Комбинат "Маяк": Лучевые призраки на мельницах Демидова

Перед выборами Б.Н. Ельцин обещал челябинцам обезопасить их Чернобыль — комбинат “Маяк”. Но забыл...

Сейчас миру стали известны подробности случившейся в Челябинской области ядерной катастрофы, которая то ли не уступает по своим масштабам Чернобылю, то ли даже превосходит его. В конце 50-х годов на строго засекреченном химкомбинате “Маяк” (фактически — заводе ядерного топлива) произошел мощный взрывообразный выброс, который загрязнил радиоактивными отходами и продуктами ядерного распада прилегающую местность и территории на много тысяч километров окрест.

Большинство экспериментов по ядерной энергетике велись тогда “в открытую”: ни мы, ни американцы не знали еще полной картины ядерной реакции и всех опасностей, сопровождающих распад атомного ядра. В частности, все радиоактивные отходы не герметизировали специальными вяжущими веществами и компонентными смесями. Для них не сооружали абсолютно герметичные хранилища-могильники вдали от жилья, открытых и грунтовых водных артерий, прудов и озер. Хуже того: продукты ядерной реакции сбрасывали именно в эти самые открытые и закрытые водоемы.

Собственно, здешние места академик Курчатов выбрал для будущего “Маяка” и города Челябинск-65 отнюдь не в силу их потрясающих пейзажей: пруды, сооруженные еще Никитой Демидовым, спускались к рекам Теча и Мишеляк сверху вниз причудливыми каскадами, которые обеспечивали непрерывную и достаточно мощную циркуляцию воды. Верхний ярус непрерывно подпитывался холодными источниками и ключами.Это и привлекло атомщиков. Но это же послужило причиной экологической катастрофы, которой суждено длиться многие десятки лет. Собственно, в пору курчатовских экспериментов само словосочетание “экологическая катастрофа” не было ведомо никому в мире.

И ядерный выброс 50-х годов, его последствия тоже оценили далеко не сразу: наука опередила самое себя, соответствующих приборов и знаний на ту пору человечество не имело — роковое стечение обстоятельств. На нем впоследствии сыграют нечистоплотные политики, говоря о “коммунистах, которые проводили политику геноцида по отношению к собственному народу”. Кто это говорил? Наберитесь чуточку терпения.

И вернемся пока что к годам 60—80-м. Именно в эти годы Совет Министров и Академия наук СССР разрабатывали и внедряли специальную программу борьбы с радиоактивной угрозой в Челябинской области. В союзном бюджете появилась отдельная строка: “Ликвидация последствий предыдущей деятельности Челябинска-65”. Лично я не вижу ничего крамольного в том, что ее не разгласили моментально на весь мир — челябинский филиал Всесоюзного института ядерной энергетики АН СССР работал на оборону. США решали точно такие же проблемы (в том числе и с начальной зараженностью местности) тоже секретно. Главное — у нас в стране выделяли на упомянутую программу огромные средства. Начали с дезактивации демидовских озер и прудов. Энергичными темпами пошло переселение людей из сел Муслюмово и Метлино, других населенных пунктов, оказавшихся на стихийно возникшем ядерном вулкане. К 1995 году из смертельно опасного междуречья должен был уехать последний житель. К 1991 году их насчитывалось там около 435 тысяч человек.

Но тогда же все работы практически прекратились. Почему?

Накануне первых президентских выборов в России я побывал на “уральском Чернобыле”, освещая в одной из газет поездку председателя ВС РСФСР, кандидата в президенты Б.Н. Ельцина. Из его уст и прозвучали тогда слова о зловещих коммунистах и геноциде, необходимости “ставить на человека, который знает боли своей страны, все ее беды и будет их разрешать”, а главное — щедрые обещания чуть ли не тотчас, немедленно покончить со всеми проблемами и комбината “Маяк”, и всех соседних сел, поселков, деревень.

