Сергей Гармаш: Мечты надо забывать

В гостях у "Правды.Ру" известный российский актер театра и кино, народный артист России Сергей Гармаш. Сергей Леонидович рассказывает о своем необычном поступлении в театральное училище, пути к актерскому мастерству, удачных и неудачных ролях в кино и работе над образами героев. Также актер раскрывает свой фирменный секрет исполнения желаний.

Фото:

— Сергей Леонидович, многие артисты рассказывают о том, как с детства мечтали стать актерами и не мыслили себя без сцены. И вот их мечта осуществилась. А у вас какие были в детстве мечты?

- Я родился и вырос на Украине, в городе Херсоне, моя мама работала диспетчером на станции, папа работал сначала водителем автобуса, учился заочно в институте, потом занимал руководящие должности в транспортной сфере. В нашем городе было две мореходки, и мне в детстве нравилась морская форма — с четвертого класса стал серьезно заниматься парусом, ездить на соревнования…

А потом моя мама — что-то ей подсказало — купила справочник для поступающих в средние учебные заведения Украины и сказала, что меня в мореходку не примут, слишком уж я не дружил с математикой.

Тогда в шутку ткнул пальцем в учебник и сказал: "Ну если не в мореходку, тогда вот сюда, в Днепропетровское театральное училище". Мы посмеялись. Быстро наступил конец восьмого класса, отгуляли выпускной вечер, и я уехал на соревнования, не подавая никуда документы.

На соревнованиях выступил неплохо, приезжаю домой, и мама так просто и говорит: "А ты знаешь, пока тебя не было, я съездила в город Днепропетровск и сдала твои документы в театральное училище". Я говорю: "Как в театральное? Я же не собирался, просто пошутил". Но мама настояла, и я к этому отнесся как-то спокойно, если переводить на сегодняшний сленг, для меня это было "прикольно".

— И вот так с первого раза, без подготовки поступили?

— К экзаменам я готовился. Папа сказал: все, никаких тренировок, ты должен садиться, готовиться к поступлению, но я и на тренировки ходил, и готовился. Обложился учебниками по истории, литературе.

Приехали в Днепропетровск, поселились в гостинице, потом поехали в театральное училище и, к своему ужасу, увидели "кипящий" улей, не похожий на учебное заведение. Кто-то бежит вверх, кто-то вниз, кто-то плачет, кто-то бьет чечетку, а я ничего не понимаю. Наверху, перед дверями приемной комиссии, стоит человек и называет фамилии поступающих, все поднимаются по лестнице. Мимо меня пробегает девушка, впоследствии оказалась моей однокурсницей, вся такая красная, и говорит мне: "Сегодня сдаем мастерство".

А я до того был глуп и необразован, что даже не знал, что такое мастерство. В эту секунду почувствовал крепкую руку отца, и он мне показывает программу и шепчет: "А вот это ты видел?" Внизу в программе маленькими буквами написано: "Основным экзаменом для поступления в театральное училище является экзамен по мастерству актера. Басня, стихотворение, проза".

Я на него смотрю и уже не до шуток, лепечу, что не дочитал, не увидел. А папа брал отгулы, отпрашивался с работы, плюс еще дорога, гостиница, семья-то у нас была небогатая. Вижу, он цепенеет, у него белеют губы, и вдруг понимаю, что получу в ухо прямо здесь — папа меня воспитывал достаточно строго. Я побежал в группу людей, попросил перенести меня в список почти последним, попросил учебник литературы, бегу обратно к папе. Он сидит на скамейки и нервно курит.

Открываю книгу, нахожу маленькую басню Крылова, быстро учу и заодно успокаиваю отца. Он так был расстроен, что не стал со мной спорить. Наступила моя очередь, я пошел на экзамен. Вхожу и как "забарабаню" стихотворение Исаковского "О Родине". Мне говорят: "Спасибо. Давайте прозу".

За два года до этого папе на день рождение кто-то подарил набор миниатюр Аркадия Исааковича Райкина, и я их слушал с огромным удовольствием, ставил, смеялся и знал практически все наизусть.

Стал рассказывать Райкина и смотрю, лица у комиссии резко поменялись. И председатель комиссии Нелли Михайловна Пинская говорит мне: "Стоп. Ты что здесь себе позволяешь? Пародируешь самого Аркадия Райкина?"

"Читаю прозу, а что — это не проза?" — спрашиваю. Это была не наглость, а неистовое желание выкрутиться из ситуации. Я крикнул от страха: "Басню могу рассказать". В общем, приняли.

— Представляю, что сделал бы с вами отец, если бы вы не поступили. Студенческая жизнь была, наверное, бурной, веселой. Как учились, как осваивали театральную науку?

