Трудовой кодекс, ставший "периодическим изданием", — "похабная книжка" — профсоюзный лидер Сергей Храмов

Хорошо ли мы знаем наши права? Как защититься от произвола на работе? Кто поможет отстоять свои права в суде? Нужен ли России новый Трудовой кодекс? На вопросы секретаря Объединённой компартии, историка, депутата Госдумы II созыва Дарьи Митиной отвечают генеральный инспектор труда Союза профсоюзов России Сергей Храмов и председатель профсоюза работников и сотрудников Wildberries Александр Швец.

Фото: mediaphoto.org by MediaPhoto.Org, CC BY 3.0

— Законопроект о платформенной экономике застрял в стенах Государственной Думы. Нам обещали его внести ещё до Нового года. Но вот выборы прошли, правительство сформировано, Дума скоро разойдётся на каникулы, а пока что каких-то явных признаков внесения законопроекта мы не видим. Но, как говорится, жизнь на месте не стоит. Трудовое законодательство развивается. И на прошлой неделе нам с вами довелось быть на парламентских слушаниях по Трудовому кодексу, по проектам изменений в его действующий текст. Мы с вами это, безусловно, обсудим, но сначала я хотела бы вас поздравить — ваш профсоюз уже не в первый раз выигрывает суды по ключевым проблемам, условиям труда, которые, безусловно, волнуют всех работников Wildberries. Расскажите мне, чего удалось достичь и как это вообще всё происходило?

Сергей Храмов: Для начала некоторые цифры, чтобы было понятно, о чём идёт речь. В селении Коледине, рядом с Подольском, находится головной, но не самый большой склад Wildberries. На нём трудятся 806 штатных работников и 8000 работников по ГПХ (договорам гражданско-правового характера). Сейчас, насколько я знаю, штатных работников стало на 53 больше.

Wildberries активно пропагандирует преимущества работы по ГПХ, а не по Трудовому договору. Это не так, хотя действительно есть какая-то видимость свободы. В чём принципиальная разница?

Есть глубокое заблуждение наших сограждан о том, что за работника по ГПХ не платятся налоги. Нет. Пенсионный взнос платился уже несколько лет. Взносы в соцстрах и медстрах с 2023 года вносятся за каждого работника по ГПХ независимо от того, как он работает.

До конца не могу понять, почему той же Wildberries так нравится вместо трудовых отношений, в частности на московском складе, брать работников по ГПХ. По ГПХ проще можно выгнать, но тем не менее... Трудовой кодекс содержит следующую норму — статья 15 говорит, что подмена трудовых отношений гражданско-правовыми отношениями запрещается.

В статье 19 (одна из тех, которые объясняют виды трудовых отношений) говорится о том, что по заявлению работника, который трудится по договору ГПХ, суды вправе рассмотреть вопрос и преобразовать его отношение из отношений ГПХ в трудовые. Что очень важно: не со дня вынесения решения суда, а со дня начала работы сотрудника.

Александр Александрович Швец сейчас проводит каждый день по два-три судебных процесса в подольском суде, поскольку именно в городе Подольске зарегистрирована ООО "Вайлдберриз". Недавно был суд в Санкт-Петербурге. Работницу восстановили, перевели в трудовые отношения по ГПХ из ПВЗ (пункт выдачи заказов). Суды принимают решения, обязывающие компанию преобразовать отношения по ГПХ в трудовые. При этом за весь период работы сотрудника, до 1 января 2023 года, компания обязана оплатить взносы в соцстрах и ФОМС с соответствующими перерасчётами декретных отпускных и т. д. Поэтому я полагаю, что Wildberries очень крепко должна подумать о том, нужно ли связываться с работниками по ГПХ, потому что это очень большие потери.

— Александр Александрович, давайте поговорим о вашем судебном опыте в Подольске. Это общая ситуация с Wildberries в целом по стране или частный локальный пример?

Александр Швец: Ситуация по всей стране на складах Wildberries примерно одинаковая. Люди выполняют одну и ту же работу — по сути дела, это всё трудовые отношения. Отношений ГПХ как таковых там не существует. Вот смотрите: человек зашёл на работу, везде жёсткий график, режимные ограничения. Они заключаются в том, что на склад практически ничего нельзя занести в обёртке — ни шоколадку, ни конфеты.

