Блогер и писатель Татьяна Толстая: дорогим читателям - ненависть без любви

Наше время вносит свои коррективы в традиционные представления о природе писательского успеха. Те, кто горюет о потере массового интереса к большой литературе, просто не понимают происходящего в современном мире. Изменилось понятие большой литературы, писатель теперь не может быть таким, как прежде. Об этом подумалось, когда группа ученых нашего университета, исследуя влияние социальных сетей на молодежь, соприкоснулась с творчеством Татьяны Толстой — звезды современной русской литературы. Именно так она преподносится средствами массовой информации населению сегодня.

Татьяна Толстая - Ксюша Собчак русской словесности. 290248.jpeg

Оказалось, что госпожа Толстая — одна из самых популярных блоггеров русскоязычной сети, десятки тысяч подписчиков имеет. То есть, что бы она ни написала, массы людей это мгновенно получают по электронным сетям. Читают, передают друг другу, обсуждают. В ежедневном режиме! Чем же может писатель захватить внимание аудитории, в подавляющем большинстве своем вообще ничего не читающей — от классики до газет? Каким особенным даром он должен обладать, каким знанием человеческих душ, литературным мастерством?

Конечно, вопросы эти нуждаются в обстоятельном изучении. Но некоторые предварительные соображения рискну высказать, тем более, что деятельность Татьяны Никитичны представляет собой уникальное практическое пособие для тех, кто пока не нашел верной дороги к сердцам молодежи.

Рецепт №1: Человеколюбие, гуманизм, уважение к личности должны быть выброшены на свалку истории. На свет божий вышел новый тип литератора: писатель-людоед. Где бы ни оказалась Татьяна Толстая, везде, и в фантазиях, и в реальности она оказывается окружена не людьми, а жалкими и мерзкими особями, заслуживающими уничтожения. И если сделать это в реальности она не в состоянии, то в виртуальном пространстве поедать людей — ее любимое занятие.

В одном из рассказов она торжествует над таксистом, не рассчитавшись за проезд, в другом не протягивает руку помощи вымышленному любовнику, проваливающемуся под лед, и т. д. В реальности — не лучше. Для каждого, о ком пишет, Толстая находит "доброе" слово: известная журналистка для нее — "вонючка", газета, выходящая огромным тиражом, — "газетенка сра…я", "навозная куча", "гов…ный листок", переводчики — "идиоты, мерзавцы, му…звоны", патриарх — вредный дурак… А еще Татьяну Никитичну повсюду окружают "козлы, кретины, бездари и неучи". И всем им она обычно предлагает удавиться.

В Приморье бандиты начали убивать работников правоохранительных органов, случайно попадающихся на пути. Татьяна Никитична на это реагирует характерно: "Когда узнала, что стали ментов мочить, прямо от радости задрожала". А потом еще поерничала: вот, дескать, какой тупой и смешной мужик из Архангельска мне пишет — не может понять, "как это интеллигент рад, что кого-то убили". Действительно, наивный человек. Ведь лучшее, что обычно хочется сделать писательнице с окружающими людьми — это опустить их "в сортир головой" или ударить "палкой с гвоздем по лицу". Типична для нее мечта о встрече с лидером одной из фракций отечественного парламента: "Кинусь на него, как волк, и перекушу ему горло…". О чем и сообщается читателю максимально экспрессивно, с использованием обсценной лексики.

В общем, по мысли Толстой, литератор — враг человека: "Что бы ни делал писатель, он должен помнить, что является заброшенным в тыл разведчиком чужой страны". Где бы ни находился, "он должен все записывать, подглядывать, отмечать". А потом, разумеется, оплевывать всех с ног до головы. Такова миссия успешного писателя сегодня.

Рецепт №2. Любовь к народу — глупый пережиток. Народец везде дрянной. Интеллектуалы в Западной Европе — чудаки, их волнует, что хорошего нужно простым людям сделать. Да еще лишены дологического сознания и потому неполноценны. Американцы — просто порода глупых людей, к тому же, сутяги. Студенты в США — недоумки. Их Микки Маус — "народная мышь", "монстр", "чучело" — воплощение конформизма, зашоренности сознания и ничтожества народной культуры. В этой стране — пошлые домохозяйки, скучные супермаркеты, ничтожные писатели, тошнотворная политкорректность. В общем, выродки, а не люди.

