Файнзильберг: в мальчике надо воспитывать мужественность, а в девочке – женственность

Как поведение жертвы насилия влияет на агрессора, откуда в школе берется групповая травля и как можно исправить ситуацию, рассказал ведущей "Правды.ру" Маргарите Кичеровой врач-психиатр, доцент кафедры психотерапии Московского института психоанализа Владимир Павлович Файнзильберг.

Читайте начало интервью:

Файнзильберг: психологическое насилие в семье доказать невозможно

Психиатр Файнзильберг: хронический конфликт повышает риск домашнего насилия

"Стокгольмский синдром"

— Иногда жертвы влюблялись в своих мучителей, просили не наказывать их ("стокгольмский синдром"), ждали из тюрьмы. Если это происходит в семье, то ребенок, подвергшийся унижениям, думает, что любит своего мучителя. Это, как правило, один из родителей. Но это не любовь, а страх.

— Вы мне напомнили события годичной давности под Рязанью, когда женщина по переписке познакомилась с мужчиной, ждала его из тюрьмы. Через несколько лет он пришел и в конце концов убил ее и ее дочь. Она даже не знала, что осужден он был за убийство. Они прожили несколько лет. Постепенно ухудшались отношения, и она подчинялась ему, потому что была благодарна.

Жертва не только не ставит границы, а с каждым разом всё больше подпадает под влияние своего мужчины.

— Внешне определить она никак не могла, что это ее будущий мучитель?

— Так ведь она даже не выяснила, за что он был осужден и сколько сидел. Это довольно часто случается с так называемыми женами по переписке. Это было модно в конце 90-х — начале 2000-х.

У меня много знакомых наркологов. Среди них много одиноких женщин. Потом они выходят замуж или сожительствуют с лечившимися у них же алкоголиками или наркоманами. Это заканчивается печально в 100% случаев.

Я всегда спрашиваю: "Ты ведь специалист, всю жизнь занимаешься алкоголиками, наркоманами. Ты же знаешь, что они не излечиваются! Что ж ты за него выходишь замуж?!" Ответа нет. Одна мне сказала: "Я была уверена, что моя любовь его вырвет из этого болота".

Стадное чувство

— Хочу напомнить о Гертруде Банишевски. Это было в 60-е годы в Америке. Мать оставила двух детей под присмотром некой положительной женщины, имеющей своих детей, но не замужем. Потом над старшей из девочек, которых мать оставила, ужасно издевались, она умерла. Гертруду судили. В семье к издевательствам над этой девочкой подключились дети самой Гертруды и соседские дети. Они приходили, избивали ее, тушили об нее окурки. Полиция приходила в дом и якобы не обнаружили ничего подозрительного. Почему в этом участвовали дети? Они же всё понимали, были достаточно взрослыми. И почему, когда один из членов семьи подвергается виктимизации, другие участники подключаются к главному обидчику и тоже совершают насилие?

— Вспомните "Чучело", потрясающий фильм Ролана Быкова, где показана детская жестокость, потому что у них еще нет чувства сострадания. Кроме того, у всех психически здоровых людей есть желание принадлежать к группе. В группе мы чувствуем себя более сильными. Поэтому дети с удовольствием ходят в детский сад, школу.

Когда в школе происходит конфликт, вступают в силу законы виктимологии: есть жертва, а остальные нападают на нее, хотя могут не иметь ничего личного. Но подавляющее большинство становится на сторону большинства.

— Неужели они не понимают, что участвовать в травле плохо?

— Каждый месяц появляется публикация, что в какой-то школе был конфликт между девочками. Они что-то не поделили, тут же образовалась группа, которая примкнула к большинству. Избивали девочку, снимали это на телефон, выкладывали в Интернет. Это повторяется, к сожалению, с очень неприятной закономерностью.

— Почему так часто пишут именно про девочек?

— Девочка в данном случае ведет себя как настоящая жертва, не сопротивляется. Это вызывает еще больший приступ агрессии. То же самое, если мальчик женоподобный. Над ним издеваться начинают даже девочки. Потому что он не оказывает сопротивления.

Если мальчик оказывает сопротивление, то он приобретает сторонников, а иногда просто выходит победителем из конфликта.

— То есть в любом случае стоит оказывать сопротивление, несмотря на количество нападающих?

— Ну конечно! Так он демонстрирует мужской характер. В наше время был популярен фильм среди подростков "Бей первым, Фредди" про шпиона 60-х годов. Этот фильм нас учил, как надо вести себя в компании агрессоров, потому что если пытаешься ответить интеллигентно, словесной перепалкой, то это обычно приводит к поражению. А если проявляешь встречную агрессию, то это приводит к выигрышу.

Главное — воспитание

— Для самой жертвы какие психологические последствия может иметь насилие дома или в классе?

— Это унижение. Психологически это, наверное, больнее, чем физически, потому что унижение подавляет твое человеческое достоинство. Я знаю, что в нашей пресловутой армии, где говорят, что уже нет дедовщины, тем не менее самое страшное наказание для новобранца — это когда его головой окунают в унитаз. Они его не побили, но это настолько выраженное унижение, что некоторые совершают суицид после этого.

— Насилие может привести к затяжной депрессии, если длится годами?

— Конечно, оно может привести к неврозам, тяжелым депрессиям, к психическому расстройству, которое потребует серьезного лечения.

— Как помочь? Есть какие-то препараты?

— Дело не в препаратах. Это воспитание. Мы должны готовить из мальчиков мальчиков, а из девочек девочек. Мальчики должны уметь постоять за себя, они должны понимать, что девочки слабее, красивее, требуют:

• ухода,
• нежности,
• охраны.

Это когда в мальчике воспитывают мужественность, а в девочке — женственность. Препараты, к сожалению, не могут изменить характер и взгляды.

— Всё равно придется обращаться к психологу жертвам домашнего насилия?

— Да. Может быть, в группы ходить, потому что психотерапия групповая более эффективна.

— Это маленький социум, который показывает бывшей жертве, что к ней хорошо относятся, оказывает ей поддержку.

— Да. Показывает, что измениться — это реально.

— Как можно помочь жертве на законодательном уровне?

— Это сложно, потому что требует рассмотрения в законодательных органах страны. Должны быть четко определены понятия:

• домашнего насилия,
• насилия над личностью,
• наказаний.

Регламентировано: за это — это. За это — это.

— Не будет ли это считаться вмешательством государства в личную жизнь?

— Конечно, нет. Мы же ограничиваем внешние проявления агрессии, нецензурную лексику.

— То есть нельзя даже говорить бранные слова, которые унижают честь и достоинство человека. Но это касается не только женщин, но и мужчин? Их ведь тоже унижают, обзывают.

— Естественно.

Фраза "домашнее насилие" не о том, что мужчина относится плохо к женщине. Это вообще поведение в семье.

Моя внучка принесла из детского сада бранное слово и употребила его. Когда я на нее посмотрел — ничего не сказал, только посмотрел, — она сразу вывернулась: "А я видела мультик, где Алеша Попович так говорил". Она знает, что ей повторять такие слова нельзя. Но вот вырвалось, и она нашла, как выкрутиться. Поэтому я сказал родителям, чтобы не ругали, не заостряли внимание. С тем чтобы она больше его не употребляла. Единственное, я сказал: "Ты придумываешь. Алеша Попович таких слов знать не знает, никогда не употребляет и тебе не рекомендую это говорить, иначе просто будет стыдно нам. Поняла?" Поняла.

Беседовала Маргарита Кичерова

К публикации подготовила Марина Севастьянова