Шугалей рассказал о помощи Донбассу, своем освобождении из плена в Ливии и мобилизации

Главу Фонда защиты национальных ценностей, социолога Максима Шугалея в Донбассе можно увидеть, пожалуй, чаще, чем в Санкт-Петербурге. Раздача гумпомощи, встречи с местными жителями и властями, координация проектов по восстановлению инфраструктуры — кажется, здесь у него нет ни одной свободной минуты. Однако несмотря на его плотный график, нашим корреспондентам удалось встретиться с ним в Стаханове и задать несколько вопросов.

— Максим, вы очень много времени проводите в Донбассе, чем вы здесь занимаетесь?

— В первую очередь я здесь, чтобы помогать людям. Для этого мне нужно общаться с ними, понимать, в каких условиях они находятся, что им нужно. Реальную ситуацию можно понять, только если видеть всё своими глазами. Я при любой возможности приезжаю сюда, чтобы быть на связи с местными жителями, с нашими бойцами на передовой и в тылу, с представителями местной власти, чтобы быть в курсе.

— В чем заключается ваша помощь?

— Во-первых, я сам помогаю людям, оказавшимся в беде. Я собираю и привожу медикаменты, продукты питания и даже элементарная воду. Для того, чтобы сделать нашу помощь максимально эффективной, мы составляем списки самого необходимого вместе с представителями местных администраций. Что-то просят сами жители. Стараемся все оперативно привозить. Во-вторых, я совместно с волонтёрами занимаюсь восстановлением домов. Перед наступлением холодов — необходимо восстановить электроснабжение, водоснабжение, жилой фонд, пострадавшие от варварских обстрелов ВСУ. Вопросов много, я формирую карту проблем Республик, чтобы видеть полную картину. К моей работе присоединилось много активистов, которые также хотят помогать Республикам. Для их координации в июле я создал Центр по набору и первичной подготовке добровольцев для оказания помощи жителям Донбасса.

— Много людей выразили желание устроиться в этот центр?

— Да, люди обращаются, я писал в своем Telegram-канале об этом. Это не только граждане России, но и волонтеры из других стран. Но тут надо понимать, что ситуация крайне сложная. И лишних добровольцев не бывает — каждому найдется занятие. К людям должно прийти понимание, что сейчас нельзя расслабляться и отсиживаться в стороне. В первую очередь сейчас нужны люди с руками, которые умеют ремонтировать, строить, чинить. Я беру на себя проживание, питание, компенсацию расходов. Горе у наших людей, а жители Донбасса и других освобожденных территорий — это наши люди, и им нужно помочь. Но я повторю: лишних волонтёров не будет.

— Куда обращаться тем, кто хочет вместе с вами помогать жителям Донбасса?

— Ну, во-первых, в Стаханове у меня находится приемная. Во-вторых, все контакты есть в моем Telegram-канале, который очень легко найти в поиске, набрав "Максим Шугалей". Сотовый, почта, мессенджеры — связывайтесь любым удобным для вас способом, мы обязательно ответим.

— Вы очень много работаете в Донбассе, удается ли вам совмещать это с деятельностью на посту главы Фонда защиты национальных ценностей?

— Да, и хотя Донбасс сейчас по понятным причинам для меня находится в приоритете, я продолжаю заниматься проектами нашего фонда в других странах, особенно на Африканском континенте. Стараюсь следить за событиями.

— В начале сентября появилась информация, что идут бои в Триполи. Это первая большая эскалация после 2020 года. В конце того года вы покинули Ливию, но продолжали следить за ситуацией и комментировать её. Что вы думаете о текущем кризисе в Ливии?

— В Ливии сейчас сформировалось несколько новых центров силы, которые могли бы договориться и сосуществовать, но это невыгодно Западу, который разными способами пытается добиться эскалации противостояния. Ситуация опять скатывается к открытому военному конфликту, который по масштабам может превзойти боевые действия того периода, когда я находился в стране. Ливия долго будет еще помнить эти два года 2019-2020, когда русский человек сидел в тюрьме.