Борис Николаевич ездил на “Маяк” в бронированном свинцовыми листами автобусе. Быстренько пробежался по комбинату в защитном костюме, наобещал и там златые горы, долго и тщательно отмывался в душе (мы, все остальные пассажиры того автобуса, устали, признаться, его ждать).— Все сделаю, ручаюсь, — махнул ручкой на прощанье кандидат в президенты.

— Вы только хорошенько голосуйте!

Проголосовали. И еще раз...

Снова приехал я в эти края. Прошелся с друзьями-коллегами и счетчиком радиоактивности по тем же местам. Вот одна из мельниц Никиты Демидова на речных каскадах — сооружение удивительной красоты из мореного дуба, с мощной кладкой стен, вечными перекрытиями и лестницами (все тот же дуб). Семь лет назад уровень радиоактивности здесь был сравнительно низким, счетчик начинал “петь” лишь у самых стен покинутой мельницы. Теперь его зашкаливает в трех сотнях метров от нее. А к бывшему охлаждающему пруду вообще не подходи — умрешь. Все дезактивационные и профилактические работы прекратились тут вскоре после президентских выборов.Вспоминаю, как на глазах у будущего президента шла засыпка озера Карачар — здесь, по оценкам специалистов, находится “не менее четырех Чернобылей”, то есть около 120 миллионов кюри. Тогда озеро погребли под массивом гранита и земли, забетонировали поверх засыпки, над бетоном в полуметровый слой чистого грунта высеяли травы специальных сортов — с мощным разветвленным корневищем, способные создать дополнительный защитный “ковер” от радиации. Ныне трава зачахла (ее требовалось подсевать ежегодно), по грунту и, говорят, бетонному перекрытию пошли огромные трещины. Включать здесь счетчик — получишь тот же эффект, что и у мельницы. Озеро “фонит” вовсю.

Деньги... Деньги... Их нет. В “стабилизационных программах” правительства о челябинских трагедиях — ни слова.Снова встретил я в окрестных селах людей, с которыми виделся здесь в мае 91-го. Надежды на переселение рассеялись навсегда. Десятков тысяч земляков “течинцы” и “мишеляковцы”, “муслюмовцы” и “метлинцы” уже недосчитываются — унесла лучевая болезнь или хворобы, вызванные соседством с “уральским Чернобылем”. Кто-то сбежал отсюда куда глаза глядят. Остальные живут, питаясь картошкой и кукурузой с собственных и “самозахватных” участков. Овощи здесь растут на удивление крупные, причудливой формы — ядерные мутанты. “Фонят” они, как и мельницы, озеро Карачар, здешние речки. Едят люди... Вымирают...

На комбинате “Маяк” — уныние и отчаяние. Предприятие умирает, не получая ни зарплаты, ни средств на развитие и поддержание своей уникальной технологии. Работы — тьма: кассеты с отработанным топливом везут и из бывших советских республик, и из всех стран, где советские специалисты сооружали АЭС по нашим проектам и с нашим оборудованием. К массе непереработанных кассет добавляется “начинка” из реакторов атомных подводных лодок. Чтобы переработать весь “военно-морской” уран, высвобождающийся в результате усилий западных “миротворцев”, активно разоружающих Россию, “Маяку” понадобится 50—70 лет при нынешних финансировании и объеме производства.

Потихоньку умирает и Челябинск-65. Раньше сюда могли попасть извне только надежные, хорошо проверенные люди. Теперь — шляется кто ни попадя. Какие секреты, братцы? Занюханный американский репортер из какой-нибудь “задрипальщина-ньюс” знает о российских оборонных секретах и разработках больше, чем в начале 80-х знали члены Политбюро ЦК КПСС...

Течет, извивается речка Теча. Все несет и несет радионуклиды, изотопы, другую смертельную для человека мерзость. Течет, как и прежде, — не изменяется. И впадает фактически во всю Россию и мир.А лучше бы — непосредственно в кремлевский водопровод.

Вячеслав ДОЛГАНОВ

Москва — Челябинская обл. — Москва.