать.

Так Игучи стала пленницей собственного мужа. Но она и тут не растерялась: по телефону связалась с журналистами и возобновила поток разоблачений. Конфликт явно вышел за семейные рамки и стал обретать нежелательный для международного имиджа страны характер. Серьезную озабоченность в связи с этим высказал перуанский премьер, он же министр иностранных дел Эфраим Голденберг. Он высказался, в частности, так: разногласия между супругами должны решаться в пределах семьи и не должны выходить за стены президентского дворца.Впрочем, некоторую дипломатичность и стремление к диалогу проявила и госпожа президентша. Видимо, устав от затяжной войны с собственным мужем, она миролюбиво заявила: “Демократия начинается с семейной столовой, и лучший способ решить домашние проблемы — диалог”.

Зулема Йома против Карлоса Менема

Эту историю можно было бы причислить к разряду занимательных, если бы она была исключением.В другой латиноамериканской стране другую первую даму, Зулему Йому — супругу аргентинского президента Карлоса Менема — тоже потянуло в политику. Еще летом 1990 года она стала публично комментировать решения и действия мужа-президента. Ей явно импонировало быть в эпицентре политического внимания.Настоящий же скандал разгорелся тогда, когда сеньора Йому обвинила президента Карлоса Менема и вице-президента Эдуардо Дуальде в сомнительных связях с наркомафией. Веских доказательств Йома предъявить не смогла, и в итоге интерпретировала обвинение как стремление напомнить, что

“высшие руководители Аргентины несут общую ответственность за состояние преступности в стране”.

Такая вот женская логика...

Но и после этого супруга не успокоилась. Она стала метать громы и молнии в некомпетентных и коррумпированных, по ее мнению, министров и высших чиновников, которым якобы попустительствовал ее муж. А самого его обвинила в желании гульнуть.

Высшие политические инстанции страны выразили явное неудовольствие супружеским конфликтом, который принимал “государственный характер”. В конечном счете президент Карлос Менем и его благоверная Зулема развелись. У сеньоры Йомы руки для политической критики оказались развязанными окончательно.

“Окружение президента должно сопровождать его в поездках по стране для решения насущных задач, а не для того, чтобы играть с ним в гольф”, — публично поучала бывшая первая дама.

Правда, не все первые лица государств региона готовы идти на конфронтацию с охочими до политики супругами. Кое-кто на их бурную политическую активность смотрит снисходительно: чем бы жена ни тешилась...

Таким терпеливым оказался 57-летний президент Панамы Гильермо Эндара к своей 27-летней супруге Ану-Мае.Однажды Ану-Мае Эндара свое мнение о некоторых членах кабинета выразила так: “Бездельники, которые ничего не делают для страны”. На что глава государства философски заметил: “Не могу же я ограничить ее деятельность кухней президентского дворца”.

Что касается супруги сеньора Эндары, то недобрые языки говорят: она якобы унаследовала желание “повыступать” от другой первой дамы Панамы — Мариэлы Дельвалье. Сеньора Мариэла была известна тем, что действовала в резиденции главы государства, как на президентской кухне. В 1988 году Мариэла недолго думая обратилась к вашингтонскому коллеге своего мужа. Смысл ее телеграммы в Белый дом был таков: “Действуйте, господин президент!”

А действовать сеньора Дельвалье призывала президента США потому, что ее мужа сместил со своего поста генерал Норьега. Трудно сказать, насколько призыв первой дамы Панамы повлиял на Вашингтон. Но так или иначе, в декабре 1989 года американский экспедиционный корпус высадился в Панаме. Генерал Норьега был свергнут и арестован.Высшим выражением роли женщин в политике латиноамериканских стран стали дамы-президенты. С 12 октября 1973 по 1 июля 1974 года вице-президентский пост в Аргентине занимала госпожа Мария Эстела Мартинес де Перон. А с 1 июля 1974 по 24 марта 1976 года она же была президентом этого государства. На рубеже восьмидесятых президентом Боливии была госпожа Лидия Гейлер. Чуть ранее такую же должность занимала на Гаити писатель и юрист Эрта Паскаль. А ныне президент Никарагуа — мать четверых детей Виолетта Барриос де Чаморро.

На экране и в жизни

Мы уже упоминали о Марии Эстеле Мартинес де Перон, третьей жене аргентинского лидера генерала Перона. Однако самая яркая женская глава в послевоенной политической хронике региона — это, эпоха Евы Перон. Ее считали “некоронованным президентом” Аргентины, хотя этот пост официально занимал ее муж, генерал Х.Д.Перон (время правления — 1946—1955 и 1973—1974 гг.). Девушка из бедной семьи, стала актрисой, а затем — женой видного политического деятеля. Ну чем не латиноамериканская Золушка!Родилась Ева 7 мая 1919 г., а умерла рано — в тридцать три года. Но в памяти нации и, пожалуй, всего континента она навсегда осталась живой легендой и самой блистательной женщиной-политиком. Своим небезуспешным правлением президент Перон во многом обязан уму и красоте молодой жены, ее огромному авторитету у соотечественников.В марте 1996 года американский режиссер Алан Паркер начал съемки художественного фильма о жизни Евы Перон.

