Закон отделил коллекторов от козлищ

В России вступил в силу закон, регламентирующий деятельность коллекторов. В последние годы с ними был связан ряд громких скандалов. Какие действия коллекторов теперь считаются законными? И главное, к чему приведут ограничения в области выбивания долгов и как это отразится на сфере кредитования? На эти вопросы Pravda. Ru ответил экономист Иван Рыков.

— Иван, расскажите про принятый закон о коллекторской деятельности?

— Необходимость принятия закона давно назрела. Мы все слышали о громких случаях в Ростовской области, в Ульяновской области, когда коллекторы совершали преступления для того, чтобы выбить из граждан долги. Такая ситуация была не редкостью, и поэтому необходимость принятия закона давно обсуждали.

Наконец-то наши законодатели приняли этот закон. С одной стороны, хорошо, что теперь у нас поделены процедуры взыскания. С другой, — те зверства коллекторов, о которых мы слышали по телевизору, ведь и тогда были незаконны. Они и сейчас являются незаконными. То есть, фактически закон не изменит этой ситуации.

— Фактически их действия попадают под Уголовный кодекс, и для этого было совсем не обязательно принимать закон.

— Конечно. Чтобы таких ситуаций не было, надо, чтобы полиция на местах жестче пресекала случаи таких преступлений.

— А почему тогда решили пойти по пути принятия закона?

— Потому что поднялась шумиха в СМИ, начало формироваться общественное мнение о том, что такой закон нужен. С другой стороны, как мы понимаем, эту идею подхватили и многие законодатели, и многие крупные коллекторские компании. Ведь закон создает очень существенное ограничение входа на рынок.

Теперь коллекторы будут только крупные. То есть компания больше не может просто так заняться взысканием долгов: ей нужно включаться в специальный реестр, соответствовать требованиям, иметь определенные программные и аппаратные средства, которые будут хранить громадную историю, гигабайты информации о взаимодействии с должником, все это должно храниться длительное время.

Теперь коллекторская деятельность получается очень дорогой. Недостаточно, как раньше, одного телефона, чтобы ею заниматься. Получается, что крупные коллекторские фирмы даже рады принятию этого закона, потому что мелкие юридические или коллекторские компании просто отрезаны от входа на рынок.

— Принцип работы коллекторов всегда заключался в получении процента за выбитые долги. Сейчас, когда коллектор будет осторожно общаться с должником, он вообще сможет что-то получать?

— В любом случае, работать надо в правовом поле. С другой стороны, я уже опасаюсь появления неких нелегальных коллекторов. Так, у нас есть таксисты легальные, с лицензией, а есть "бомбилы". Вот такие же "бомбилы", я думаю, будут появляться в коллекторской сфере. Когда какую-то сферу регулируешь, всегда какая-то маргинальная часть остается за бортом. И она как действовала старыми методами, так и будет продолжать действовать. И эти маргиналы будут, на самом деле, более эффективны, потому что у них более широкий спектр вариантов воздействия на должника, и должник и в этой ситуации вряд ли что-то сможет доказать.

— Следовательно, очень скоро заказчики, то есть банки и другие организации, которые выдавали кредиты, поймут, что эффективнее обращаться к черным коллекторам? И что тогда будет?

— Банки вряд ли будут обращаться к черным коллекторам. Вероятно, какие-то нелегальные структуры будут существовать, но это уже задача полиции их отслеживать и отсеивать. Вообще, ситуация со взысканием плачевная у нас сейчас. Мало того, что она была плачевной в докризисном состоянии. В кризисном состоянии экономики лозунг "Платит только трус" работает с удвоенной силой. Я это знаю по ситуациям с микрофинансовыми организациями. В частности, у меня в процедуре банкротства находится одна из первых микрофинансовых организаций, перед которой граждане имеют массу долгов. Ситуация в плане платежеспособности населения ужасающая. Должники имеют такую интересную психологию, что процентов 80 из них берут кредит и всеми силами стараются его не отдавать.

— Это касается только микрофинансовых организаций или всех банковских кредитов?

— Микрофинансовых особенно касается, потому что там практически нет обеспечения кредита. То есть деньги выдаются гораздо проще. С банками немного сложнее. Поэтому в микрофинансовые организации за деньгами идут те, кто не смог получить кредиты в банке.

Коллекторы ведь появились не просто так, спрос рождает предложение. Если кредиторы не могут нормально получить деньги с недобросовестных должников, появляется спрос на коллекторские услуги. Коллекторы в данной ситуации даже необходимы. Сейчас их зарегламентировали, ограничили. Думаю, что теперь взыскивать возвраты долгов с населения станет еще тяжелее. Это отразится на платежеспособности банков, на платежеспособности микрофинансовых организаций, которые тоже, вроде бы, делают хорошее дело — они дают деньги иногда на предпринимательские, иногда на потребительские цели тем, кому они нужны.

— А почему нельзя нанять больше судебных приставов, решающих проблемы должников, и избавиться от коллекторов как таковых?