Работники жалуются на обыски. Человек, придя на работу, должен раздеться до нижнего белья, держа свои рабочие вещи в руках. Он проходит фейсконтроль. Затем кладёт все свои вещи, включая носки и обувь, на стол, охранник всё это ощупывает, проверяет и только потом пропускает его на работу.

Я понимаю, что на складе много вещей, много соблазнов, и не все люди честные. Но это не оправдывает ежедневную унизительную процедуру досмотра: пришёл на работу — будь добр разденься. Ни в одном локальном нормативном акте подобное положение не прописано. Мы спорили с ними много раз по этому поводу: "Вот ваши же локальные нормативные акты, вот покажите, где здесь есть обязанность раздеваться. Нигде".

Работники частной охранной организации (а именно она занимается пропускным режимом) говорят: "Нам приказали, мы делаем". Никаких документов, только устные распоряжения. В лучшем случае — какие-то внутренние документы компании.

С. Х.: Ну, по поводу обысков могу пару слов добавить. Профсоюз существует уже больше года. Сейчас в нём только на складе Коледино около 400 человек. Буквально сегодня мы сделали эмблему профсоюза. И охранная организация не заставляет раздеваться членов профсоюза, понимая, что профсоюз будет качать права.

— Это, кстати, стимул для вступления.

С. Х.: Шесть лет назад в нашей с вами стране были отменены,

1. во-первых, штрафы с рабочих
2. и, во-вторых, заводские лавки.

Раньше для работника было обязательно покупать товары по существенно завышенным ценам заводской лавки. Так вот, Wildberries восстановил заводскую лавку. Почему, собственно, возникли эти личные досмотры? Чтобы работник не принёс с собой никакой еды и воды, а покупал в заводской лавке по чудовищным расценкам, по 100 рублей за бутылку.

— В советское время при заводах продукты продавались, наоборот, по заниженным ценам для рабочих, а здесь всё точно наоборот. Вы обратились в суд. Что вы оспаривали и как это всё происходило?

А. Ш.: В суд мы обращаемся по искам работников с тем, чтобы их отношения с Wildberries были признаны трудовыми, какими они фактически и являются.

Работника, приходящего устраиваться на работу, мягко говоря, обманывают. Он даже не может прочитать оферту, предварительно не подписав её. Сначала он её подписывает, и только затем у него появляется возможность её прочитать.

Ну, поскольку человек уже пришёл и втянулся в работу, он работает. Почему люди идут к нам, в суд для того, чтобы получить свой трудовой договор? У них страх. В оферте есть один интересный пункт, который говорит о том, что заказчик, в данном случае Wildberries, может расторгнуть договор в одностороннем порядке без объяснения причин. Люди, соответственно, боятся потерять работу, естественно, им нужны какие-то гарантии. Мы знаем, какая у нас сейчас жизнь, у многих кредиты, ипотеки, ещё какие-то другие проблемы. Так вот, трудовой договор даёт им защиту от необоснованного увольнения. Поэтому, собственно говоря, люди и идут за этим трудовым договором.

Мы доказываем, что работник по трудовому договору и работник по ГПХ, трудясь в одном отделе, выполняют одну и ту же работу, по одинаковому графику, одинаково подчиняются руководству, но при этом имеют разные условия работы.

Человек, работающий по трудовому договору, имеет гарантии, что его не уволят необоснованно. Он может пойти в отпуск, ему больничный оплачивается выше, потому что у него делались отчисления за весь период работы. А по ГПХ отчисления делались только за 2023 год. Мы сейчас столкнулись с этой проблемой, особенно по беременным. Те, кто родил, допустим, в 2023 году, можно сказать, вообще ничего не получили. Те, кто родят в 2024 году, получают выплаты из расчёта работы только за 2023 год. А на самом деле люди-то работают и в 2020-2021 году, есть сотрудники, которые с 2018 года работают.

Сейчас при установлении трудовых отношений суд обязывает работодателя сделать доплаты в соцфонды за весь период работы. Те, кто уже родил, кто рожает сейчас, могут требовать перерасчёт. В суде мы с документами в руках доказываем существование трудовых отношений. При этом, вы знаете, у нас работодатель не приносит документы в суд, они есть, но не приносит.

— Это насколько я знаю уже не первый суд, который вы выигрываете?

А. Ш.: Сегодня суд вынес уже 53-е решение в нашу пользу, ни одного против.

Значит, можно сделать вывод, что,

1. во-первых, в суд обращаться имеет смысл;
2. во-вторых, что действительно нужна профсоюзная организация, которая будет представлять интересы работников и поможет выиграть дело в суде. У людей есть стимул создавать профсоюзные организации.

