Мария Семенова о мягкотелой Европе, нации паникеров и России

Писатель, автор серии романов фэнтези "Волкодав" и "Валькирия" Мария Семенова искренне полагает, что наш завтрашний день будет таким, каким мы его сами себе устроим. Положительные герои ее произведений попадают в самые тяжелые обстоятельства, но находят в себе силы всегда оставаться людьми.

Читайте начало интервью:

• Автор "Волкодава": о жизни, человечности и связи фэнтези с историей

— Вы видите эту пандемию как некую встряску для движения вперед, или это приход апокалипсиса, или того, что приведет цивилизацию к краху?

— Насчет всяких апокалипсисов. Сколько живу, а живу я уже 61 год на свете, только и слышу: то завтра атомная война будет, то еще чего-то будет. Короче, апокалипипец и армагеддец. Больше всего мне просто хочется, извините за грубое слово, в морду дать тем, кто вот этим без конца трясет перед нами. Что, поговорить больше не о чем? Вот журналистам не из чего создать новости кроме каких-то панических заявлений и воплей о том, что все пропало. На самом деле, как один мудрый человек сказал, неприятности — это те же удачи, только скорлупка потверже.

Не дойти до "Макдональдса", до какой-то шумной тусовки, еще до чего-то? Чего мы лишились? Всегда можно всевозможные обходные пути найти. Сейчас я не могу к вам в студию приехать. Но современная связь не дремлет, и мы с вами по "Скайпу" разговариваем. Только так же я на старости лет взялась музыкальную школу посещать. Нашлись интернет-возможности проводить онлайн-уроки вокала. Школьники занимаются, но кто был двоечником, тот и в онлайне двоечник и только учителей и родителей мучает. А кто учился, тот так и учится. Сколько можно найти себе занятий без отвлекающих моментов? Когда я была маленькой, однажды в нашем поселке на месяц вырубилось электричество после урагана. Соответственно, не стало телевизора с футболом и программой "Время". Сколько мой отец мне о своей жизни рассказал! Как за все предыдущие годы. Это было так здорово.

Каким будет новый мир?

— Этот новый мир будет жестоким или нет?

— Он будет таким, каким мы его сами себе устроим. Мир сам по себе не бывает жестоким или особо ласковым.

Мир — это мир. Природа — это природа. У нее моральных качеств нет.

Моральные качества есть у нас. И смотря как мы их проявим. Изо всего можно сделать кошмар, ужас и конец света и впасть в панику. А можно в любой ситуации налаживать свою жизнь, оставаться людьми и двигаться дальше.

— Многие говорят, что мы возвращаемся в Советский Союз. Ваши романы — тоже возвращение в прошлое. Как вам кажется, мы возвращаемся в Советский Союз? Железный занавес будет?

— Когда приключаются какие-то экстремальные обстоятельства, природные или политические, общество неизбежно становится немножко тоталитарнее, потому что требуется единоначалие, четкое исполнение приказов. Если в какой-то серьезной ситуации начать вопросы голосованием решать, воз и ныне там будет. Мы редко об этом задумываемся, но у человечества всегда должен быть, выражаясь современным языком, какой-то бэкап, возможность сделать шаг назад. Если мы от мироздания или по собственной глупости получим по шапке. Что-то действительно серьезное произойдет, чтобы откатиться не к каменным топорам, а хотя бы к эпохе паровозов.

— В вашем новом романе "Братья" как выглядит будущее?

— Там совсем не будущее.

— Будущее этой цивилизации.

— Будущее выглядит так, что они наладят очень неплохо свою жизнь в ситуации вечной зимы. В общем, довольно сильно забегают, когда наконец настанет весна.

— Мы тоже, наверное… У вас в "Волкодаве" много царств. На той стороне планеты люди живут, на этой стороне. Какие-то коридоры, их соединяющие. Это нас ждет? Или все же это будет единый мир?

— Мир, в принципе, уже становится единым, потому что и информационное пространство, и путешествуем мы в обычной ситуации практически куда хотим, благодаря чему, собственно, вирус так лихо и разбежался. От этого никуда не денешься. Это, видимо, объективный процесс, что мир объединяется. Мы тихонечко ползем в сторону единого человечества. Другое дело, что искусственно задерживать или искусственно подгонять этот процесс, конечно, очень не рекомендовано, потому что будут эксцессы. Правительство со своими секретами и национальные культуры со своим великолепием, которое наша прямая задача всячески поддерживать. Это все, конечно, будет сохраняться. А там посмотрим.

— Если будет мир глобальным, то по кальке России, а не по кальке Соединенных Штатов Америки. Нас их вариант, наверное, не устраивает. Или когда комета рухнет, уже будет не до того, чтобы идеологически полемизировать друг с другом. Сначала нужно будет просто пережить смерть и ядерную зиму. И только тогда о чем-то думать. Выжить, а потом уже думать о каких-то идеологических мотивах.

— Я думаю, что у нас действительно общество выглядит таким достаточно устойчивым по своей модели. Тут и климатические особенности нашей страны, и менталитет населения, очень закаленного во всевозможных испытаниях.

Может, я тут не политкорректно выражусь, но Америка — вообще, по-моему, нация паникеров. Молодцы против овец. А Европа — просто какая-то мягкотелая размазня, которая под всех ложится. Под этих пресловутых мигрантов легли, теперь под вирус и так далее.

В общем, они уже, видимо, миру предъявили все что могли. Теперь больше ничего не могут. А Россия так и двигается своим путем.

"Волкодав" и творческие планы

— Ваш персонаж, Серый волк в "Волкодаве"?

— Серый пес.

— У него какие самые положительные качества? Русский мужчина, с вашей точки зрения, что должен из себя представлять в таких ситуациях?

— "Волкодав" — там не конкретно о русском народе идет речь. Там некое художественное осмысление древних славян. Но человек, который свое положение в мироздании как сильного мужчины воспринимает не как набор каких-то прав и привилегий, а, в основном, как набор обязанностей.

У силы есть главное право — защищать слабого, а не оттолкнуть и самому лишний рулончик туалетной бумаги схватить.

— Эта ситуация вас на какие-то новые творческие планы подталкивает?

— Да нет. Просто является неким сборником иллюстраций к тому, о чем я пишу. У меня там вечная зима, у нас — вирус. В принципе, где-то как-то это все пересекается, порождает одни и те же проблемы для человеческой личности.

— Надеемся, что за ядерной зимой у нас будет рано или поздно весна. И мы, русские люди, Россия с честью выйдем из этой сложной ситуации, и мир изменится в нашу пользу.

— Обязательно. Конечно.

Беседовала Любовь Степушова

К публикации подготовил Игорь Буккер