От чего зависит личное и общественное настроение

Как связано духовное и материальное внутри человека? От чего зависит настроение? Можно ли измерить радость и дух? Что является коллайдером для следов духовных? Почему высокая социальная поляризация — причина болезни общества? Как это проявляется? Как измерить температуру народа? Можно ли создать термометр для общества? Обо всем этом и многом другом в прямом эфире видеостудии Pravda.ru рассказал академик РАЕН Игорь Гундаров.

Читайте начало интервью:

Материнский капитал не работает — молодые не рожают

Игорь Гундаров: общество в целом — это живой организм

России подписан приговор на вымирание

Население вымирает, потому что не рожает

Высшие животные в неволе не размножаются. А люди?

— Игорь Алексеевич, от чего зависит настроение? Ведь оно не само по себе появляется. И без горя не будет большой радости. Как говорится: нет худа без добра. Вы говорите, что важна уверенность в завтрашнем дне. Но если бывают люди, которые всегда и во всем не уверены, если человек настроен негативно, ему все равно будет плохо, и наоборот. Солдат пошел в увольнительную — он уже счастлив. А у детей олигархов гораздо чаще случаются депрессии, потому что у них — все хорошо, но им скучно.

Как измерить радость и дух

— Да, это все так. Значит, что-то не материальное более важно.

— А как это измерить?

— Можно ли чувства измерить, действительно важный вопрос. Если мы на уровне социального организма не научимся их измерять, то ничего не сможем оценить, сказать, воспроизводится ли это в других ситуациях или нет. Нам будет непонятно состояние общества.

— И вы начали измерять радость?

— Мы стали измерять дух. Я — абсолютный атеист, хотя мне говорят, что я пользуюсь церковными терминами, но во-первых, это не церковные термины, я — кандидат философских наук, и понятие дух — это есть один из краеугольных камней диалектического материализма. Материализм есть вульгарный, есть диалектический.

Вульгарный говорит, что никакого духа нет, все материально и мысль — это просто продукт, как желчный пузырь вырабатывает желчь, желудочные клетки, эпителии, вырабатывают желудочный сок, так и мозг вырабатывает мысль, вот 60 грамм он весит.

А диалектический материализм говорит: нет, сначала была материя, но на определенном этапе она рождает дух.

Цитирую Энгельса: "Дух — это высший продукт материи". Ленин читает Энгельса и на полях делает заметки: "Я с ним согласен, хотя бы в том, что материя и дух оба существуют". Значит, дух существует, и он — не материален даже в рамках классического диалектического материализма.

Что творится в душе, проявляется в делах

— Как же вы измерили дух?

— Как его измерить? Мы опять выходим на то, за что наука официальная отнесла бы меня к паранауке, лженауке. Я — ученый, но я хочу научиться измерять нематериальное.

Я вижу, что оно реально существует. Прибором напрямую измерить нельзя, оно — не материально. Но это можно найти по следам. И мы вводим понятие "метод выявления следов".

Точно так же как физики ядерщики разгоняют какой-нибудь коллайдер, открывают новую частицу. Он видит эту частицу? Нет, но она оставляет след в чувствительном материале. И он говорит, вот там — электрон, позитрон. Точно так же, что творится в душе, проявляется в делах.

Как измерить безысходность в обществе? — По самоубийствам. И это придумали не мы, а великий австрийский социальный психолог Дюркгейм. А в начале 20-х годов у нас даже была моральная статистика: измерять психическое состояние по маркёрам, по результатам действия человека. Как измерить безысходность в обществе?

• Тоску, безысходность — по самоубийствам.

Тоска — это яд. И мы начинаем как бы измерять концентрацию этого яда по количеству самоубийств.

• Дальше — безысходность, злоба, агрессивность по убийствам.

• Дальше идет потеря инстинкта материнства — это брошенные дети, отказники или социальные сироты.

• Затем — социальный оптимизм молодежи, здесь великолепный индикатор — свадьбы.

Если я уверен, что все будет хорошо, значит, я и подругу заведу, вместе заведем дом и семью. А когда оптимизма этого нет, как сейчас, то брачность катастрофически падает, число семей уменьшается.

• Затем — несправедливое распределение собственности. Это как измерить? Кражи, грабежи, разбои.

О кражах не всегда заявляют, а грабежи и разбои великолепно характеризуют чувство несправедливого распределения собственности. Социальная поляризация — степень расслоения между крайними 10 процентами богатых и бедных. То есть — сколько получают 10 процентов самых богатых и 10 процентов самых бедных. В советские годы было, наверно, раза в три-пять.

— А сейчас у кого-то прибыли — десятки миллионов в день, а у самых бедных несколько тысяч рублей в месяц.

— Да, и это отражается в обществе. С помощью материальных индикаторов мы характеризуем чувство несправедливого расслоения.

И вот так — по тем поступкам, которые совершает общество в целом, оказывается, можно измерять то, что творится в душе — в среднем у среднего человека и всего социума в целом.

— Но например, самоубийство многие считают, неким психическим расстройством. И кто-то будет из-за ерунды биться головой об стену, а кто-то и тяжелую ситуацию воспримет нормально. Кто-то сильный, кто-то слабый, у кого-то с головой проблемы.

— Это объяснение в рамках классического марксизма, так же и либерализма: сам виноват, нужно было по-другому думать.

— Вы говорите, что показатель несправедливости — кража или грабеж. Кто-то считает, что восстанавливает так справедливость, но для большинства людей — это антисоциальное явление.

— Это — классический марксистский подход. У меня тоже в этом — классический марксизм, а дальше — уже за пределами Маркса.

А Дюркгейм и Лебон первые сказали, что самоубийства — это не болезнь человека, это общество устроено настолько паршиво, что нормальных людей доводит до аномальных поступков. Это — как бы общая температура общества.

Температура в организме человека говорит о том, что появилось инфекционное заболевание. Причина болезни — не в температуре, а в инфекционном заболевании. И точно так же в рамках социальной медицины самоубийство — это температура, наркомания — это температура, причем они моментально могут среагировать.

Что произошло в начале 90-х годов с самоубийствами? — Взлетели. Значит, тоска резко увеличилась. Убийства? — Взлетели. Значит, злоба резко увеличилась. Кражи, грабежи, разбои взлетели, и тогда получается, что мы как социальные врачи предлагаем термометр для постоянного мониторирования социальной температуры по тоске, по злобе, по беспокойству… А без социальной медицины мы не поймем, что происходит.

Беседовала Инна Новикова

К публикации подготовил Юрий Кондратьев