Сафронов: чернокожие лучше относятся к русским, чем к англосаксам

Почему в США так актуальна тема расизма, грозит ли подобная проблема России и как к русским относятся чернокожие американцы, рассказал ведущему "Правды.ру", политологу Игорю Шатрову политический обозреватель МИА "Россия сегодня", корреспондент радио "Спутник" в Вашингтоне Рустем Сафронов.

Читайте начало интервью:

• Журналист в США Рустем Сафронов: протесты носят духоподъемный характер
• Журналист в США Сафронов: участникам протестов "разрешили пограбить"
• Журналист в США Сафронов: в Америке культура полицейского насилия
• Журналист в США Сафронов: удушение – обычный прием полиции США

Память еще свежа

— Кажется, американские полицейские насмотрелись своих же фильмов и ведут себя, как эти борцы за правду, но только это правда для них. Для других это месть, как правило.

— Частично это связано с тем, что в США очень много стволов у граждан. Поэтому сложилась специфическая культура. Каждый полицейский знает, что любой остановленный человек может быть вооружен. Поэтому он применяет более жесткие меры задержания и не очень церемонится. Он сначала стреляет, а потом думает.

— Но тогда желание демократизировать полицию разобьется о реальность. Те же самые аргументы приведут другие конгрессмены. И этот закон не пройдет.

— Сейчас есть консенсус. Даже Трамп, который всячески поддерживает полицию, сказал, что увеличит финансирование. Говорят, что надо навести порядок, лучше готовить людей, что нельзя убивать без резона.

— Чувствую, что мы истинных авторов беспорядков не найдем. Может быть, их нет?

— Движущих сил сзади, которые пытаются внедриться туда, много, но сам процесс естественен. Не надо думать, что Сорос дал деньги, и все завертелось. Это назревало давно.

— Может быть, стоит определиться со своей историей, решить насчет черных и белых, рабовладельцев и Севера, кто прав, кто виноват?

— Наверное, генералов Юга уберут, и они останутся только в музеях. Военные базы не будут называть их именами. Конфедератские знамена перекочуют в музей. Никто не запретит отдельным гражданам перед своими домами на Юге вешать эти флаги, но они не будут вывешиваться как символ штата.

— У нас тоже есть неопределенность по отношению к 1917 году и к тому, что было после: красные или белые, Колчак или Котовский. Возможно, США сейчас показывают пример, что нам тоже надо со своей историей разобраться?

— У нас этот процесс идет. Класса, который свергнул дворян, крупную буржуазию, просто не осталось в результате революции, они были либо выброшены за границу, либо были лишенцами и просто стали советскими гражданами, поэтому людей из того исторического периода, которые активно выступают за сохранение символов, просто не осталось. Сейчас некие духовные наследники хотят что-то восстановить. В Сибири воздвигнут памятник Колчаку. Но в России нет массового движения за демонтаж памятников советского прошлого: люди, которые считают, что мы жили неправильно и эту систему нужно было демонтировать, не испытывают к ней никакой ненависти, потому что жили уже в спокойное брежневское, хрущевское время. Очень мало осталось людей, которые глубоко корнями сидят в сталинском периоде.

— Получается, расовые волнения в США так остры, что в каждой негритянской семье есть бабушка или прабабушка, которая жила при расизме? Ведь он закончился только в 1950-60-е годы.

— Кондолиза Райс ходила в туалет только для черных, когда училась в Бирмингеме, и пила из фонтанчика только для черных. И люди ее возраста своим детям об этом говорят.

Это все свежо, потому что десегрегация началась в 1960-х, и только на юридическом уровне. А сколько она еще на неформальном уровне оставалась?

Мне кажется, в России острота этой проблемы обостряется, только когда грядут политические трудности у руководства. Неожиданно начинают говорить, надо ли хоронить Ильича и убирать памятники.

К России с любовью

— Я слышал реплики: подождите, детки мигрантов из центральноазиатских республик подрастут, и мы получим то же самое на улицах российских городов.

— Наши азиаты не испытывают обиды, ненависти по отношению к России. Потомков басмачей, у которых что-то отобрали и которые это помнят, осталось мало.

В среднеазиатских республиках в 1920-30-е годы сильно улучшилась жизнь. Провели земельно-водную реформу, она дала возможность обладать землей. Люди стали грамотными поголовно.

Поэтому там нет такого недовольства. Они приезжают в Россию сегодня, и если их не травят скинхеды, то они благодарны России, что им дают возможность заработать, отправить деньги домой, в трудную минуту выручить родственников. Эти люди находятся в нашем культурном пространстве.

Какая проблема с чернокожими? Многие из них ментально не чувствуют себя американцами. Они чувствуют, что это сила, висящая над ними. Я коротко скажу об общении с ними.

Как только они узнают, что ты из России, сразу отношение чернокожих становится теплее.

Слава богу, они не читают ужасных российских комментариев в Сети, что их надо наказать за беспорядки. Они теплеют, потому что воспринимают нас как часть силы, которая противостоит американской системе, американскому государству, которое, как они считают, к ним несправедливо, угнетает их. Средний чернокожий гораздо лучше относится к славянину, к выходцу из России или бывшего СССР, нежели к англосаксу.

Сейчас они говорят: "У вас Путин такой крутой, он шило вставляет Америке. Иногда надо, а то у нас Трамп совсем с катушек съехал".

Дело не только в советскости, а в том, что даже сейчас капиталистическая Россия является политическим соперником для глобальной Америки. Поэтому Россия им нравится.

— Это настраивает на позитив. Но вопросы остаются. Не зря вы вспомнили комментарии в российских СМИ.

— У нас неправильно воспринимают протесты. Считают, что была благолепная Америка, идеал, а теперь она испортилась, стала мультикультурной, геям разрешили жениться, поэтому здесь все отвратительно. Это общество по-своему решает проблемы, которые для него актуальны. Назрел вопрос, связанный с полицейской жестокостью, — его решают. Но это не означает, что общество находится в упадке и развалится завтра. Здесь большой запас прочности.

Элита учится не только бить оппозицию, но и прислушиваться к токам, которые идут снизу, и как-то реагировать. В 1960-70-е годы они многому научились. Раньше они были более дубовыми:

• демонстрантов били до крови постоянно,
• использовали полицейские дубинки,
• репрессии.

Сейчас используется комбинация разных средств. Частично интегрируется все это, поэтому государство такое сильное и живучее, в этом их сила. Думаю, что будут гасить протест переговорами. Что-то интегрируют в политическую практику, кого-то накажут. Так будет с восставшей республикой Сиэтла. Не думаю, что придут и раздавят танками, но найдут способ. Где-то уступят, где-то введут полицию. Наиболее буйным дадут по голове. Остальных пригласят в городской совет заседать.

— На позитивной ноте мы закончим. Конца Америки не предвидится. Но главное, что у России такой проблемы впереди вы не видите. У нас нет угроз, которые стали причиной американских конфликтов.

— Я думаю, что победа Байдена может принести новые сложности. А при Трампе все будет так, как было. Он хоть и говорит постоянно о симпатии к России, но сильно связан договоренностями с существующим политическим классом, и не будет ради России жертвовать американскими интересами.

Беседовал Игорь Шатров

К публикации подготовила Марина Севастьянова