Где ты, партизанская дочка?

Темная мартовская ночь 1944 года. В Руднинкской пуще недалеко от Вильнюса литовские партизаны вели тяжелые оборонительные бои против гитлеровцев, которые вот уже на протяжении нескольких дней не прекращали против них карательные операции.

Немцы блокировали все дороги, ведущие в Вильнюс и, в частности, к деревне Жагарине, неподалеку от которой базировались партизанские отряды.Неожиданно в дом, стоящий на окраине села, в котором прожевала семья Эдварда Шубелько, постучались неизвестные.

— Кто там? — отозвался хозяин, настороженно прислушиваясь к каждому шороху. А когда открыл дверь, увидел на крыльце вооруженных людей.

— Мы партизаны,— представился старший из них.— Отряд попал в трудное положение. И днем, и ночью нас обстреливают гитлеровцы. Положение осложняется еще и тем, что в отряде находится женщина с ребенком. Ему три года. Сами понимаете, оставаться ему в отряде нельзя. От имени командования мы просим вас взять его к себе на временное попечение. Понимаем, насколько это небезопасно для вас, но у нас нет другого выхода.

Когда Эдвард всмотрелся в темноту, увидел стоящую у крыльца женщину с ребенком. Небольшого роста, в телогрейке, с шапкой на голове.

Понимая, что медлить нельзя, надо принимать решение, Эдвард Шубелько молча кивнул головой и протянул руки. Женщина подошла к нему и передала ребенка. Партизаны растаяли в темноте.

А когда Эдвард вошел в дом и развернул одеяло, увидел перед собой спящую, измученную девочку. Ухаживали за ней, как родной. Однако через несколько дней, видимо, по просьбе партизан, за девочкой пришли жители этой же деревни Болеслав Милевский и Стефания Дамулевич. Их домик находился у самого леса, еще в более безопасном месте.

Девочку регулярно навещали партизаны и, конечно же, мать. Однако о себе ничего не рассказывали. Открыли лишь одну тайну: у нее недавно погиб отец и что имя ее Люба. Когда в пуще завязывалась ожесточенная перестрелка, девочка от испуга прижималась ко мне и называла меня мамой.

Как ни маскировалась Стефания Владиславовна, вскоре, однако, кто-то донес о ребенке в полицейский участок, находящийся в соседней деревне. Нагрянули гестаповцы. Завидев их, Стефания не растерялась и, взяв девочку на руки, успела выпрыгнуть в распахнутое окно и скрыться в лесной чаще. Болеслав же, ее муж, сумел убедить незваных пришельцев, что никакой девочки у них не было, да и не могло быть.

Стало ясно, что оставаться Любе у Стефании Дамулевич был опасно, и через несколько дней ее взяла в свой дом мать десятерых детей Саломея Константиновна Харитонова.

До середины осени 1944 года партизанская дочка Люба жила и воспитывалась в семье С.Харитоновой. Ее мать лишь дважды навещала девочку. По всей видимости, не позволяли обстоятельства. Последний раз она наблюдала за ней издалека, вспоминала Саломея Казимировна. Люба собирала на лугу цветы, а тем временем за ней пристально смотрели заплаканные глаза ее матери....

Война близилась к концу. Советская Армия освободила Вильнюс. Саломея Казимировна пыталась разыскать маму Любы, о которой девочка начала вспоминать все чаще и чаще. Несколько раз ездила в Вильнюс к военному коменданту, но ничего узнать о судьбе матери не удалось. И в тот октябрьский день С.К. Харитонова направилась в столицу с такой же целью. Возвратясь к вечеру домой, Саломея не застала своей любимицы. За несколько часов до этого девочку забрала мама. Она приезжала на машине и очень торопилась. Заходила к Стефании Владимировне Дамулевич, чтобы проститься. Очень благодарила ее и Саломею Казимировну, обещала писать.

Однако мать Любы не написала. Были ли к тому объективные причины, к сожалению, ничего неизвестно, хотя до последних дней своей жизни на встречу с ней и особенно со своей питомицей Любой очень надеялись и Стефания Дамулевич, и Саломея Харитоновна.

Известно, что мать Любы звали Татьяной. В 1944 году ей было около 30 лет. Уроженка то ли Смоленской, то ли Орловской областей.Вот уже много лет я веду поиски партизанской дочки Любы. На мои публикации пришло много писем. Однако ни одно из них не внесло ясности в ее дальнейшую судьбу. Последнее письмо я получил из Полоцка Витебской области от Н. Ермолович. В годы войны она находилась в рядах Тракайской партизанской бригады, и ей было известно, что в одном из белорусских отрядов, действовавшем в лесах Руднинкской пущи, находилась супружеская пара с трехлетней девочкой. Не исключено, что это была Люба. Однако встретиться с автором письма не довелось, так как Н. Ермолович вскоре умерла.

Где же ты сейчас, Люба? Как сложилась твоя судьба? Если кому что известно о ней, просьба откликнуться.

Владимир КОСТЫРКО.