Немец в России: "Если не мы, кто ещё будет защищать наши ценности?"

Православный христианин, немец по происхождению, преподаватель английского и немецкого языков, диджей, член мотоклуба "Ночные волки" Свен Свенсон в интервью Pravda.Ru рассказал о том, почему он переехал жить в Россию, что такое "русский дух" и настоящее мужское братство.

О себе

— Свен, расскажи о себе: где ты родился, как ты пришёл к тому, что нужно приехать в Россию?

— Меня зовут Свен. Многие знают меня как Свен Свенсон. Я родился на севере Германии, в Гамбурге, поэтому скандинавское имя. Это было 50 лет назад уже.

25 лет назад я уехал из Германии, потому что надоело: там я чувствовал себя не своим.

Уехал жить в Африку, жил там четыре года, познакомился с русской девушкой. Такая первая русская любовь. Мы думали, это будет навсегда. Она забеременела и начала скучать по дому: если честно, с медициной там не очень хорошо. Она хотела домой, в Москву, и я сказал: "Давай, едем вместе". И вот уже 20 лет живу здесь.

О музыке

— Ты вдобавок ещё и диджей. Как ты к этому пришёл и где это началось?

— У каждого человека есть в жизни что-то, связанное с музыкой. Я когда-то, лет в десять-одиннадцать, начинал играть на барабане, играл очень плохо. Но музыка всегда была очень важна для меня. Я и стихи писал. Мой друг, намного старше меня, работал звукорежиссёром в музыкальной студии. Довольно известная группа записывала в это время альбом, и им не хватило стихов. У меня был один стих, "Kein zuruck" — "Нет пути назад". Этот друг украл стих, показывал людям, и они положили его на музыку, сделали песню.

Чуть позже я ещё стихи писал, к одному из них я даже музыку написал, хотя вообще я ноты не знаю.

— У тебя нет музыкального образования, ты не учился нигде?

— Нет. Скажем так, я дирижёр без оркестра — слух хороший. Мы с друзьями (нас было четверо, мы всё время были вместе) писали песни в 90-е годы, мне тогда лет семнадцать было. У нас была совместная компания, которая делала всякие разные вещи: мы организовывали фестивали, делали рекламу, у нас была своя студия звукозаписи.

— Как ты считаешь, музыка имеет определённое влияние на нравственную жизнь человека, на душу?

— Обязательно. Каждый человек знает об этом. Если плохое настроение, он включает музыку. Например, если у тебя плохое настроение или тебе грустно и ты слушаешь грустную музыку, она может поднимать твоё настроение.

— Я имел в виду немного другое... Когда я начал изучать музыку, для меня стало открываться понятие мироздания, я стал понимать, из чего другие люди делают эту музыку, как работает композиция, как это вообще выглядит по сути. По церковному пониманию, это же часть Бога внутри нас, творческая часть. Когда мы творим что-то, мы соприкасаемся с сотворением самого мира, так, как создавал когда-то его Создатель. Поэтому я считаю, что музыка в данном случае имеет огромное влияние на человека.

— Я думаю, Моцарт, например, не думал о том, как это всё работает. Он просто писал. Так и рождается музыка — внутри тебя. Любой звук может быть какой-то частью музыки. Иногда начинается с того, что ты начинаешь насвистывать какую-то мелодию или просто напевать.

Технически это очень сложный процесс, если мы берём все инструменты и т. д. Мне никогда не хотелось думать об этом. Я знаю, с чего начинается песня. Это басовые звуки, ритмы заставки. Потом должна быть какая-то крутая мелодия и т. д. У меня до сих пор на сервере лежат песни, которым уже больше 20-30 лет, но их не выпустили, потому что я не мог найти правильный голос. Такое бывает: мы много песен писали очень быстро, но очень долго старались найти певца, который может это петь.

Мы писали песни как гострайтеры: писали и продавали, потому что нам в тот момент деньги нужнее были, чем какие-то авторские права.

Раньше я писал очень много. Сейчас уже давно не пишу, последние песни или стихи я писал для фильма, который сделал мой друг. Но чтобы постараться зарабатывать на этом — не хочется, потому что музыка уже не приносит доход.

О русском языке

— Ты как-то мне сказал, что русский язык не просто орфографический, где буковки собраны вместе, а язык души и сердца. Как ты видишь русский язык как иностранец?

