Приговор без суда

Ну, сколько можно? А – сколько нужно, столько и можно. Все можно, лишь бы в кайф. Травить человека очень большое удовольствие, если заниматься этим подробно и долго. Лучше всего до инфаркта. А потом начнем жалеть. Все эти мысли возникли у меня не на пустом месте.

Фото: Леонид Жуховицкий: Приговор без суда

Леонид Жуховицкий: Приговор без суда

За последние две недели произошло много чего. Падали самолеты. Переворачивались автобусы. На Кавказе стреляли. В Атлантике загадочно исчез сухогруз с российским экипажем. Президенты встречались и давали пресс-конференции по результатам.

Но все эти сообщения заслонило одно, главное. Именно на него откликнулись все газеты и все центральные каналы. Именно его яростно обсуждали в блогах самые продвинутые юзеры. Именно оно минимум полторы недели болтается в интернете среди самых важных новостей.

Что же случилось? Известный актер, выпив в баре, попросил добавить. Бармен счел, что актеру хватит. Актер счел, что мало. Слово за слово – служитель муз стукнул по стойке табуреткой. Милиция решила его скрутить, актеру не понравилось. Участники события кое-как друг с другом разобрались, актер обнародовал извинение. Все?

Было бы все, не случись у фигуранта красивая профессия. Слишком известен! Можно считать, знаменит. И вот битых две неделе наша многоцветная пресса мусолит новость, предрекая ей бурное развитие. В последних публикациях сообщается, что актеру грозит 10 лет лишения свободы за сопротивление власти.

Хорошо бы – дали. Тогда газеты еще год смогут делать рейтинг, а, значит, и деньги на популярном имени. Я не знаком с Владиславом Галкиным, ни разу не видел его живьем, хотя фильмы с его участием смотрел многократно.

Замечательная работа в сериале "Дальнобойщики", удивительная роль в "Мастере и Маргарите" - Иван Бездомный, казавшийся мне прежде проходным персонажем, благодаря великолепной игре Галкина вышел на первый план. Актер милостью Божьей! Да и сам тип Галкина позарез необходим нашему искусству.

Помните, был такой актер – Борис Андреев? О нем можно сказать много хорошего, но главным в нем был типаж: фактурный, могучий, добродушный до наивности. Типичный русский человек! Ушел Андреев, появился Михаил Евдокимов – талантливейший актер широкого диапазона и схожего типажа.

Сегодня нет и Евдокимова, но нам повезло: есть Владислав Галкин, большой, неловкий, с добрейшим лицом и доверчивыми глазами. Вот с кого писать фольклорного "русского медведя"! Не знаю, насколько виновен Галкин. Вполне допускаю, что виновен.

Обидел бармена, интеллигентного, деликатного человека. Правда, на записи с видеокамеры нет звука, но он и не нужен – и так понятно, что служитель общественного питания мягок и уступчив. Это в Америке, особенно в штате Кентукки, бармены хамят посетителям, а у нас такого не бывает.

В Кентукки бармен вполне может брякнуть гостю: "Пошел вон, пьяная морда, сейчас охрану вызову!", а наши так не говорят, наши взаимно вежливы. И милиционеры у нас взаимно вежливы, никогда не тронут гражданина прежде, чем зачитают ему его конституционные права.

Поэтому вполне допускаю, что Галкина на грубость никто не провоцировал, сам виноват, следствие и суд разберутся. Хотя, с другой стороны, ни в следствии, ни в суде нужды нет – ведь приговор вынесен. Следствие провела пресса, приговор вынесли журналисты, и он уже приведен в исполнение.

Ведь настоящее наказание - это не штраф, не год условно или с отбыванием, не десять лет даже. Настоящее наказание - тот ушат грязи, который, не дожидаясь формального решения, радостно вылили на голову артиста наши репортеры. И теперь хоть двадцать раз его оправдай, что изменится?

Осудили не только журналисты – среди рядовых посетителей Всемирной сети уже сформировалась добровольная расстрельная команда. Даже пенсионеры, нежные люди, Божьи одуванчики, озабочены – вдруг злодею отвесят меньше червонца?

Им бы о своей душе думать – а они толкаются плечами, чтобы половчей плюнуть в чужую душу. И откуда в наших высокоморальных согражданах столько благородной ярости?

Почему-то в последние годы стали считать, что профессия актера публичная. А публичная – тащи его на правеж, пусть ничего не скрывает от родного народонаселения. Поэтому репортеры желтой прессы (возможно, у нас есть и другая, но я в последнее время мало читаю) лезут из кожи вон, лишь бы застукать начинающую певичку в какой-нибудь знаменитой койке.

Поэтому умирающую Гундареву расстреливают из дальнобойной оптики, чтобы ее последний выдох попал в тридцать газет. Александр Абдулов, как может,

Леонид Жуховицкий: Приговор без суда

Мало того, нас уже приучили, что скандал даже не кратчайший, а единственный путь к успеху – и, глядишь, сама начинающая певичка лезет из кожи вон, лишь бы ее застукали в какой-нибудь знаменитой койке. Ладно, если добровольно, Бог им всем судья. Но разве Гундарева позировала фотопиратам по своей воле?

Между тем профессия актера вовсе не публичная. Публичен чиновник, или депутат, или политик, рвущийся в депутаты. Они публичны потому, что кормятся из бюджета, и налогоплательщики имеют право знать, кому идут их деньги. Актеры, художники, литераторы в эту категорию лиц не входят никаким краем – поэтому их частная жизнь принадлежит только им.

К тому же существует обычная человеческая порядочность. Нехорошо подглядывать, подслушивать, читать чужие письма – да и просто сплетничать. Неужели все это нужно доказывать?

Вспоминается печальная история, случившаяся несколько десятилетий назад. Самому талантливому футболисту страны за всю ее историю, юному нападающему Эдуарду Стрельцову дали немалый срок за изнасилование. Позже выяснилось, что никакого насилия не было, оба получили, что хотели – просто девушка, боясь сплетен, оговорила парня.

Гений круглого мяча вышел, отсидев срок, вернулся на поле, но это был уже не тот Стрельцов – погрузневший, полысевший. До каких высот в спорте мог бы подняться наш футбольный Моцарт, мы так никогда и не узнаем. Каждый может сорваться – от творческой неудачи, от накопившихся неприятностей, просто от усталости. Творческого человека очень легко надолго, а то и навсегда выбить из рабочего состояния.

Ну, не будет у нас такого актера – кому это на пользу? Что, молодого полюбит девушка, а старому перепадет лишняя бутылка кефира? Неужели так сложно быть добрее друг к другу? Полтора века назад величайшего русского поэта убила не пуля Дантеса, а расползшаяся по Петербургу сплетня. Восемь десятилетий назад в предсмертном письме Маяковский просил остающихся: "Пожалуйста, не сплетничайте".

Может, выполним просьбу?