Все бы ничего, да вот главную роль — Евы Перон — Паркер предложил эстрадной звезде и секс-символу Мадонне. Той самой, которая преумножила свою, мягко говоря, неординарную славу в киноленте “В постели с Мадонной”. Мадонна в роли Евы Перон? Это вызвало бурю возмущения у аргентинцев, посчитавших, что кандидатура на главную роль несовместима с обликом Евы.

В ход событий вмешался сам президент Аргентины Карлос Менем, который, очевидно, не мог не учесть общественное мнение. Он публично выразил негативное отношение к идее Паркера. Режиссер, планировавший съемки на родине Евы Перон, был вынужден отказаться от этого. Свой фильм он снимал в Европе, в Венгрии.Там, в Будапеште, фильм и был завершен и в конце 1996 года вышел на экраны.А теперь эпизод не из фильма о Еве, а из жизни. Впрочем, он вполне мог стать и эпизодом из картины. Итак, после смерти Евы в Буэнос-Айресе еще долго пустовал котлован. В нем должны были заложить фундамент огромного Монумента Бедняку. Он представлял собой фигуру трудящегося высотой в 67 метров, устремленную в небеса с 60-метрового бетонного основания.Автором амбициозного проекта была Ева Перон. По ее замыслу, центральную часть композиции предусматривалось увенчать серебряным саркофагом… с прахом Евы Перон.

Реализовать эти планы помешала преждевременная кончина Евы Перон. Она скончалась от рака 26 июля 1952 года. А через три года после ее смерти генерал Перон был свергнут в результате военного переворота. Переворот инспирировала местная олигархия, посчитавшая себя ущемленной (наряду с иностранными монополиями) при попытке проведения президентом Пероном курса реформ.

Вознесенная в небеса

Дело закончилось засыпкой котлована под Монумент Бедняку. Бедняки в стране остались, а их каменный собрат так и не вознесся к небесам. В прожектах осталась и идея Евы Перон о собственном саркофаге из чистого серебра. Серебро постепенно тускнеет. Но образ Евы в умах миллионов людей отнюдь не потускнел от времени. Эвита (так называли ее соотечественники, так же назвал свой фильм Алан Паркер) и генерал Перон похоронены в аргентинской столице на разных кладбищах: даже после смерти политические перипетии того времени разделили их.

И вот недавно губернатор провинции Буэнос-Айрес Эдуардо Дуальде предложил воссоединить супругов, специально построив для этого мавзолей. Сама же Эвита отвечает на эту идею загадочной улыбкой с большого портрета, украшающего интерьер губернаторского кабинета.

Портрет Эвиты оказался привлекательным и для президента Карлоса Менема. Он вознес изображение госпожи Перон чуть ли не на высоту монумента, который она когда-то замышляла. Но масштабами и техническим воплощением работа Менема далеко превосходит портрет, украшающий кабинеты Дуальде — потенциального политического соперника президента.

Под сенью лика Эвиты Карлос Менем в 1995 году организовал свою кампанию за повторное переизбрание на президентский пост. Лазерное изображение Евы Перон, переливаясь фантастическими красками, парило в небесах над специально сооруженной масштабной сценой, перед которой собрались десятки тысяч участников предвыборного митинга.Президентский ход с парящим в небесах портретом Евы Перон оказался верным. Он вызывал ассоциации о времени относительной стабильности в стране, о заботе, пусть во многом и на словах, о социальной защите малоимущих. Участники предвыборного митинга ревом одобрения встречали каждое упоминание президентом имени жены генерала Перона.

Например, в таком контексте: “Для нас каждый безработный - это не факт статистики, а как учила Эвита, открытая рана в нашем сердце”.Обращение президента Менема к харизматическому образу Евы Перон было точно рассчитанным шагом в плане политической психологии или, если угодно, психологии политики. Карлоса Менема привела к победе хустисилиалистская партия, которую также называют перонистской — по имени генерала.

Нечто неизбежное, предопределенное ощущается в женском феномене на политическом пространстве к югу от Рио-Гранде.Женщина-президент и президент-мужчина в мирном и немирном союзе с женщиной (не только в семейном), испытывающий ее влияние на свой курс — одна из особенностей президентской власти в Латинской Америке, политическая примета региона.Социальные истоки данного явления парадоксальны.

С одной стороны, в общественном сознании укоренился и культивируется дух мачизма ("мачо" по-испански значит самец, мужик). В обыденной жизни это нередко выражается в подчиненном положении женщины по отношению к мужчине: и в семье, и в обществе.

С другой стороны, не может не давать о себе знать столетиями формировавшийся во многих странах континента культ женщины, матери и хранительницы семейного очага, уходящий корнями в седую древность, в доколумбову эпоху.

В заключение — красноречивые слова упоминавшейся выше супруги президента Панамы сеньоры Ану-Мае Эндары:

“Я тоже народ и имею право выражать свое мнение”.

Действительно, женщины — это тоже народ, причем народ особого склада, а посему политики вынуждены держать с ними ухо востро. И не только в Латинской Америке.

Владимир РОЩУПКИН.