— Скажите, можно масштабировать этот судебный опыт? Это в Подольске такие хорошие судьи или всё-таки есть позитивный опыт по России в целом?

С. Х.: В Подольске есть одна проблема. Хотя мы сейчас довольно-таки продуктивно решаем вопрос перевода из ГПХ в трудовые отношения, но Подольский суд и Московский областной суд костьми ложатся по поводу возврата штрафов, наложенных по этим гражданским договорам.

В чём суть? У каждого работника есть единица измерения его труда — сканирование штрих-кода. Их количество формирует зарплату. И с этих денег делаются вычеты при любом нарушении, даже мнимом, причём коллективно. Если человек участвовал в обработке одного товара с каким-то одним штрих-кодом и где-то на каком-то этапе что-то происходит или покупатель просто вернул товар, то цена этого товара (а он может быть очень дорогим) делится на всех по этой цепочке. Вот такие штрафы. Суды отказываются их возвращать.

— Вообще, принцип коллективной ответственности какой-то очень странный...

С. Х.: Наличие штрафа очень сложно доказать. Наши суды, Подольский в частности, Московский областной упирают на что? Что у вас нет документального подтверждения. Есть смартфон, в нём программа WB Job, Wildberries, она обязательна для всех, но заверить у нотариуса это изображение нельзя. В данном случае речь идёт о внутренней информационной системе. Естественно, нотариус может только одно — посмотреть на экран. Ровно то же самое может сделать судья. Некоторые судьи соглашаются.

В трудовых договорах, которые ещё действуют, записана повременно-премиальная система оплаты труда, хотя с июня 2021 года она стала уже сдельной.

Верховный Суд по этому поводу дал разъяснение: если работодатель в одностороннем порядке изменил условия трудового договора и работник работает в новых условиях, но дополнительное соглашение к трудовому договору не оформлено, то оно действует с даты, когда работник приступил к работе в новых условиях.

Подольский, Московский областной суд упорно стоят на том, что если нет допсоглашения, то действует договор. Они не признают почему-то рекомендации Верховного Суда. У меня закралась даже интересная мысль: бюджетная система устроена так, что основной источник доходов местных бюджетов — это НДФЛ и налог на малый бизнес.

Размеры Wildberries мы знаем и прекрасно понимаем, что Wildberries — видимо, крупнейший налогоплательщик города Подольска. Скорее всего, этот фактор сильно давит.

— А есть какие-нибудь статистические данные вообще в системе Wildberries по стране? Сколько работает там людей? Потому что у нас Федеральная антимонопольная служба говорит, что вот Wildberries и Ozon — две цифровые платформы, монополисты. Она фактически считает их монополистами, это 75% вообще цифрового рынка. Сколько людей работает в системе Wildberries по России?

А. Ш.: Это очень сложный вопрос. В Wildberries очень большая текучка. Когда человек приходит на Wildberries, он получает свой номер. Номер можно получить только один раз. Если человек уволился или он продолжительно болел или не работал, в любом случае этот номер всегда будет за ним. Даже если он уволился и через два-три года снова придёт устраиваться в Wildberries, он получит тот же самый номер, тот же самый бейджик независимо от формы договора, по какому договору он работал, по какому он устраивался.

— Для подсчёта это удобно?

А. Ш.: Нет, наоборот. Смотрите, Wildberries существует уже довольно долго,  по-моему, с 2010 года или с 2012-го. Так вот, в 2021 году я устраивался в Wildberries, в сентябре я получил свой бейджик, свой номер 331 149, то есть за десять лет 300 тысяч прошло через Wildberries. На данный момент уже выдаются бейджики полуторамиллионные. 

С. Х.: Я вам привёл цифру по Коледину: 860 уже теперь штатных работников и 8000 всего. Вот соотношение. Но ещё раз повторю, в целом ряде регионов практикуется, наоборот, приоритетное оформление трудовых отношений и где-то даже стараются не допускать по ГПХ. Но если в город Невинномысск приезжает человек из другого города с бейджиком Wildberries, он спокойненько встаёт и занимается этой работой. Бейджик Wildberries даёт право трудиться на любом складе Wildberries.

Кстати, это сейчас привело к некоторой панике в городской администрации города Невинномысска. Там Wildberries сейчас строит новый склад. Уже построил, по-моему. Был склад на 3000 работников, сейчас ещё на 5000. И поскольку Wildberries обещает платить существенно больше, чем местный бюджет, то весь средний персонал школ, больницы, соцслужб переходит в Wildberries.