— Тогда мы всех сделаем государственными служащими и раздуем госаппарат. Зачем его так сильно увеличивать? Конечно, наряду с другими идеями обсуждалась и идея частных судебных приставов. Возможно, это в перспективе еще будет меняться, когда мы увидим, как закон на практике заработает. Потому что сейчас пока точно спрогнозировать тяжело. Эффективность взыскания, вероятно, упадет, но это необходимая мера. Потому что тот прессинг, который должники испытывают, конечно, должен быть уравновешен, сбалансирован.

— Что именно ужесточается для коллекторов?

— Над коллекторами, в первую очередь, устанавливается государственный контроль. Будут проходить надзорные мероприятия. Я думаю, что их будет проверять не одна служба, в первую очередь правоохранительные органы, надзорные инстанции. Принципиально то, что они уже результаты общения не смогут как-то скрыть. Теперь они обязаны звонить с официального телефона, они теперь не в праве звонить родственникам без их согласия, и это согласие сразу можно отозвать. Они будут работать более аккуратно с персональными данными, потому что этот вопрос тоже теперь урегулирован законом.

— Насколько я поняла, теперь должник, даже если банк обязал его в договоре дать согласие на передачу своих персональных данных каким-то третьим лицам, может в любой момент отозвать свое согласие?

— Конечно, на этом основана деятельность многих антиколлекторских агентств, которые помогают должникам. Они в первую очередь пишут различные заявления, в том числе в банки и коллекторам, что они отзывают согласие на обработку персональных данных, и сразу устанавливают ограничения, чтобы коллекторы слишком агрессивно себя не вели.

— Еще в законе есть положение о том, что кредитор или лицо, действующее от его имени или его интересов (то есть тот же коллектор), обязан возместить должнику убытки и компенсировать моральный вред, причиненный своими неправомерными действиями.

— Более того, у него страховка должна быть на 10 миллионов рублей для того, чтобы этот моральный вред и убытки были компенсированы.

— А доказать этот моральный вред будет легко?

— Взыскание морального вреда вообще в судах распространенное явление. Даже когда с работы увольняют, и то можно взыскать моральный вред. Его доказать не сложно, но сумма компенсации очень небольшая. Зачастую силы, которые потрачены на доказательство это морального вреда, превышают ту сумму, которая реально взыскивается. Мы не в Америке живем. Это в Америке можно многомиллионные суммы взыскать за причинение морального вреда. В России суды взыскивают 10-20 тысяч рублей. Редко больше.

— Теперь, согласно этому закону, должник вообще имеет право отказаться от общения с коллектором. Для этого он должен отправить ему заявление, заверенное нотариально, или письмо с уведомлением о вручении. Как вы считаете, эта норма будет работать? Или коллектор будет делать вид, что он ничего не получал?

— Я думаю, что в любом случае банкам, микрофинансовым организациям, вообще всем, кто дает деньги кому-то, нужно быть теперь гораздо осмотрительнее, потому что получить их обратно старыми методами уже нельзя. Просто сейчас нужно аккуратнее давать в долг деньги. Но, хотя деятельность коллекторов и ограничили, сам долг никуда не пропадает, — кредиторы тоже вправе обратиться в суд, получить исполнительный лист, пойти в службу судебных приставов, сопровождать деятельность службы судебных приставов, побуждая их к совершению активных действий, чтобы они приходили на квартиру, описывали имущество, арестовывали его. Теперь кредитор будет больше обращать внимания именно на деятельность службы судебных приставов, через них работать. В любом случае, это не освобождает от долга.

— А теоретически чем эта ситуация может закончиться? Все перейдут на какие-то подпольные методы вышибания долгов и плюнут на закон? Или банки и микрофинансовые организации умерят аппетиты, снизят проценты, и это решит все?

— Проценты не снизят. Проценты только повысятся, потому что возрастают риски невозврата долгов. Наступит ситуация, когда кредиторы будут более ответственно относиться к тому, кому дают деньги. Ситуация плачевная фактически.

В некоторых странах предусмотрен штраф за то, что ты, как банк, даешь деньги человеку, которого ты не проверил, не убедился, что он сможет вернуть, не взял залог, поручительство, еще что-то. Банки теперь будут смотреть больше на кредитную историю. Бюро кредитных историй лучше заработает.

— Не пойдет ли вся эта история на благо криминальной ситуации?

— Нет. Черный рынок какой-то появится, но я думаю, что наши правоохранители уже ожидают его появления и будут ему противодействовать, потому что те контрольные меры, которые заложили в закон, очень сильные. Мне кажется, даже немного более сильные, чем в этой ситуации стоило вводить. Но наше законодательство всегда развивается по маятнику — сначала закрутят гайки, потом маленько открутят, потом опять немножко закрутят и т. д. Сейчас гайки закрутили, а через год, видимо, будут послабления давать коллекторам, когда уже будет видно, как закон реально будет работать. Но ответственность кредитора, когда он дает деньги, должна быть, и самое хорошее, что закон этому способствует.

Подготовила к публикации Мария Сныткова

Беседовала