Но, разумеется, хуже всех — русский народ. Татьяна Никитична — большой знаток русского народа. Она открыла его парадигму, расшифровала геном. Русские — это уроды, мутанты. По ее словам, "Кысь" она написала именно про русских. Люди там питаются "черными зайцами", кушают мышей и червей, отчего и становятся русскими. Ленивые, жуликоватые, неблагодарные, без собственного достоинства. Все, о чем мечтают — стать буржуа: "общинность — это не дать соседу вырваться вперед, у нас это можно сказать решительно про любого". Му…ки. Такие, что даже по известному анекдоту "на конкурсе му…ков второе место бы заняли". А еще русские в принципе лишены логического мышления. Вот нет его и все. Что есть? — Злобность, неопределенность, нехорошая пассионарность. А все потому, что "гений места у нас очень плохой". Заметим, не просто плохой, а "очень". Безнадежны, в общем, дела у русского народа. Отсюда, по мысли писательницы, получается, что если русские и патриоты, то только по глупости. Истина (по Толстой), которую не любят признавать патриоты: то, что надо делать руками или головой, русские не могут. По ее убеждению, русские — как поп Ерошка, много болтают и ничего не делают, а Лесков — плагиатор. Русский человек ничего не подковал. И еще: "русский человек не может видеть аккуратный предмет", у него "тяга к разрушению", ему бы "выпить, буянить, все заблевать".

Писательница настолько хорошо знает русский народ, что переинтерпретирует его традиционный фольклор намного интереснее самого народа: "Сивка-бурка, вещая каурка, из ноздрей дым валит, из ушей пламя пышет, из ж…пы головешки летят…".

И вот резюме Татьяны Никитичны: "Любовь к России — это слюни сладкие. Это вообще дурной тон. Вкус — классовая вещь. Не хочу обижать классы, которые склонны к этому дурному тону". На таком отношении к стране и должны строится идеология, политические взгляды писателя, желающего быть успешным. Лучший руководитель всех времен и народов — Гайдар. Он все понимал так же, как Толстая: "Страна не такова, чтоб ей соответствовать! Ее надо тащить за собой, дуру толстож…пую, косную! Вот сейчас, может, руководство пытается соответствовать, быть таким же бл…дским, как народ, тупым, как народ, таким же отсталым и косным, как народ"… В общем, поучиться у Гайдара нужно нынешнему руководству.

Рецепт №3. Встать на сторону зла, поскольку застрять на стороне добра вредно для прочного, долговременного успеха. Вся традиционная система ценностей должна быть вывернута на изнанку.

Вежливость нужно сменить на зоологическое хамство, да такое, чтобы перехамить любого. Скромность заменить на подчеркнутое высокомерие, искренность — на фальшь. Человеческое достоинство следует топтать в первом встречном и при малейшей возможности, решительно попрощавшись с уважением к людям ("не могу сказать, кого из современников уважаю"), презирать ученых и научное знание. Одна из самых больших человеческих глупостей, по версии писательницы, — верность. Она совершенно непрактична. Вот честность — добродетель? — Ничуть: врать Толстой хочется не от имени литературных героев, а "от первого лица". Нужно "прожить сквозь жизнь и умереть, не попавшись", как дедушка Татьяны Никитичны. Например, залезть в чужие документы в американском университете и хвастаться потом этим, приговаривая: "А нечего оставлять бумаги на видном месте". На вопрос Познера, врет ли Толстая только по необходимости, следует ответ: "В разных случаях по-разному".

