Опять запрет на мат, туды их ять...

В России запретили мат. Что это такое — обрезание родного языка или запрет свободы слова? Что делать интернет-ресурсам, если пользователи всё-таки используют всю палитру великого и могучего, включая матерную культуру речи? Как будем теперь выражаться? Будет ли в реальности запрет действовать всегда, или вскоре душевные порывы всё равно прорвутся наружу? А надо ли это? А есть ли реальная свобода и настоящие знания в интернете? Обо всем этом в программе "Необычная неделя" говорили главный редактор "Правды. Ру" Инна Новикова и генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин.

Читайте начало интервью:

Проект "Навальный" финансируется извне и внутри страны. Кем?

Алексей Мухин: Навальный уже совсем потерял человеческий облик

Навальный гребет биткоины, монетизируя протест

Либеральные лазейки в финансовом законодательстве перекрываются

Коронавирус стал тестом на правду

— Алексей, уже есть очень много различных законов и подзаконных актов по поводу клеветы, неправильной информации в интернете. С 1 февраля вступила в силу новая редакция Закона об информации, информационных технологиях и защите информации. Администрации соцсетей и видеохостингов теперь должны выявлять и блокировать запрещенный контент, в который включен мат. Штрафы огромные за невыполнение — до 8 миллионов.

"Правда.Ру" была первым Российским интернет-СМИ. Когда мы только начинали, у нас огромный был форум с очень большим количеством участников. Когда стали заставлять нас контролировать, мы пытались это делать, хотя это было очень сложно. Потом, мы вывели форум в отдельную зону, чтобы соблюсти законы и нас за это не штрафовали. В результате погиб этот форум.

Комментарии под статьями мы и так постоянно чистили. Это — бесконечный процесс. Ведь люди пишут все, что хотят, и не всегда прилично. Хотя мы все это чистили, тоже получали какие-то штрафы, потому что не всегда это удавалось сделать оперативно.

Поэтому сейчас комментарии тоже выведены в специальный блок, отдельные страницы. Теперь к нам претензий со стороны Роскомнадзора нет, но и комментариев стало в сотню раз меньше, чем было раньше.

— Вы сильно страдаете от отсутствия комментариев?

— Популярность статей и видео оценивается, в том числе, по количеству комментариев. А как быть с популярными видеохостингами? Когда идет прямой эфир, бывает просто немыслимое количество комментариев, люди начинают уже между собой общаться.

Одномоментно подчистить несколько тысяч комментариев просто невозможно. Видимо теперь нам придется отказаться от комментариев и при проведении эфиров, трансляций и вообще везде. 

— Я сам, к сожалению, использует обсценную лексику в соцсетях. Но вот, например, Facebook запрещает это делать. И я там не ругаюсь, но я реже его посещаю.

Что произошло, к примеру, со мной, когда вступил запрет в действие? Я просто перестал ругаться. И в результате, честно говоря, чувствую себя гораздо лучше. Вот, пожалуйста, результат.

Зрелость, на мой взгляд, состоит в том, что вы не сразу отвергаете то, что предлагается, а пытаетесь это осмыслить и оценить. Вполне возможно, что так вы сможете изменить свою жизнь к лучшему.

Потому что обсценная лексика всё-таки — это достаточно тяжелый язык. Это, с одной стороны, дает выход эмоциям, но эмоции можно же проявлять и по-другому.

Возможно, речь идет о высокой гуманитарной, гуманной миссии, что вот эти инициаторы этого запрета, возможно, просто хотят сделать вас лучше? Может быть, просто надо попробовать?

Через некоторое время, конечно, всё вернется на круги своя. Но во всяком случае я в этом увидел хороший шанс избавиться от вредной привычки. Почему же им не воспользоваться?…

— Но комментируют-то ненормативно наши зрители, слушатели и читатели, а наказывают нас.

— Проблема-то в том, что пока не устоялась судебная практика на этот счет. Я думаю, что подобного рода воздействие Роскомнадзора можно будет легко через некоторое время купировать именно устоявшейся судебной практикой.

Да и сам Роскомнадзор, когда встретится с достаточно юридически обоснованными претензиями площадок, подобных вам, перестанет делать такое. Сейчас — да, они пользуются этой ситуацией. Возможно для того, чтобы доказать необходимость своего существования и так далее.

Я разделяю ваше негодование, по факту получается, что если пользователь хочет испортить хороший проект, то — матерись в комментариях, и у ребят будут проблемы с Роскомнадзором.

Но я полагаю, что достаточно будет написать письмо в адрес руководства Роскомнадзора с целью привлечь внимание к подобного рода проблеме. Они же тоже не звери, понимают, о чем идет речь.

Возможно, что есть люди, которые там заинтересованы в вынесении штрафов, но штрафы оспариваются. Когда мне, например, начисляется штраф, я первым делом смотрю, могу ли я его оспорить.

Если могу — я его оспариваю, и его снимают. Это просто такие юридические отношения между государством и гражданином. Проблема действительно есть, но она решаема.

— У нас с Роскомнадзором в чем-то сложные отношения, но были ситуации, когда они реально помогали.

— Вот видите. Везде же работают люди, все нормализуется.

— Как вы оцениваете наши свободы сейчас в целом?

— Я оцениваю это только в одном ключе. Раз у нас интернет — территория свободы, то мы должны в себе развивать самоцензуру в хорошем смысле этого слова. Мы должны действительно фильтровать и очень тщательно, продуманно подходить к контенту, который мы размещаем либо производим. Только это спасет интернет.

Знание и иллюзии

Иначе мы рискуем погрузиться в информационный хаос, а потом и реальный. Поэтому подобного рода вещи прилетают именно для того, чтоб мы почувствовали ответственность за то, что мы размещаем в информационном пространстве.

Доступность информации — это не всегда благо. Это очень сильно ее обесценивает. Ценность знаний, к сожалению, упала, девальвировалась чудовищно. А недоступность информации и знаний — очень хороший повод для того, чтобы исправить человеческий мозг.

Человечество — глубоко больно. Оно больно тем, что оно стало легкомысленно относиться к смыслу жизни и вообще к смыслам. Именно из-за доступности знания. Интернет создал эту иллюзию, что любое знание доступно. Но знания в интернете дублируются бесконечно.

На самом деле это — иллюзия того, что все знания доступны. Настоящее знание убрано из интернета, его там нет. Люди этого, к сожалению, не замечают, и меня это очень печалит. Меня этот мир пугает. Я бы хотел его изменить.