— Это, кстати, ещё одна социальная проблема, с которой столкнётся не только Невинномысск, а в общем-то буквально каждый российский город. Аналогичная история вот с тем районом, где Шушары горели. Мы знаем, что склад сгорел, сейчас там будут строить новый, чуть ли не вдвое против того, что было по объёмам ресурсоёмкости. Поэтому, видимо, будут просто оголять социальную сферу. Вот именно те отрасли, где платят не очень много: вся "социалка", медицина, образование, — все потихонечку начнут работать кладовщиками и на пункте выдачи заказов.

С. Х.: Вы знаете, свободные профсоюзы, реальные профсоюзы есть не только в Wildberries. Кстати, в том же "Дикси" тоже есть профсоюз. Я думаю, что мы сможем приложить усилия к тому, чтобы работники других отраслей получали сопоставимую с Wildberries зарплату.

— Это наша с вами задача. Значит, раз уж мы с вами заговорили о том, что у нас с вами деятельность, так сказать, на стыке платформенной занятости, трудовых отношений, давайте, с вами, Сергей Владимирович, поговорим подробнее о мероприятии, на котором мы с вами были. Фракция КПРФ подготовила альтернативный действующему проект Трудового кодекса. С одной стороны, подход правильный, потому что, как вы сами отмечали неоднократно, Трудовой кодекс всё время латается. Выглядит как Тришкин кафтан и содержит много внутренне противоречивых положений. То есть сам подход, что нужен новый кодекс, наверное, правильный.

С другой стороны, как бы все наши неравнодушные граждане, которые радеют за трудовые темы, говорят, что есть действующий "буржуазный", "нехороший" Трудовой кодекс, который правительство у нас продавило. А вот есть прогрессивный, замечательный проект фракции КПРФ, который мы все должны поддерживать. Вы, я знаю, подготовили в СПР проект своих поправок уже к проекту КПРФ. Почему вы считаете, что их проект недостаточно хороший, и что должно быть там, чего там сейчас нет, чтобы он удовлетворял, так сказать, запросы трудящихся?

С. Х.: Начнём с того, что эта вот книжка, ставшая периодическим изданием, действительно, извините за выражение, похабная. К сожалению, она практически полностью перешла в проект, который предложила КПРФ. Причём самыми своими нехорошими статьями. Например, КПРФ сказала, что их кодекс направлен на всемирное расширение прав профсоюзов, но они перетащили все нормы из Трудового кодекса в свой кодекс.

Собственно, три четверти проекта КПРФ — воспроизведение статей нынешнего кодекса.

Например, есть такая норма в действующем кодексе, что локальные нормативные акты в отношении работодателя должны издаваться с учётом мнения профсоюза, но только того профсоюза, который охватывает больше половины работников. Что при этом происходит?

Профсоюз, который очень нравится работодателю, как правило, возглавляет замдиректора по общим вопросам или начальник отдела кадров, второй профком, большой ФНПР.

Вот пример. На заводе "АвтоВАЗ" ещё в 2019 году заключено соглашение с профсоюзом Автосельхозмаш ФНПР, а там уже с 1990 года есть действующий свободный профсоюз "Единство". Между профсоюзом ФНПР есть соглашение с работодателем о том, что за успехи в социальном партнёрстве работодатель каждому члену профсоюза, имеющему годичный стаж в местном профсоюзе, ежегодно даёт материальную помощь в размере десяти тысяч рублей, то есть фактически компенсируются профсоюзные взносы. Дальше он даёт огромные деньги на всякие спортивные мероприятия, это помимо тех, которые по Трудовому кодексу отчисляют, по закону, по трудовому договору. Что это означает?

В России люди на заводах абсолютно нормальные и считать умеют. То есть если он в этом профсоюзе получает десять тысяч рублей возврата, то почему бы там не быть? За права бороться пойдёт в другой профсоюз, к нам, а вот тут — десять рублей. И в результате, получая эти десять тысяч, работник, естественно, из этого профсоюза не выходит.

И обратная ситуация. Этот профсоюз получает более половины членов-работников завода, и именно с ним заключается коллективный договор, и именно с ним согласовывается.

— Это такая вот недвусмысленная форма подкупа.

