Что народу предлагается взамен привычных "вечных ценностей"

Стремительное развитие технологий откликается в обществе переоценкой считавшихся еще совсем недавно незыблемыми ценностей. Какие альтернативы нам предлагаются? Об этом ведущий "Правды.Ру" Саид Гафуров поговорил с директором Института социоэкономики Московского финансово-юридического университета, профессором экономического факультета МГУ Александром Бузгалиным.

Читайте начало интервью:

• Что ждёт нас после кризиса: капитализм, социализм или варварство?

Первое, что бросается в глаза, — активация разного рода религиозных (и псевдорелигиозных тоже) организаций. Наиболее заметны, конечно, мусульманские. И, если подумать в этом направлении, то становится жутко и хочется — очень хочется надеяться, что альтернатива — это не ИГИЛ. А что?

— Нет, не ИГИЛ. Для начала всё-таки давайте попробуем нарисовать, чтобы понять, может ли ИГИЛ быть альтернативой или консервативный фундаментализм в России, который идёт к православию, такому мракобесному, религиозному поведению или, точнее даже, проповедованию вот этого поведения, потому что поведение — это очень мало.

Итак, вот эта ориентация на финансы, начиная с детства через выбор студенческой скамьи, через выбор работы и даже через выбор математикой, где работать, потому что финансовая математика — самая продвинутая сфера математики сейчас. Единственное, в качестве отхода интересные фундаментальные задачки решаются. Но главная задача — как теоретически научиться спекулировать на финансовом рынке. Никак.

— Но банкиры готовы платить. Они верят, что можно.

— Они верят. Но понимаете, гадалкам и магам тоже платят. Это одна сторона.

Вторая сторона — то, что можно назвать брендами, когда любой ценой надо быть одетым в бренд, ездить на бренде, в данном случае жить уже в тренде, то есть, когда знак становится важнее, чем даже товар, который был раньше фетишем.

Человек живет ради того, что постмодернисты называли симуляторами, то есть, когда знак есть, а обозначаемого нет. Вот этикетка есть, а очень высокого качества нет, есть просто этикетка. Иногда есть и качество повыше, но в основном главное — это этикетка. Вот погоня за этикеткой, за знаком, за модностью — это второй тренд, куда ушёл прогресс.

Огромное количество ресурсов: вот эти IT-технологии, пиарщики, маркетологи, в частности рекламщики. Я уже стих сочинил: "Я помню чудное мгновенье — купите мыло "Вдохновение". Что-нибудь в таком духе.

Вот это вторая проблема — быть в тренде, в бренде, то есть уходит совершенно даже не в фетиш товаров, а в фетиш знаков прогресс. Безумная сфера посредничества и очень мало реальных ресурсов, которые есть у человечества, используется для того, чтобы развивать человека и развивать те технологии, которые нужны для прогресса человека, решения экологических и социальных проблем.

То есть огромный потенциал, который есть сегодня, уходит в пустоту, причём очень опасную пустоту. И посмотрите, мы об этом тоже как-то с вами говорили, где у нас прогресс. Все эти агрегаты, которыми мы пользуемся, изменяются каждый если не месяц, то год, все мощнее и мощнее. Но как сказала одна из моих студенток:

"При помощи компьютера, который был в 10 раз слабее моего смартфона, человек вышел в Космос и долетел до Луны. А я при помощи сверхагрегатов пересылаю фотки, смайлики, лайки и занимаюсь в лучшем случае поиском самого дешевого товара или самой брендовой "брендухи" какой-нибудь".

Это не шутка. Мы летаем с той же скоростью практически на тех же самолётах. Последний ТУ-154, по-моему, перестал летать несколько лет назад, который был создан 50 лет назад, полвека назад.

— Есть знаменитое высказывание Маркса, которое я часто сейчас вспоминаю, особенно по постсоветскому пространству, по постюгославскому, о том, что нации, как и женщине, не прощается минута оплошности, когда первый встречный авантюрист может сделать с ней то, что ему вздумается. Это восемнадцатая брюмера Луи Бонапарта. И дальше обычно на этом цитату обрывают. И она интереснее, потому что дальше Маркс говорит: "Но это только описание факта. Нужно понять причины, почему, как это так случилось, что во Франции этот аферист сумел прийти к власти". И вот вопрос-то не в том, что там фетишизация, что там безумное расточение ресурсов, в том числе интеллектуальных, а вопрос в том, как мы до этого дошли, в чём причина этого.

