Александр и Луиза: как корона убила любовь

Ранние браки — услада молодых и головная боль для взрослых. Огнеопасную смесь представляют собой браки царствующих особ, заключенные в подростковом возрасте. Российский император Александр I женился в 15 лет, и опыт его раннего брака заставляет нас думать, что лучше идти под венец с сединой в бороде, чем с подростковыми прыщами на ланитах. Ведь юная супруга толковее своего ровесника и ей более под стать мужчина в самом расцвете сил. Увы, политика и похоть толкают молодых людей в объятия друг друга, а там была — не была.

На престоле Российской империи на протяжении двух столетий восседали немецкие принцессы. Когда Екатерина II (тоже немка) решила сделать императором своего внука Александра — в обход своего сына Павла — она решила сначала его женить. Невесту для любимца искали по всей Европе. Для этой цели Екатерина устраивала смотрины небогатых принцесс из заштатных немецких земель. Для царского "конкурса красоты" требовались такие качества как внешняя грация и привлекательность, душевные свойства, хороший нрав и воспитание. В век Просвещения последнее качество для соискательницы отнюдь не самое последнее среди остальных требований.

На протяжении двух лет граф Николай Петрович Румянцев наведывался ко двору маркграфа Баденского, деликатно выясняя отношение наследного принца Карла Людвига Баденского (Karl Ludwig von Baden) и его супруги Амалии, урожденной принцессы Гессен-Дармштадтской (Amalie von Hessen-Darmstadt) к матримониальным планам российской государыни в отношении их дочерей. Выполняя указания Екатерины, ее посланник вел дело "с крайней осторожностью, никого не компрометируя и колико можно меньше гласно", что о его задании не догадывались даже чиновники русской миссии. Екатерина настолько торопилась с выбором невесты, что, не дожидаясь, когда Румянцев по ее просьбе пришлет в Петербург портреты Луизы и ее младшей сестры Фредерики, решила "не замедлять дело с нашей стороны".

Баденские девочки-подростки прибыли в русскую столицу 31 октября 1792 года. В этот день Екатерина написала своему многолетнему корреспонденту немецкому писателю и публицисту барону Фридриху Мельхиору фон Гримму (Friedrich Melchior Baron von Grimm): "Сегодня вечером ждем двух Баденских принцесс, одну 13-ти, другую 11-летнюю. Вы, конечно, знаете, что у нас не женят так рано, и это сделано про запас для будущего, а покамест они привыкнут к нам и познакомятся с нашими свычаями и обычаями. Наш же малый об том не помышляет, обретаясь в невинности сердечной; а я поступаю с ним по-дьявольски, потому что ввожу его во искушение". Императрица встречала принцесс вместе со своим любовником Платоном Зубовым и статс-дамой графиней Браницкой, племянницей другого своего фаворита Потемкина. Через день посмотреть на невесту своего сына приехали из Гатчины Павел Петрович с супругой.

Первое впечатление о своем суженом у Луизы сложилось не в его пользу. Ей слишком расхваливали его красоту, а ей самой на первый взгляд таким уж невообразимым красавчиком Александр не показался. Он был на 13 месяцев старше Луизы и даже не подошел к ней, смотрел неприветливо и как будто старался избегать общения с ней. Своему брату Александр сказал, что ему больше понравилась старшая принцесса. Его слова тотчас же передали царственной бабке. Екатерина осталась довольна выбором внука. Ей и самой больше приглянулась Луиза.

Минуло полтора месяца. Все это время по приказу царицы в Эрмитаже постоянно устраивались концерты, театральные представления, а молодежь играла в различные игры. Робкий и стеснительный на первых порах Александр начал неровно дышать при виде хорошенькой Луизхен. На одном из вечеров для узкого круга друзей, Александр во время игры в почту, как вспоминала позднее Луиза, "незаметно для других передал мне записку, в виде объяснения, которую он только что написал. Он писал, что по приказанию родителей сообщает мне о том, что он меня любит, и спрашивал, могу ли я отвечать на его чувства, и может ли он надеяться, что я буду счастлива, выйдя за него замуж. Я, тоже на клочке бумаги, ответила ему утвердительно, добавив, что повинуюсь желанию моих родителей, приславших меня сюда".