С. Х.: Естественно. Сперва создаются условия, чтобы любимый профсоюз стал тем самым представителем по нормам Трудового кодекса, имел больше половины работников, и именно с ним будут обсуждаться локальные акты. Эта же норма перешла в новый проект Трудового кодекса.

— В общем-то, эта модель на самом деле существует по всей России. У нас есть любимая Федерация профсоюзов, которая получает всё.

С. Х.: Совершенно верно. Поэтому моё предложение было очень простым: во всех нормах, где говорится что-то о профсоюзах, написать слова "каждая профорганизация, соответствующая профорганизация, все профорганизации", тогда будет реальное оказание помощи реальным профсоюзам.

Есть целый ряд других моментов, которые в проекте КПРФ абсолютно не учтены. При этом такое ощущение, что его готовили люди, мягко говоря, в судах ни разу не бывавшие.

И поэтому я сделал специальные предложения, которые касаются именно судебных вопросов. Все судебные процессы, как нам известно, ведутся по Гражданскому процессуальному кодексу. Но там есть ссылка, что отдельные процессуальные нормы могут регулироваться специальными законами. В частности, Трудовой кодекс регулирует целый ряд процессуальных норм трудовых судебных процессов, это и исковые сроки, и т. д. Что получается? Вот мы все знаем, что Ц211 ГПК и Трудовой кодекс говорят, что к немедленному исполнению обращается решение суда о восстановлении работника на работе. Что такое "немедленное исполнение"?

Сегодня суд принял решение, дальше даётся полтора месяца на подготовку решения и апелляции, потом это уходит в суд субъекта федерации, апелляционную инстанцию, и там ещё два-три месяца. И работник, соответственно, на работу не выходит, решение в силу не вступило.

Так вот, решение по восстановлению на работе вступает в силу немедленно, в день решения суда первой инстанции. Но я не могу понять, в чём же правовая разница между решением суда о преобразовании отношений ГПХ в трудовые и восстановлением на работе. Я предлагаю: "Давайте дополним, не ГПК, а Трудовой кодекс, чтобы немедленно в исполнение обращалось решение о преобразовании отношений ГПХ в трудовые". И тогда не будет у нас никаких проволочек. 

Есть ещё целый ряд предложений для судебных дел. Например, как известно, истцы-работники по трудовым спорам освобождаются от судебных расходов.

Если в суде вы хотите доказать, что ваша подпись на таком-то документе подделана, не бойтесь заявлять ходатайство о проведении судебной экспертизы, вы не будете за неё платить, вы освобождаетесь от всех расходов. Судебные расходы взыскиваются с работника только по искам работодателя о взыскании ущерба.

И ещё в одном случае. Это когда профсоюз даёт отказ в согласии на увольнение по сокращению своего активиста, суд признаёт этот отказ необоснованным, и тогда работодатель бежит с бумажкой и взыскивает с нас госпошлину. Другими словами, профсоюз выступает представителем работника, из тех же профсоюзных взносов работников оплачивается защита членов профсоюза. Естественно, такую поправку я предложил. Это то, что касается судебных вещей.

Крайне важно, чтобы этот законопроект, который предложила КПРФ, стал реальным защитником работников и обеспечивал участие всех представителей работников в трудовых отношениях.

У нас все говорят: "Вот незаконная забастовка". А законную-то нельзя провести. Почему? Потому что для того, чтобы провести забастовку, надо собрать некое собрание, утвердить решение о проведении забастовки.

Этот кодекс, в отличие от действующего раньше закона, предусматривает два собрания. Первое собрание — по утверждению требований, выдвинутых профсоюзом. Надо собрать представителей, провести конференцию или опрос и утвердить требования, выдвинутые профсоюзом. Иначе работодатель не будет их рассматривать. Соответственно, я предложил вернуть норму, которая была в законе о коллективных спорах до принятия этого кодекса. Я уверен, что он и был принят для того, чтобы убрать законы "о коллективных договорах и о коллективных спорах", то есть развести два субъекта коллективно-трудового спора. А именно:

1. коллективный спор, инициированный профсоюзом в соответствии с уставными нормами по выдвижению требований этого профсоюза,
2. и требования, выдвигаемые непосредственно коллективом.

Почему? Просто потому, что профсоюз — это, как правило, организация, имеющая свой устав, своё руководство, свою ответственность, и работодатель знает, с кем он будет вести переговоры. А некий трудовой коллектив, СТК, прочее — это не формализованная структура. Именно поэтому там и требуются какие-то собрания.

