Кавказский пленник

В Чечне Олег Колченко был известен под кличкой «Бешеный». За него, попавшего в плен к боевикам, Хаттаб лично назначил выкуп в 70 тыс. долларов. Вызволила его из неволи чеченская девочка
Судя по внешнему облику, никогда бы не поверил, что сидящий передо мной далеко не богатырского телосложения мужчина еще совсем недавно наводил трепет на чеченских бандитов…

Афган – Карабах - Чечня

– Ты не смотри, что я с виду такой. Зато жилистый, – перехватив мой недоуменный взгляд, понятливо замечает Олег. – И злой, – добавляет уже тише, как бы разговаривая с самим собой…

Ему есть от чего быть злым. Злым, правда, не по отношению к ближнему своему, а только к ним, ставшим ненавистными, которых он называет так, как не принято выражаться в обществе дам и на страницах благопристойных изданий… Скажем просто – к бандитам.

После затянувшейся паузы достает из нагрудного кармана бумажник и бережно передает мне фотографию:

– Жена моя, Оленька… Она там, в Чечне осталась, в Моздоке похоронена…

Последние слова даются ему с трудом, чувствуется, что комок подкатывает к его горлу и умолкает казак надолго, незаметно рукавом вытирая навернувшиеся на глаза слезы, пытаясь скрыть неловкость от этой минутной мужской слабости… Злой? «Бешеный»? Что делает война с человеком…

Ольга тоже служила в Чечне. Погибла от рук воинствующих ваххабитов. Остался Олег вдвоем с дочерью – маминой копией. Не любит Колченко распространяться об обстоятельствах гибели любимой жены, а мне как-то неловко на этом настаивать. Впрочем, и рассказывая о себе, мой собеседник не отличался многословием.

В 1980-м Олег Колченко был направлен в Афганистан, где прослужил два года в составе подразделения морской пехоты. Через год после возвращения поступил в Воронежское общевойсковое командное училище, по окончании которого, уже в офицерской должности, снова попал в «горячую точку», выполняя «миротворческую миссию» в Нагорном Карабахе. Затем – Чечня. Именно здесь и произошла с ним история, во многом повторяющая сюжетную линию, выведенную классиками русской литературы и воплощенную в современном варианте в фильме Бодрова-старшего.

Разведка боем

…Осенью 1995 года Олег проходил службу в военной разведке. Холодным промозглым вечером его подразделение проводило разведку боем. У небольшого населенного пункта недалеко от Кармахида их БТР подорвали боевики.

– Нам бы отступить, – с горечью говорит Олег, – боевиков было во много раз больше. Нет же, приняли бой, в самое пекло сунулись. Ночь, туман – видимость почти нулевая. Залегли за каким-то забором, рассеялись. Вдруг сзади подползли двое, с автоматами. Вроде не наши. Чуть не скосил очередью. Оказалось – местные милиционеры: прятались где-то от боевиков, услышали шум боя – выползли из укрытий, к нам подтянулись. Что дальше было помню плохо. В пылу перестрелки почувствовал сильный удар сзади по голове и – отключился.

Дыхание смерти

Очнулся только утром, от холода, в каком-то вонючем сарае. Во всем теле – страшная боль, как будто волоком по камням протащили. А может, так и было… Попробовал потянуться, чтобы размять затекшие руки – не тут-то было… Руки за спиной туго стянуты проволокой – пальцем не пошевельнуть… Огляделся – рядом двое тех местных милиционеров…

Их в тот же день, на моих глазах… Смертей я повидал на своем веку. Но так, как этих… Словно кур – головами на бревно и… Ну, думаю, и мой черед пришел. Для начала избили меня, лицо зажигалками прижигать начали, кончик правого уха «оттяпали». С Хаттабом лично «пообщаться» довелось – его штаб был в десятке метров от места моего заточения, – скрипнул зубами Олег. – Как оказалось, на тот свет мне было еще рано собираться, отсрочка вышла: назначили за меня выкуп в 70 тыс. долларов. Две недели провалялся в том сарае… Еду мне носила какая-то девчушка, а я и лица-то ее не помню. Не разговаривали ни разу. Думал, может языка не знает. Да и не до разговоров мне тогда было… Счет дням потерял: один на другой похожи, за малым исключением: будут сегодня бить или не будут? А может выведут и тоже – головой на бревно?..

Спасение

На пятнадцатый день плена (это мне уже потом стало известно) услышал шум боя невдалеке. Смешанные чувства овладели мной: и надежда на спасение, и подспудная мысль, что возможно, последние минуты доживаю… И в этот самый момент забегает в сарай та самая девчонка, в руках – штык-нож и две гранаты. Положила к моим ногам, а сама молча принялась меня от проволоки распутывать. Ручки слабенькие, все пальчики – в кровь, а я и помочь ничем не могу… Распутала-таки и первые за все время слова произнесла: «Беги!» И сама – стремглав к выходу. Только сделала шаг наружу, тут ее очередью и скосило… Откуда у меня силы взялись? Затекшими руками швырнул гранату в толпу чеченцев, а сам ползком, воспользовавшись заминкой – за косогор. Остаток дня отлеживался в каком-то овраге. А куда мне, с перебитыми ногами и ребрами, одной гранатой и штык-ножом днем-то соваться? Только с наступлением темноты по балке двинулся дальше. К своим только через сутки попал…

Полгода потом во Владикавказском госпитале провалялся, можно сказать без памяти. Жена часто снилась, да и девчушка та чеченская…

Выписывали меня с диагнозом «вьетнамский синдром». Во Вьетнаме никогда не бывал, а синдром «подхватить» успел, – нашел в себе силы пошутить Олег. – Непонятно только, почему именно «вьетнамский», а не, скажем, «афганский» или «чеченский»? Последний, пожалуй, похлеще будет.

– Я знаю, что ты сейчас скажешь, – продолжает свой монолог мой собеседник. – Что, мол, больно уж моя история на те, что описаны у классиков, похожа. Или, скажем, показана в том же фильме Бодрова-старшего. Сомнения, наверное, в подлинности возникают. Твое дело – верить или не верить. Только сейчас таких случаев в Чечне – масса. Кино есть кино, но вот что я тебе скажу: в жизни оно куда все страшнее, не дай Бог кому подобное пережить...

Он бережно берет со стола фотографию жены Оленьки, долго смотрит на нее, будто видит впервые. Умолкает надолго, снова влажнеют невольно глаза, и я понимаю, что разговор наш окончен. К чему бередить старые раны?

Источник: Меридиан КМВ "> Меридиан КМВ