Ольга Медынич: даже посуду можно помыть с юморком

Многие помнят смешную блондинку из передачи "Женская лига" и сериала "Светофор" Ольгу Медынич. Сегодня актриса Ольга Медынич в гостях у Pravda.Ru. Актриса рассказывает о том, как начиналась ее карьера, за что она получила награду "Муза Петербурга", о своем отношении к юмору и о трудностях работы в амплуа комедийной актрисы.

Ольга Медынич: Даже посуду можно помыть с юморком

Как прожить без юмора

— Как вы считаете, можно жить без юмора?

— Мне кажется, что это невозможно. Нет, бывают люди серьезные, без юмора и, я бы сказала, без самоиронии и без иронии к этому миру. Но мне кажется, что как только ты начинаешь относиться к себе очень серьезно, жизнь сама начинает над тобой смеяться. Потому что такие люди, которые относятся к себе очень серьезно, как это ни странно, выглядят ужасно смешно. Они этого не понимают, но это понимают все остальные. Поэтому без юмора я лично не могу.

Причем каждодневно и ежедневно. Если человек — это как батарейка, то так я заполняюсь, юмор меня подпитывает, это дает мне энергию. Есть некоторые люди, которые питаются другими вещами, негативными. Допустим, скандалами.

Вот я абсолютно не отношусь к таким людям. Меня разрушает это сразу. Как только конфликт какой-то на съемочной площадке или в жизни, меня это высасывает. То есть я могу поругаться, а потом я буду без сил. Поэтому надо шутить и качать энергию, как насос.

— А как вы юморите в повседневной жизни, если у вас нет съемки, нет спектакля?

— Я юморю всегда с ребенком, он меня ужасно смешит. У меня есть клички для него на каждый его поступок. У него есть кличка "орех", у него есть кличка "директор", "пан директор", "царь". Я шучу с ним, и он откликается. Он уже с юмором, он мне может и подмигнуть, хотя ему всего три года, и сказать: "Мама, я сейчас шутил".

В отношениях с мамой я очень много шучу, шучу с мужем. Мне кажется, без этого очень скучно жить, тогда бытовуха тебя съедает. Можно даже посуду помыть с юморком.

— То есть вы хотите сказать, что серьезные люди вам не очень интересны?

— Нет, нет. Допустим, у меня отец серьезный человек, но у него очень хорошее чувство юмора. Просто у людей есть разное чувство юмора. Иногда человек может весь вечер сидеть, не говоря ни слова, а потом что-то скажет, и всё, я запомню только этого человека из всего вечера. Чувство юмора не в том, чтобы постоянно ржать, это ирония, самоирония и то, как ты относишься к жизни. Потому что людям, которые нудят вечно, так и хочется дать подзатыльник и сказать: "Ну что же ты так относишься к этой жизни? Что же ты ее так не любишь?".

Мне очень нравится фраза — пока мы обижаемся на жизнь, она проходит. То есть пока ты сидишь в своих комплексах, обидах, жизнь-то проходит, и ей "по барабану", как ты к ней относишься, она уходит.

— Вы снимались в такой комедийной передаче, как "Женская лига". Там и формат, и обстановка предполагает, что будет сплошной юмор. Но говорят, что самые серьезные люди — это юмористы. Это так?

— Нет, там юмор просто сочился, вы себе не представляете! Четыре женщины с чувством юмора — это страшная сила! Тем более Аня Ардова. Мы с ней встречались, собирали скабрезные анекдоты и матерные частушки и потом обменивались ими. Если я рассказываа какую-нибудь смешную частушку, она тут же записывала ее, и также я, потому что я и анекдоты люблю с перчиком, и частушки такие, чтобы ух.

Муза клоунады

— Я смотрел ваш послужной список и видел, что вы были названы "Музой Петербурга" за клоунаду. То есть вы еще были клоунессой?

— Да, была такая премия. Дело в том, что я училась в институте на кукольном факультете, и у нас на четвертом курсе было такое задание — клоунада. Нам надо было сделать клоунский номер и желательно не один, а два, три, или четыре. У меня был номер "Вешалка", это такой старый прием, еще Чаплин делал, Полунин и огромное количество людей, когда висит пальто, либо пиджак, и ты в него забираешься.

У меня получилась уборщица, благодаря тому, что я нашла в шкафу мамин халат, про который есть хорошая история. Я лежала в больнице маленькая, и маму не пускали ко мне. А у мамы был халат, в котором она работала на заводе, и в нем мама под видом уборщицы пробралась в больницу, вцепилась в кроватку и сказала: "Я не выйду". В итоге она там убирала за всеми детьми, но за мной смотрела. Я взяла этот халат, и у меня появилась идея — уборщица, и вот я начала убираться.