Разумеется, главная, если не единственная ценность Татьяны Толстой, — это деньги ("бабки — это хорошо"). Самая заветная ее мечта — чтобы олигарх какой-нибудь приметил, пришел и "сказал — у меня бабки, у тебя голова… Да, кто-то пьет шампанское на стриженых лужайках. Зрелище — омерзительное. Но я потерплю!". И еще: "собственность священна". Уж если за что и можно "жизнь свою отдавать", так это "за свой участочек. Это моя идеология". Соответственно, писать надо о настоящих ценностях (деньгах и вещах, которые можно на них купить) и муках, которые должен испытывать человек по данному поводу: о покупке сумочки из кожи редкого существа, кастрюльке каши, отнесенной приятельнице, повышении цен на проезд. А самые настоящие эссе, подлинные шедевры должны быть посвящены, конечно, покупке косметики. Пусть и не совсем оригинально, но работает данная позиция на успех в современных условиях безотказно.

Рецепт №4. Грамотно позиционировать себя в массовом сознании. Быть писателем в традиционном (устаревшем) смысле слова не обязательно, важно им прослыть. Все равно "ширнармассы" (одно из любимых слов Татьяны Никитичны) ничего длиннее нескольких абзацев читать не будут.

Увы, хотя бы один роман написать придется (в случае Толстой — "Кысь"). И пусть потом удивленные читатели говорят, что в нем нет ни одной оригинальной мысли, что это — старательная компиляция Саймака, Брэдбери, Оруэлла, Уиндема и еще бог знает кого, вплоть до бессмертного Евгения Сазонова из "Литературной газеты", пусть подобно Дмитрию Быкову утверждают, что и не роман это вовсе, а сильно затянутый памфлет, слабенький экзерсис, это уже никого не волнует.

Дальше работают накатанные механизмы организации восторженной критики, получения престижных премий и т. д. Негатив, даже опубликованный в самых массовых изданиях, не имеет значения, если вы имеете неформальные связи с персоналом таких монстров, как "Википедия". Тогда можно стать "новой волной", "живительной струей в море литературной мертвечины", "писателем с мировой известностью", "классиком современной русской литературы", войти в число 100 самых популярных писателей всех времен и народов и т. д.

Для выгодного позиционирования следует сколько нужно о себе лгать и не опасаться быть выведенной на чистую воду, прослыть аферисткой. Это в прежние времена широким слоям читателей было известно, что Татьяна Толстая ко Льву Толстому никакого отношения не имеет. И что графское ее происхождение весьма сомнительно, поскольку знаменитый дедушка Алексей Толстой считался, мягко говоря, ребенком "нагулянным". Его мать на втором месяце беременности ушла от графа к другому мужчине. Бывший муж этого сына своим не признавал. Дедушка Татьяны Никитичны в свое время подрядился изображать представителя русской аристократии при Сталине, за что получил прозвище "красный граф" и осуждение русской интеллигенции — от находившегося в эмиграции Ивана Бунина до жившего в Советском Союзе Георгия Свиридова.

Об этой истории и говорить было бы неприлично, если бы внучка одиозного "графа" не продолжила фамильное плутовство. Теперь ее тексты предлагаются массам, ни много ни мало, от имени всего рода Толстых. Достаточно познакомиться с интервью Татьяны Никитичны в гламурном журнале "Медведь": ей "все Толстые — родня", "Толстые существуют где-то с XIV века", "мой предок … был родственником Петра Первого", "Лев Толстой мне был кем-то типа семиюродного дедушки". Журналист вопрошает: "А чувствуешь ли ты, что у вас крепкая порода, что вы графья, что у вас высокие энергии, что вы аристократы?" — И писательница чеканит: "Конечно. Эту песню не задушишь, не убьешь". К тому же поясняет, что Лев Толстой по сравнению с ней был более захудалым графом: "Лев — он боковой…". И далее, отталкиваясь от имен Льва Толстого и Алексея Толстого, сообщает: "Мне со своей фамилией вылезать в ту область, где они проблистали! Это ж чистый позор, понимаешь. Поэтому, если не чувствуешь себя к этому готовой, то лучше и не вылезать".

