Лес и степь

Перекинь в обратном порядке календарь на пять десятилетий — и в памяти старшего поколения зримо встанут страшные картины пережитого. После разгрома гитлеровской Германии страна еще лежит в развалинах, на одичавших полях рвутся мины. А тут еще свирепая засуха. Косить нечего, пухнут и умирают с голоду целые деревни. Как уйти от этой пагубы?..

И вот осенью 1948 года весь мир изумила новость: Советский Союз принял грандиозный “план преобразования природы”. Его обсуждали всенародно. Сажали леса по науке, в полном соответствии с рекомендациями “народного академика” Трофима Лысенко. Ездил закладывать дубравы на берегах донского притока Маныча и я. Только никак не хотели расти те дубы в горячей степи. Не росли они у нас и дома в тихом дворе, хотя в сушь я не жалел воды.

Сомнения охватывали людей год от года больше. Если, к примеру, раньше склоны сохранялись от разрушения благодаря травам, то стоило пропахать по ним сверху вниз борозды под будущие посадки, как ливни и талые воды до глины и гальки сносили здесь землю. Образовывались промоины, овраги. И больше ничего расти не могло. Труд, терпение, надежды и вложения оказывались растраченными впустую.

Так что же “план преобразования природы” был авантюрой и полям лес не нужен? Сторонников такой оценки много. И все-таки...

О борьбе с засухой в России думали давно. Еще в конце прошлого века В.В. Докучаев с группой подвижников создал в Каменной степи уникальный зеленый оазис. Это и сегодня богатейший банк информации, способный подсказать наилучшие сочетания древесных насаждений, земли и водоемов, во сколько рядов, из каких пород, на каких расстояниях размещать деревья в продувных и непродувных лесополосах, чтобы весь комплекс работал на урожай.

Пусть не один к одному, но нечто подобное удалось воплотить в моей родной Сальской степи. Она стала такой, какой в 1948-м могла рисоваться лишь в мечтах. Даже нынешним летом, когда все изнывало и никло от суши, под защитой могучих ветроломов хлеба наливали тяжелые, будто литые колосья.Да, грандиозный тот план сегодня может показаться наивным. Но трудно переоценить тот подъем, с которым взялся за него народ всего через три года после неисчислимых бед и горя, принесенных войной.Что ж, с дубами у меня не получилось. Но получилось у других...

Текла посередине войны речка Миус. Малая, неприметная. Фронтовикам больше известна как Миус-фронт. Отступали до нее и держали здесь оборону так же долго, как шли потом до победы.Когда мы ушли дальше, восстанавливать жизнь сюда в Матвеево-Курганскую МТС прикомандировали списанного по ранению агронома Василия Ивановича Манченко.

Тот замечал — хоть и раненная, но отдохнувшая за войну земля от весны к весне хорошеет. И подкинула она агроному Манченко головоломку. Везде, где окопы тянулись поперек склонов, ниже оплывающих брустверов, трава была зеленей, чем наверху, полез кустарник. Появились даже деревца. Попробуешь — земля тут влажная, лепится в шарики...

Почему? Вот эту бы влагу да хлебу, на поля. Откуда она? Вопрос долго не давал покоя. Но тут объявили план преобразования природы. Манченко с головой ушел в эту работу. И тоже с посадками, как и у меня, ничего не вышло. Более того, всю землю с распаханных склонов понесло в Миус.От других агрономов Манченко слышал, будто неподалеку в Новочеркасске тамошний виноградарский институт с посадками постигла та же участь. Но дело не бросили, как другие. Одни лесополосы вырубают, а молодые закладывают как-то иначе. Понять это “иначе” Василий Иванович и поехал в Новочеркасск.

Директор института Яков Иванович Потапенко, услышав, как работают старые окопы, просиял, повез гостя показывать свои владения и объяснил, что нет смысла размещать деревья без учета рельефа, что перво-наперво надо прорыть канавы, но не квадратами, а по горизонтали, так, чтобы сбегающая вода задерживалась в них и через край не переливалась. Тогда разрушительный поверхностный сток прекратится. И уже потом у канав, тоже по горизонталям, вести посадки деревьев...С той поры в Матвеево-Курганском районе Ростовской области начали осваивать контурно-полосную организацию земельных угодий.

Все это узнал я и увидел через много лет после войны, когда искал на бывшей Миус-фронте свой окоп. Здесь меня и познакомили с Манченко. Потом не раз я ездил с ним по району и не узнавал этих мест. Как и Каменная степь, это еще один оазис на земле. Поднявшийся лес сначала заселили птицы, потом развелись зайцы, лисы, откуда-то прикочевали дикие козы, кабаны, даже лоси...

— Пусть только раз, в хороший год, и только на одном поле, но пшеница дала у нас больше ста центнеров, — довольно рассказывал мне при последней встрече Манченко, — о таком хлебе с трактором на вожжах и не мечтал. Но свершилось. Значит, тот план против засухи принимался не впустую....

Похоже так. Жаль только, что все это мы забросили. И не лесом — бурьяном обрастает ныне Россия.

Анатолий ИВАЩЕНКО.