Хочу сделать маленькое отступление: Свен не просто иностранец, который приехал рассказывать, что в России всё хорошо. Свен прожил здесь жизнь, проникся этим духом, принял православие.

— Я чувствовал себя в Германии не своим, и это мучило меня очень сильно. Я много где бывал и даже жил, работал, но это было не то: всегда были сомнения в людях, в самом себе. Вообще, я очень не люблю слушать стереотипные мнения, я должен видеть всё сам. А потом я приехал сюда, не зная языка, с фразой: "Привет. Меня зовут Свен".

Первые два года я общался либо на немецком, либо на английском с переводчиком, но чувствовал, что чего-то не хватает. Меня приняли в России с первого дня как своего, с открытым сердцем, везде кормили, общались. А у меня начинались сомнения, даже вопрос: "Почему я не могу общаться с ними?" А я очень хотел общаться. И я начал учить язык. У меня не хватило сил ходить на курсы, я учил русский на ходу, читал рекламные щиты, афиши.

В немецком каждое слово имеет своё место. Если ты немножко отходишь от этого, звучит уже не так. А на русском очень хорошо: ты набираешь слова и можешь составить предложения. Русский язык, на взгляд иностранца, звучит очень грубо. Кстати, вы то же самое говорите про немецкий, который знаете только из фильмов про Вторую мировую войну.

— И еще группа Rammstein помогает нам, как ты знаешь...

— Очень помогает. Многие даже не знают, что Линдеманн писал песни с двойной, тройной, даже четверной нагрузкой. Берём слово "du hast" — "ты имеешь". Если напишем "hasst es", — добавим один "s" — звучит так же, но смысл меняется — "ты ненавидишь". Значит, "du hast" — "ты имеешь". "Du hast mich" — "ты имеешь меня". "Du hasst mich" — "ты ненавидишь меня".

Русский язык — могучий, великий. Я понимаю, наверное, 80%. Я могу объяснить на русском сложную немецкую или английскую грамматику. Это не проблема, меня поймут.

Я веду свой видеоблог на русском. Это, может, звучит смешно иногда, но смысл же передаётся. И это прекрасно. Русский язык — душевный, он идёт изнутри. Я не филолог, но для меня такие слова, как "душа", — прямо изнутри, и мурашки по коже. Тем более, если в церкви слушать — это вообще бомба.

О "русском духе"

— Как ты понимаешь такое словосочетание — "русский дух"?

— Русский дух — как русский мир: большой, открытый. Готовы помогать, жертвовать, любить, готовы на всё. Я всегда говорю в своих видео, что ни одна страна в мире (возможно, ещё только Сербия) не отправила столько людей, чтобы победить фашизм. Ни одна страна не сделала бы такие жертвы, как Советский Союз. Так же и сейчас.

Мы видим, как наши братья добровольно идут туда, чтобы защищать нас, наши ценности. И так же работает тыл. Есть, конечно… Я бы не сказал, что они потерянные. Наоборот. Я же работаю на них, скажем так. Они просто пока ещё не осознали, не поняли. Ни одна страна в мире не пережила бы, скажем, ваши 90-е.

О 90-х годах

— 90-е — это отдельная лихая тема. 

— У меня были, конечно, свои 90-е. Я родился практически на улице, я жил на улице. Хотя у меня были родители, но так получилось. Я дружил с очень нехорошими людьми. Но я же не мог понять это в то время.

Ты называешь братом того, кто постоянно рядом с тобой и кто с тобой идёт в бой, где ты на 100% уверен, что он защищает твою спину, если ты лежишь на поле, он тебя прикрывает. Такие у меня были свои 90-е. Но всё равно то, что вы пережили, — это ни один европеец бы не пережил, даже в ГДР.

Поэтому люди, которые не понимают такие вещи, как русская душа, русский мир, относятся к этому холодновато. Но мы же не говорим о том, что мы должны захватывать весь мир. Это наша вера, наше православие, это свобода. Там, где Бог, — там и есть свобода.

О Боге, Церкви и свободе

— Многие считают, что наша Церковь выглядит как больше запрещающая всё и везде. Хотя кто погрузится в неё, понимает прекрасно, что там абсолютно свободный человек. Хочешь — делай, хочешь — не делай. Но только знай, что последствия будут печальными. Когда-то апостол Павел так сказал: "Нам можно всё. Но не всякое нам будет полезно". Поэтому всё время приходится и нужно выбирать.