Татьяна Никитична чувствует себя готовой говорить от имени всех Толстых, более того — от имени всего российского дворянства, всей русской истории. И говорит…

Не нужно думать, что правильное позиционирование — дело легкое, напротив. К тому же, творчество в сфере пиара имеет специфику, не всякий писатель на такое способен. "Внучка Толстого Алексея и семиюродная внучка Толстого Льва", — такое еще надо суметь придумать. Это — новаторство настоящее. Остап Бендер примитивно провозглашал себя сыном лейтенанта Шмидта. Ксения Собчак делала себе пиар на контрасте между происхождением от петербургского профессора, лидера демократической интеллигенции и собственным легким поведением. Пиар Толстой — это Бендер и Собчак "в одном флаконе". И пусть она ведет себя как торговка с одесского Привоза, но вот назовет Пушкина "псковским жителем не самого высокого происхождения", руководство страны "бл…дским" и вас лично "козлом" — попробуйте возразить. Статья-то в "Медведе" о ее дворянском происхождении будет в интернет-поисковиках висеть на первых позициях, а мнения Бунина и Свиридова теперь редко вспоминают.

Что бы ни сказала писательница, "интернет-сообщество" будет аплодировать ей неистово. Даже когда Татьяна Никитична просто ради удовольствия слово из трех букв собственной аудитории пошлет (а делала она это до запрета мата Госдумой частенько), ее почитатели подумают, что это с ними разговаривает сам Лев Толстой, реинкарнированный в Татьяну Никитичну. В общем, внимательному к чаяниям новых поколений читателей литератору стоит прикинуть, сколько славных имен из отечественной истории еще не задействовано…

Неустанно работая над позиционированием, Татьяна Толстая выдает себя много за кого: за широко, разносторонне образованную личность, за необычную персону, одновременно имеющую контракт с Богом и поклоняющуюся желтому дьяволу, за объект сексуальных вожделений, на который "обращают внимание и пристают". Но это всего лишь дополнительные штрихи к самопрезентации в качестве последнего представителя великой дворянской культуры России.

Рецепт №5 легок в изложении, но трудно реализуем: работа с аудиторией должна дополняться регулярными телепрограммами на каком-либо из ведущих телеканалов страны. Для этого, как известно, мало быть выдающейся в плане аморальности персоной. Нужно еще попасть в особенно гадкий, лучше всего — извращенный "формат" телепрограммы. Хорошо, конечно, чтобы все участники друг на друга кричали. Но лучше, чтобы время от времени буквально падали в грязь или живых жуков ели. На канале НТВ выиграть конкуренцию по этой части крайне сложно, но Толстой удается.

В чем смысл телепрограммы "Школа злословия"? — На взгляд неискушенного зрителя в том, что какой-либо человек, добившейся успеха в своей профессиональной деятельности, приглашается побеседовать с двумя известными писательницами, представляющими интеллектуальную элиту страны. Гость пытается поведать аудитории о своих успехах, а ведущие стремятся выставить его в смешном, нелепом свете. Специалисты же отмечают и важный подтекст телеформата: ведущие здесь — весьма специфический тандем, составленный из подчеркнуто женственной и подчеркнуто мужеподобной дам, оппонирующих мужчине. Что и говорить, "пара в модном духе", ей пиарщиками присвоен титул "великой", а телепрограмма подается в интернете как "последний форпост культуры на российском ТВ".

Рецепт №6. Писателю необходимо овладеть специальными технологиями работы с интернет-аудиторией. Следует учитывать, что у нее вместо целостной картины мира клиповое мышление. А еще — ограниченность лексики, неспособность воспринимать длинные тексты и сложные мысли, ненависть к любой культуре, кроме массовой, стремление к стадному поведению, повышенная возбудимость, внушаемость и агрессивность.