И, кстати, я бы ещё настаивал на том, чтобы из проекта КПРФ было исключено понятие "иные, помимо профсоюзов, представители работников".

— Базовый альтернативный проект КПРФ — неплохой в том плане, что там есть целый ряд положений, которые абсолютно назрели и перезрели: возврат к прежним нормам пенсионного возраста, то есть отказ от нашей замечательной пенсионной реформы, нормы и по условиям труда, и по индексациям, запрет детского труда. В целом, там есть нормальная база, с которой можно работать, но без этих поправок в любом случае кодекс будет выхолощенный и во многом бесполезный и ненужный.

С. Х.: На мой взгляд, при такой конструкции нашей Государственной Думы весьма целесообразно выдвигать точечные поправки, потому что Дума очень политизирована в одну сторону, но при этом трудовые отношения не настолько политизированы. Поэтому прохождение точечных поправок в Трудовой кодекс вполне реально, если их обосновать и т. д.

В предложениях КПРФ есть несколько очень важных вещей, я с ними согласен полностью.

Они предлагают исключить из статьи 82 часть 1 — это о прекращении трудового договора в связи с призывом на военную службу, не с мобилизацией, а с призывом.

То есть призывник, молодой человек, делается абсолютно бесправным, он теряет работу. И если у мобилизованного сохраняется место работы, то, по нынешнему Трудовому кодексу, у призывника ничего этого нет. КПРФ, за что я очень признателен, ввела норму, целую главу, о том, как строить трудовые отношения с призывником, с военнослужащим по призыву.

Ещё очень важная вещь — заёмный труд. Не надо путать его с аутсорсингом. Заёмный труд — это когда один работодатель берёт взаймы у другого работодателя работника. Аутсорсинг — это когда он берёт функционал. Например, работник работает в клининговой конторе, эта клининговая контора убирает помещение какого-нибудь завода или офисное помещение, вот и всё. Эти люди остаются уборщиками в штате у клининговой компании, их не передают на подмену работников из принимающей стороны.

У нас с вами ещё был вопрос по платформенной занятости. Я знаю, что законопроект о платформенной экономике планируется как дополнение к закону о торговле. Я полагаю, что необходимо подготовить проект закона о трудовых отношениях платформенной занятости, специального закона или раздела в Трудовом кодексе. Здесь этого нет, здесь о платформенной занятости только один абзац о том, что она в принципе существует.

В платформенной экономике, в платформенной занятости, можно сказать, есть как минимум три различных направления:

1. логистика, где приоритет должен быть только у трудовых отношений;
2. персонифицированное направление: репетиторы, надомные рабочие, фрилансеры, — это совершенно отдельно, это люди, которые действительно не вступают в трудовые отношения и не стремятся к этому;
3. и некий переходный, так сказать, статус — это таксисты, курьеры.

Вот по каждому из направлений нужна своя какая-то соответствующая глава в этом новом трудовом законе или в разделе в Трудовом кодексе, но надо готовить именно специализированный законопроект о трудовых отношениях платформенной занятости. Я считаю, что не может быть отношений самозанятых с юридическими лицами.

Самозанятые имеют две категории:

1. 4%-ные — те, которые сотрудничают с физическими лицами,
2. и 6%-е — те, которые работают с юридическими лицами, они-то и составляют ту самую опасную группу, которая подменяет трудовые отношения.

Возможно, здесь тоже нужно ввести дифференциацию. То есть найти вариант, как разделить подмену трудовых отношений и отношения с самозанятыми и реальные отношения самозанятых с каким-то очень мелким юридическим лицом.

— В данном случае с вами солидаризируются некие парламентарии. Хорошо, что вызревает понимание того, что нужно провести некую классификацию, потому что здесь нельзя универсализировать подходы к людям, характер занятости которых имеет разную природу.

С. Х.: Вообще, можно я скажу одну крамольную вещь? Я считаю, что разговоры о Трудовом кодексе контрпродуктивны. Нужно сделать свод законов о труде. Почему? У нас раньше был КЗОТ, но параллельно с ним был закон о СОУТ, сейчас отдельно существуют закон о профсоюзах, закон о коллективных спорах, закон о коллективных договорах, закон о союзах работодателей и целый ряд других законов. Получается, что в этот кодекс впихивают все особенности трудовых отношений, заёмный труд и прочее. Мне кажется, что давно пора сделать свод законов о труде.

Смотрите видеоверсию интервью