— Поэтому я всегда и на Западе говорю об этом: я здесь свободнее, чем где-либо был. Здесь даже не все мне верят в этом.

Свобода — это же не значит ломать всё или быть против закона. Если ты законопослушный человек, ты можешь здесь делать всё, что тебе хочется.

Ты можешь работать на нескольких работах, зарабатывать, заниматься чем угодно, и тебе ещё помогают в этом. И если кто-то говорит, что в последние 20 лет ничего не изменилось, — это неправда.

О России и Европе

— А в Европе или в Германии ты не можешь работать на двух-трёх работах? Тебя ограничивают? 

— Ограничивают из налоговой. Ты "по-чёрному", например, не можешь зарабатывать. Это невозможно. Ты должен официально трудоустроиться.

Здесь я нашёл себя, и это не просто так получилось. Меня постоянно спрашивают: "Почему так долго? 20 лет". Потому что Бог так хотел.

Я должен был идти весь 20-летний путь здесь от первого дня до гражданства. Я нашёл здесь братство, я нашёл семью в широком смысле, нашёл себя и истинную свободу.

— Не многие русские находят это...

— Это не потому, что они не хотят. Это потому, что они не готовы. Я очень против слов или разговоров о том, как везде лучше. Это я вообще не могу понять, потому что в России действительно всё есть.

— В 90-е годы, когда я был подростком, мы друг с другом общались и говорили: "В Америке есть что-то лучшее". Это, конечно, наследие Советского Союза. Когда я попал в Америку учиться в 1996 году, я понял, что ничего там особенного нет. А многие до сих пор живут этим. И многие, кто сейчас уезжает, те же самые релоканты, пишут: "Лучше где-то там, только не у нас здесь". Хотя на самом-то деле, как выясняется, там их никто не ждёт, всё осталось здесь.

— Я знаю людей, которые живут в Германии 30 лет и ни одного слова на немецком не говорят...

— А как они там живут? В общине?

— Русский всегда найдёт своих. Учить язык не надо уже: есть русские магазины, есть русские люди, соседи. Ко мне обращается очень много людей, которые хотят вернуться на самом деле. Не то что они жалеют, но они понимают, что в Германии, например, стало хуже, а в России — лучше.

Дорога к вере

— Ты когда-то сказал: "Я понял то, что мне надо быть именно православным". Почему ты вдруг к этому пришёл? И самое главное — что изменилось в твоей жизни с принятием православия?

— В Германии я потерял веру в себя, веру в Бога. Я понял, что всё, что они там делают, уже не связано с Богом, с верой. Люди стали очень злые. Хотя там свобода веры, ты можешь верить в Будду или неважно в кого. Но, получается, есть две главных Церкви: католическая и евангелическая. Как-то странно мне стало это. Почему, если я хочу просто верить, я должен платить за это? Налогом, например. Потом стали делать вечеринки в храмах. Уже тогда было понятие веры в сатанизм. Я этого не хотел и начал сомневаться.

Когда я искал место, где могу спокойно подумать, я пошёл в церковь. Любая церковь (не важно, православная или другой веры) имеет свою мощь. И эта мощь даёт мне спокойствие.

Я начинал задумываться о том, что у меня есть в России всё, но какое-то внутреннее чувство сказало мне: "Это ещё не всё". И я начал искать. В один прекрасный день я был в церкви и что-то ощутил. Я пошёл в следующее воскресенье, и в третий раз.

Рядом со мной оказался батюшка, и я ему рассказал о себе. Он сказал: "Свен, ответ очень прост. Тебе не хватает веры". Я сказал: "У меня в России всё, но как я могу быть ещё ближе, чтобы завершить моё прибытие здесь, в России, как русский человек?" Я был как губка, пропитанная всем, что у нас в России есть: русская душа, русский мир, православие, — но тогда я этого ещё не понимал. Я хотел быть душевно близким тем людям, которые окружают меня. Но я должен сказать: чтобы православие понять с начала и до конца — мне до этого ещё далеко. Но я стараюсь читать, понимать. Я не хочу уходить только в обрядовую сторону, я хочу развиваться.

О "Ночных волках"

— После крещения что изменилось лично в тебе? Или всё осталось прежним, просто ты завершил то, что нужно было завершить?

— Изменение начиналось немного раньше, когда меня приняли "Ночные волки". Многие люди, которых я знаю, это изменение не понимают и даже не принимают. Поэтому со мной рассталась, например, девушка, с которой я был десять лет.