Важно всячески подчеркивать ничтожность своих читателей, третировать их и оскорблять, неустанно повторяя, что умных людей в сети единицы, а идиотов — тысячи. Секрет трюка в разобщенности пользователей интернета, царящей в нем атмосфере отчуждения и недоброжелательства. Блогеры называют своих подписчиков "хомячками" (недоразвитые и легко манипулируемые читатели, каждый из которых считает себя умнее остальных). Татьяне Никитичне же причисление себя к дворянству и вовсе дает возможность вести себя с этой публикой, как барину с холопами. И это вызывает у масс невероятный восторг. Уже замечено, что царственная отповедь, барское осмеяние, ухмылка свысока, глумливое унижение читателя приносят здесь успех: "Когда тебя читают 22000 человек, это автоматически означает, что 21000 из них — хомячки. Их реакция прогнозируема и планируема. Время от времени я пишу пост так, чтобы хомячки набежали и перегрызлись", — делится опытом писательница. — "Это же все манипуляции. Накрошишь им: эй, мышки, давай сюда. Бегут, бегут! Чтобы не пропустили место прикормки, пост хорошо озаглавить, например: "Русофобия". Обязательно прибегут и обвинят меня в чем бы вы думали? — В русофобии. Не ошибутся". Еще одно из полезных наблюдений Толстой: "Народ вообще ничего не помнит. Я проверяла: брала тексты трехлетней давности, ставила их в Facebook, и люди читали их как новые".

Татьяна Никитична — автор блестящей классификации своих интернет-читателей. Она выделяет "лайкающих", "аплодирующих", "благодарно подвывающих", "кликушествующих", "угрюмых идиотов", "леваков", "гебефрендический отряд", "звонких ханжей", "непонимающих ничего", "ненавидящих"… Поведение каждой из этих категорий изучено детально. Например, ненавидящие — это "удивительные создания, вроде мух, они приходят не только отхаркаться в вашем пространстве, но и утащить ваш текст в свой Facebook, чтобы там, вместе с друзьями радоваться вашей очевидной никчемности.

Многочисленные последователи писательницы тщательно изучают ее приемы, анализируют их, творчески дорабатывают: "Для экобаланса необходимо поддерживать существование всех названных категорий у себя в Facebook. Обязательно нужно выпестовать (и подкармливать) своего дурака. Правильная селекция — залог здорового аккаунта", — пишет один из них. Интересно, преподается ли это ввысоке искусство работы с аудиторией в литературных институтах… Между тем, по некоторым подсчетам, первая двадцатка лидеров отечественной блогосферы получает благодаря своей пастве от 500 тысяч до 3,5 миллионов рублей в месяц. Это вам не "Войну и мир" накалякать.

Думается, писательское сообщество должно быть благодарно Татьяне Толстой за уникальную многогранность. Если бы не ее творчество, для понимания современного литературного успеха пришлось бы строить обобщенный образ, собирая его из отдельных сторон деятельности разных ее коллег по писательскому цеху. Здесь же — феномен концентрации правильного поведения. Кто же она такая, Татьяна Никитична Толстая? — Симулякр аристократии, аферистка, калькулирующая свою продаваемость и ловко торгующая чужим именем, или мастер современных технологий, оседлавший стихийные процессы массового сознания? — Это представляется несущественным по сравнению с появлением на арене отечественной культуры нового типа властителя человеческих душ, решительно порывающего с любой из ранее существовавших линий культурного развития.

Писания Толстой — не массовая в традиционном смысле литература и не элитарная, не модерн и не постмодерн, и уж конечно, не продолжение классических традиций. Видимо, перед нами нечто принципиально новое: животное пишет для животных, создавая раковые клетки культуры, стимулируя метастазы. Происходящее — результат постсоветского "ноу-хау": той "свободы", которая лучше несвободы — несвободы от совести, морали, социальной ответственности.

И пусть Татьяна Толстая смеется над теми, кто утверждает, что "задача писателя — чтобы люди понимали, как надо жить", различали: "это хорошо, а вот это плохо". Пусть заявляет, что подобные рассуждения демонстрируют "совершенно испорченное представление о литературе". Ее собственная деятельность, безусловно, влияет на читателей, учит, как надо жить. Практически все исследования моих коллег-социологов РАН, проводимые в последние годы, выявляют катастрофическую деградацию подрастающих поколений россиян — по всем параметрам, кроме компьютерной грамотности. Все большая часть детей буквально звереет, не успев вырасти в людей. Видимо, без влияния Толстой и ее сотоварищей здесь не обошлось.

Александр Запесоцкий, профессор, член-корреспондент Российской академии наук Литературная газета

Сокращенная версия опуликована в "Литературной газете"Мнение автора можетне совпадать с мнением редакции