Был такой номер замечательный, прекрасный, я его очень люблю, назывался он "Вешалка", и с этим номером я как раз получила "Музу Петербурга". Также был конкурс Брунова в Москве, на котором я заняла второе место с этим номером.

- А вы работали в театре кукол или не пришлось?

— Не получилось. Хотя кукольный театр — это космос. Я всегда говорила, что заставить человека смеяться или плакать своим телом и своими эмоциями гораздо легче, чем заставить взрослого нормального человека вот этой тряпочкой, которую я беру на руку, либо марионеткой, либо тростевой куклой, переживать и плакать.

А я видела такие спектакли, на которых зритель либо смеялся так, что сходил с ума, либо плакал. Вот это, конечно, для меня фантастика. Но когда я закончила институт и у меня как раз появился номер "Вешалка", я увидела объявление в институте, что Молодежный театр на Фонтанке ищет номера, потому что хочет сделать концертную программу.

Я пришла в Молодежный театр на Фонтанке к Семену Яковлевичу Спивакову, он посмотрел. Через какое-то время я пригласила его на выпускной спектакль "Зимняя сказка", по Шекспиру, драматический, и еще через полгода он взял меня в театр.

Если вы понимаете, то с кукольного факультета попасть в драматический театр очень трудно, потому что выпускается пять курсов — четыре драматических и один кукольный. Конечно, сначала смотрят всех оттуда.

Актер проверяется театром

— Почему прекратились съемки и "Женской лиги", и "Светофора"? Это изжило себя?

— Мне кажется, что все должно останавливаться вовремя. Допустим, "Женскую лигу" я очень любила, и мы распрощались на прекрасной ноте, когда нас друг от друга не тошнило. Мы до сих пор встречаемся, мы обнимаемся, мы дружим, ходим друг к другу на спектакли, друг с другом созваниваемся. Это очень правильно — уйти вовремя.

Тем более что шутки начали исписываться. Я уже не знала, что писать, на какую тему шутить. Авторы начали присылать одно и то же, и мы понимали, что вот это было, и это было.

— Мне приходилось бывать на съемках КВНа, на съемках "Большой разницы", и я заметил, что не всегда можно предугадать, что будет смешно зрителю.

— А всегда так, это непредсказуемая история. Я помню, мы в театре делали "Пять вечеров". Я играла девочку Катю, послевоенную детдомовскую девочку, это была одна из первых моих ролей в театре. Когда мы вышли на зрителя, начался такой гомерический хохот, что я останавливалась даже в какой-то момент, у меня были паузы, и я думала: "Почему они надо мной смеются? Что происходит?". То есть юмор появляется на зрителя. Он рождается на сцене, живой, особенно театральный.

Кино — это уже другое. В кино, в программах можно подмонтировать, можно подложить смешок. А в театре это невозможно — либо смешно, либо нет. Это такая честная история. Поэтому, мне кажется, что хорошие артисты всегда проверяются в театре.

- Насколько я смог узнать, у вас уже есть 37 киноролей. Вы начинали как эстрадница, как клоунесса и комедийная актриса, не мешает ли это вам с серьезными ролями?

— Я на курсе играла и драматические роли. Но пришла в театр с юмористическим номером, и мне нужно было в театре доказывать, что я могу сыграть драматическую роль. У меня были разговоры с художественным руководителем, я просила: "Дайте, дайте, дайте", и мне дали. В итоге, я в спектакле "Зимняя сказка" Шекспира играла Гермиону, королеву, которую убивают. Так что, это стереотипное мышление.

Сейчас, у меня такое ощущение, от этого уходят. Хотя тоже бывает: "А зачем ее брать на эту роль? Она же занимается юмором, пусть там и сидит". Есть такое, но я всегда говорю: "Пригласите на пробы, и мы посмотрим, кто из нас комедийные артистки, кто драматические, а кто вообще не артист". Потому что все учились по одной школе, и нас не учили на комедийную артистку или на драматическую.

— Чем вы себя спасаете от скуки в период, когда нет больших проектов?

— Я спасаю себя ребенком и путешествую. Конечно, я впадаю периодически в тоску, это я сейчас сижу веселая и хохочу, но вы же понимаете, что все клоуны — очень грустные люди, на самом деле. Поэтому дома у меня частенько бывает плохое настроение, и тогда я начинаю себя убеждать в том, что все, что ни делается, все к лучшему, и, значит, надо выждать паузу. Значит, надо прочитать какую-нибудь очередную книжку, зацепить свой мозг, и опять начать работать.

Подготовила к публикации Мария Сныткова