Я катаюсь на мотоцикле так же, как многие из нас, с детства. Но меня никогда не интересовало быть в каком-то западном мотоклубе, хотя шансы были. Я тогда уже понял, что у них нет братства, что им интересны только деньги. В "Ночных волках" если они тебя называют "брат", то это навсегда.

— Честно говоря, ты для меня был очень разным. Ты был диджеем, стал русским мотоциклистом. А когда ты получил первые наши цвета "Ночных волков", тогда ты стал совсем другим человеком: может быть, менее наивным, потому что тебе быстро объяснили, что в братстве, как в большой семье, существуют определённые правила и устои. И ты понимаешь, что — всё. И после этого решения ты меняешься. Я считаю, в лучшую сторону. Спесь спадает.

— Это воспитание, которого как раз мне в детстве не хватило. И я в армию никогда не ходил. Для меня братство было чем-то совершенно новым. И хорошо, что это оказались "Ночные волки", потому что в любом другом мотоклубе, наверное, такого воспитания я бы не получил. Для меня старые правила мотоциклетной субкультуры — совершенны. Мне хотелось бы жить так и дальше, для меня важно, что старших надо уважать, нельзя садиться на стул, если тебя не пригласили, и т. д.

У нас надо быть не только мужчиной. Надо быть отцом, братом, мужчиной, верующим, патриотом. Мы являемся примером настоящего русского богатыря. Мы не можем просто идти и заниматься какой-то ерундой.

Западные клубы говорят: "О, вы там из политики", "Работаете вместе с милицией"... Какая разница? Мы являемся первым официальным мотоклубом в России, самым большим мотоклубом России, если не всего Востока, который всё равно наш.

Мы такие, какие мы есть. Мы делаем, как мы хотим, как мы считаем правильным. Мы не будем никогда слушать кого-то другого. Да, мы обязаны быть вместе со всей мотоциклетной субкультурой, потому что если не мы, кто ещё будет защищать наши ценности?

Я всегда стараюсь общаться со всеми. Многие меня не знают и говорят: "Ой, этот клоун". Пусть, я всё равно буду пытаться общаться.

— Мужчина в моём личном понимании — это человек, который понимает ответственность в своей жизни. Ответственность, которую он на себя берёт, — это не просто семья, дети. Это также и Отечество. Это наши деды...

— Это ваша генетически закреплённая память. И пока мир это не поймёт, им вас никогда не понять. Мне позвонили журналисты и спрашивают: "Вам не надоело праздновать каждый год одно и то же, что победили Германию?" Я говорю: "Стоп. В первую очередь мы празднуем победу не над Германией, а над фашизмом. И заодно чтим память всех тех, кто защищал мир от него".

Вопросы зрителей

— Свен, вопросы от нашей аудитории: "Скажите, Свен, как вы относитесь к поступку Германии во времена Великой Отечественной войны?"

— Это поступок кого? Это же не Германия. Люди — они же не сами говорили: "Давай! Восток!" Здесь вопрос пропаганды, которую везде используют с разными целями. Берём сегодняшнее на Украине. У них было 30 лет времени и огромнейшие деньги, которые Запад туда пихнул, чтобы промыть их мозги. У нас в Германии было не столько времени. Геббельс сказал: "Чем хуже или кошмарнее звучит ложь, тем больше в неё верят".

Люди были простые. После Первой мировой войны, в 20-х годах, улучшилась ситуация, потом опять ухудшилась. И пришёл этот человек и сделал в принципе всё, что нужно было людям. Что он потом с ума сошёл, никто не угадал.

— "Легко ли было получить гражданство РФ?". Ты его получил, кстати?

— Я получил гражданство только в прошлом году, через 20 лет. В принципе, ничего не мешало получить раньше. Но в Германии нельзя было иметь двойное гражданство с Россией. А так как я постоянно туда-сюда ездил по клубам, мне нужен был немецкий паспорт, потому что 36 безвизовых стран.

Сейчас я не нахожусь в каком-то официальном "чёрном" списке, но мне посоветовали не ездить в 12 стран, где могут меня посадить на 25 лет.

Легко ли получить гражданство? Не легко для иностранца, который приезжает сюда и просто хочет жить и потом получить какую-то официальную бумагу. Пребывать здесь — это нелегко, скажу честно, и это очень много денег стоит. Переводы документов, например. Потом, получить сертификат о знании языка. Было нелегко, но я это сделал.