— Дело в том, что в основе всего этого лежит то, что на языке современной марксистской политической экономии, марксистской политэкономии XXI века, называется "глобальная гегемония корпоративного капитала". Много научных слов, но пояснить просто.

• Крупнейшие корпорации, сращенные со сверхгосударствами.
• США — это не национальное государство, это сверхрегулятор глобальной экономики.
• Транснациональные корпорации — это объемы продаж, сравнимые с тем, сколько производится средней страной.

И главное, что вся эта система в целом ради бесконечного накопления капитала, которая уже давно исчерпала свои возможности за счет рациональных средств, ради вот этого нерационального, но безумного, бесконечного накопления капитала готова на любые шаги: продавать ненужные этикетки — в лучшем случае, уничтожать народы — в худшем случае или использовать варварский детский труд.

Недавно был репортаж о том, как используется труд детей 10 лет, таких мальчиков и девочек в Африке в кобальтовых шахтах, куда взрослый не помещается (они такие узенькие, чтобы дешево было). Ребёнка сажают в корзину, он спускается в эту кобальтовую шахту, там добывает эту руду, и поднимают его потом наверх.

И это подают, как некий суперагрегат, абсолютно прогрессивный, социально ответственные корпорации.

— Теория предельной полезности в ХХI веке важнее, оказывается? Дифференциальная рента важнее, чем труд?

— Нет. Причина вот этих глубинных и поверхностных противоречий, того, что люди бесконечно бессмысленно воюют друг с другом, гонятся за тем, что им на самом деле не нужно, причина — власть капитала, сращенного с бюрократией, в наиболее современных формах. Это финансовый капитал. И если раньше Ленин, 100 лет назад, написал: финансовый капитал — это сращивание промышленного и банковского, вот они поженились, то сейчас это хуже — это доминирование финансового спекулятивного капитала (не банковского, который кредиты давал, а спекулятивного капитала) над реальным сектором, вообще всем реальным сектором, и финансиализация всего: детского садика, университета, больницы…

— Совести.

— Совести, чести, артиста, футболиста — кого угодно. О чем пишут про футболистов? За сколько его продали. Причем продают, как гладиаторов, как рабов, за большие деньги. Я, кстати, до сих пор не знаю…

— Совершенно чудовищная шутка. Неприлично, но я ее скажу, что футбол остался последней отраслью, где можно легально купить негра. Чудовищная шутка.

— Да, белого можно тоже купить. И белого, и серо-буро-малинового в крапинку. Скоро появится какая-то ситуация, когда профессора можно будет легально купить, понимаете. У Пушкина знаменитая фраза: "Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать".

Сейчас покупают вдохновение

Когда с тобой какая-нибудь маркетинговая компания заключает контракт на пять лет, она тебе дает большие деньги, если ты супер-пупер дизайнер, поэт, художник, программист. Любой креативный человек — творческий человек. Но тебя покупают, и дальше всё, что ты создашь, будет использовано ради того, чтобы рекламировать, я не знаю, от пива и прокладок до чего-нибудь, может, действительно полезного. Извините, это тоже полезно.

В общем, для чего угодно. Но не исключено, что тебе не понравится, как твоё творение используют, ты возмутишься, а тебе:

"Милый, вот контракт. Ты продал свой талант нам на 5 лет. Всё. Мы с твоим стихотворением делаем, что хотим" или "с твоей картиной делаем, что хотим", или "с твоей программой. Можем её использовать для чего угодно, для того чтобы создать какое-нибудь новое оружие и продать его террористам.

Вот этот финансовый капитал господствует, сращенный с государствами, которые его защищают при помощи крылатых ракет, информационных войн — арсенал очень широкий, политического производства, так называемого. Огромный механизм работает.

И вот эта система действительно ведет в тупик и, более того, в страшно опасный тупик, потому что она не соображает, она не имеет единого мозга, она не имеет мирового правительства. Это конкурирующие между собой, дерущиеся, как пауки в банке, акторы (использую современное словечко модное), и здесь ситуация очень тяжелая, опасная.

Беседовал Саид Гафуров

К публикации подготовила Ольга Лебедева