 - Для меня было на тот момент главное не поступить, а как говорят "замазать" скандал с папой, и из нас двоих больше был доволен моим поступлением отец. Я тоже обрадовался, что поступил, но совершенно не понимал, чем буду заниматься. Радовался больше тому, что начнется сумасшедшая свобода, друзья, общежитие. Это все нахлынуло, что кривить душой, я рано начал общаться с людьми, которые старше меня. Началась самостоятельная жизнь. Пришлось самому готовить, гладить себе брюки, стирать рубашки. А учиться я начал никак. Все эти этюды, упражнения на внимание, хождения по сцене в чешках и тренировочных штанах казались каким-то бредом.

Актеры называют это памятью физических действий, когда ты должен был уметь, пришивать пуговицу не имея в руках не иголки, ни нитки, но пришивать ее, так чтобы тебе поверили. Теперь я понимаю, какой это имеет смысл, а тогда это все казалось несусветной глупостью. Все это не получалось и, честно говоря, меня это не веселило, я полз на несчастных тройках, иногда двойках по мастерству актера, и мне однажды руководитель курса намекнул, что он меня отчислит.

Я испугался, собрался и каким-то образом выкарабкался из этой ситуации. В конце первого курса мы были допущены к коротким отрывкам, мне дали роль злого купца. На меня надели армяк, приклеили бороду, я глянул на себя в зеркало и вдруг у меня что-то включилось. Костюм подействовал так, что сыграл я очень неплохо, в итоге получил четверку и перешел на второй курс. И только на втором курсе стало что-то цеплять, появился интерес, и к концу второго курса я почувствовал, что хочу этим заниматься и стать артистом.

— Актеры часто говорят о том, что хотели бы сыграть в жизни такую -то роль, но не получилось. У вас есть такая роль, которую вы не сыграли, но хотели бы?

— Я никогда в жизни о конкретных ролях не мечтал и не мечтаю. И никогда не было такого, чтобы ходил и приговаривал: "Боже мой, годы идут — Гамлета, Гамлета мне. Когда-то давно у меня в институте был монолог Мити Карамазова, я так хотел его сыграть, но не ходил и не жил с этим каждый день.

И проходит какое -то время, в театр приходит Фокин и говорит мне: "Мы будем делать Карамазовых и ты будешь играть старшего брата". И вот это уже превратилось своего рода суеверие.

Я не мечтаю конкретно ни о чем, но все равно получаю. И главное для меня — роль не должна отличаться метражом. Имея в своей кинобиографии большие и маленькие проекты, могу спокойно завтра согласиться на роль одного съемочного дня. Вопрос только в одном: чтобы была роль. А иногда приносят сценарий и говорят: "Вот тут целых 25 съемочных дней". Читаю, а роли там нет. Но отвечая на ваш вопрос, скажу, есть еще несыгранные роли.

— Вы создали много интересных характеров, образов, какая роль далась труднее всего? 

— Так чтобы труднее всего, наверное, то, что мне не нравилось. Моя фильмография насчитывает более ста с лишним картин. Я не кокетничаю, но если мне нужно честно ответить за те фильмы, за которые не стыдно и которые являются частью моей жизни, то, наверное, хватило бы пальцев на двух руках, потому что хороших ролей не бывает много. Иногда по

неопытности соглашался на то, на что не нужно было соглашаться, иногда соглашался ради того, чтобы заработать деньги. Это сейчас я могу прочитать сценарий и сказать: "Спасибо большое, но это меня не трогает". А было время, хватался за все, одновременно снимался в пяти картинах, и это не приносило никакого опыта и радости.

Но все-таки я их всех люблю, они все мои родственники, какие-то очень близкие, а какие-то далекие, а о каких-то вообще не хочется вспоминать.

- Сергей Леонидович, и последний вопрос. Вы иногда устраиваете творческие вечера. Вам нравятся встречи со зрителями, на которых вам напрямую задают вопросы? Бывает такое, что не складывается разговор, ведь вопросы не всегда приятные?

— Разговор чаще всего может не сложиться во время интервью, потому что когда даешь интервью, ты всегда ограничен временем, иногда смущен вопросами, иногда не стыкуешься с тем человеком, с которым разговариваешь.

А когда общаешься вживую, видишь глаза зрителей, всегда есть желание говорить откровенно. Мне это нужно не для того чтобы срывать комплименты, а для того чтобы лучше понять современного зрителя.

Но если чтo-то пошло не так, бывают разные ситуации, на этот случай есть такая байка. У меня был знакомый композитор, с которым я дружил, познакомились на фильме "Отряд". Он рассказывал, как работал аккомпаниатором у Николая Афанасьевича Утесова. На сцену выходил Утесов с песней "Три танкиста, три веселых друга" и говорил: "Здрасьте. Я играл в кино бравых парней, да что там говорить, обратимся к экрану". Включали ролики. Потом опять выходил Утесов и говорил: "Но я играл не только бравых парней, я играл и боевых генералов и простых солдат, что там говорить обратимся к экрану". И еще 20 минут шли ролики, потом включали еще 20 минут какой-то нарезки и опять выходил Утесов и пел "Три танкиста, три веселых друга". Говорил: "До новых встреч на экране" и покидал сцену под бурные аплодисменты.

Так что у артистов много приемов…

Читайте самое интересное в рубрике "Общество"