— Вы ранее неоднократно сообщали о спецоперации, которую проводил Михаил Богданов и еще некоторые неназванные, загадочные лица. Кто эти загадочные лица?

— Да, это была специальная операция. Думаю, что все уже заметили, что именно в момент в моего задержания в Триполи начался кризис, а выстрелы прекратились только после моего освобождения. Это была сложная операция, с мощной силовой составляющей. В ней принимали участие не только дипломаты, но и несколько тысяч бойцов, которые считали недопустимым, что боевики держат в плену русского человека. Я раньше не называл конкретных имён, так как была необходима некая конфиденциальность, но сейчас все стало настолько очевидно, и я открою карты. Важную роль в моём освобождении сыграл Евгений Викторович Пригожин.

— Расскажите подробности этой истории?

— История такова: в Ливию я приехал весной 2019 года, чтобы проводить там социологические исследования по заданию Фонда Защиты Национальных Ценностей в преддверии форума Россия-Африка. Мы хотели знать, что происходит, что думают люди в некогда самой богатой стране Северной Африки. В ходе этой работы, я встретился с Сейфом Каддафи и после этого меня при участии американских спецслужб арестовали и посадили в камеру. Я был уверен, что в Триполи прилетит оперативная группа спецназа РФ, так как незаконного удерживают российского гражданина. Я ждал, что начнется такая же история, как в 2012 году в Сомали, когда американский спецназ на шести вертолетах освобождал двух задержанных (одного гражданина США и одного датчанина). Но про меня попросту забыли. Единственный, кто был обеспокоен моей судьбой — это был Евгений Викторович. Сначала он нашел посредника — Мухаммеда Али Треки, который в то время имел хорошие отношения с кланами Триполи и Мисураты. Однако, как только Треки поднял свои связи и стал лоббировать освобождение россиянина, его сразу арестовывали. Стало ясно, что меня никто не хотел выпускать, русский заложник был им нужен. Далее, Евгений Викторович нанял адвоката из Триполи, но и адвоката, собравшегося защищать россиянина, тоже арестовали. В тюрьму сажали всех, кто пытался оказать мне помощь. Никаких дипломатических или юридических возможностей освободить меня не было.

— Но вы в итоге все равно на свободе…

— Да. И это удивительно. Когда тебе хотят помочь не просто на словах, а реально готовы сделать все, чтобы вызволить. Я никогда не забуду того момента, когда услышал, что тысячи бойцов оказались под стенами Триполи. Они пришли меня вытаскивать из тюрьмы. Я бы не пережил эти два года, если бы не знал, что за меня борются. Спасибо Евгению Викторовичу! При этом надо понимать, что Пригожин не только лично участвует в таких операциях, но и его сын также прошел уже несколько горячих точек.

— Вот тут кстати важный вопрос. На сегодняшний день, в стране объявлена частичная мобилизация. И вот прошли новости, что в вашем родном городе Петербурге многие из аппарата Смольного и Парламента не шибко хотят участвовать в мобилизации.

— Вот я сейчас разговариваю с вами, находясь тут на Донбассе и помогая людям. Наверное, это много говорит о моем отношении к ситуации. Каждый, кто может, должен участвовать. Не прикрываться своим чином или родителем. В этом ключе, кстати, я много говорю о родном Петербурге и предлагаю в отношении петербургских чиновников поступить следующим образом — подумать, о том, кто из депутатов ЗакСа, чиновников и их родственников, например, детей, подлежит мобилизации. Я с удовольствием приму любую проверенную информацию от жителей о статусе нахождения на военном учете в Российской Федерации этих людей. Присылайте свои списки в социальных сетях, на почту и в мессенджеры. Составим из них единый реестр тех, кто попадает под мобилизацию. Думаю, что люди с удовольствием откликнуться. Я верю в наших горожан.