Будущую невесту начали обучать русскому языку и православной вере. 9 мая 1793 года в большой церкви Зимнего дворца было совершено миропомазание принцессы Луизы, нареченной в православном крещении Елизаветой Алексеевной и дан титул великой княжны. Очевидцы свидетельствуют, что принцесса была дивно как хороша — "Настоящая Психея!" По возвращению в царские покои Александр Павлович прислал ей в подарок великолепные бриллианты и ожерелье из семи солитеров. На следующий день состоялось обручение. По сему случаю поэт Гаврила Державин сочинил стихотворение о том, как Психея сочетается с Амуром. Придворные чесали языками, мол, императрица уже обо всем позаботилась и поручила одной из опытных фрейлин на практике "подготовить" своего внука к брачной жизни.

Ранняя женитьба не пошла на пользу юному Александру. Один из воспитателей великого князя А. С. Протасов в своем дневнике сокрушался, что женатый недоросль увлекается "детскими мелочами, а паче военными" и, подражая младшему брату, "шалил непрестанно с прислужниками в своем кабинете весьма непристойно". И это все вело к беде, как полагал "второй дядька" великого князя Протасов, поскольку "такое поведение… истребляло любовь". Поведение мальчика-мужа ничуть не изменилось и в следующем 1794-м году, когда Александр увлекся театром марионеток в ущерб как своему учению, так и отношениям с женой. Будущий царь дергал Елизавету за волосы и уши, дразнил и даже сердил ее. Словом, вел себя с женой не как супруг, а как проказливый школьник, которому девочки нравятся, а обо всем остальном остается лишь мечтать…

Елизавета Алексеевна имела основательные знания по истории, географии и литературе, а также была отчасти знакома с философией. Она с детства много читала и могла поддержать разговор на самые разнообразные темы. Современники, указывая на разницу между супругами, отмечали, что "великий князь, питая к ней уважение, был немного обижен ее превосходством". Кроме того, живая и веселая наедине с Александром, Елизавета и в подростковом возрасте умела держать себя в обществе с достоинством, подобающим ее сану. Царя играет свита, еще более придворные играют наследников престола. Графиня Екатерина Петровна Шувалова, по отзыву Александра Павловича "настоящий черт", возглавила партию великой княжны и наставляла Елизавету Алексеевну, что нет вечной любви на свете. Интриганка указывала на ошибки мужа и данное ему воспитание и учила Елизавету "за всякое слово с ним спорить".

Хотя Елизавета Алексеевна и знала, что ее письма к матери перлюстрируют, и они старались передать друг другу весточку с надежным человеком, она тяжело переживала смерть своей благодетельницы Екатерины Великой. Павел I к невестке в начале своего царствования благоволил, поскольку она чертами лица напоминала ему его первую супругу, умершую в результате родов. Затем начались мелочные придирки как со стороны императора Павла, так и императрицы Марии Федоровны, что составляло разительный контраст с поведением Екатерины II. Общие неурядицы способствовали сближению супругов в первый период царствования Павла. "Моя жена много содействует моему полному удовлетворению", — признавался в те годы Александр.

В мае 1799 года Елизавета родила княжну Марию. Когда Павлу принесли показать его первую внучку, он спросил статс-даму: "Сударыня, полагаете ли вы, что у блондина мужа и блондинки жены может быть ребенок брюнет?" "Государь, Бог всемогущ", — ответила статс-дама. Французский посол барон де Барант (baron de Barante) утверждал, что девочка родилась от связи Елизаветы с близким другом ее супруга князем Адамом Чарторыжским. Тут одна неувязочка: французский дипломат де Барант жил в Петербурге десятилетие спустя после смерти Елизаветы Алексеевны и его информация не более чем досужие слухи. Князь Чарторыжский действительно приударял за великой княгиней и впоследствии за императрицей Елизаветой Алексеевной, а ей его ухаживания были в тягость. "Я предпочитаю быть одной, чем ужинать наедине с князем Чарторыжским. Великий князь заснул на диване, а я убежала к себе…", — признавалась Елизавета подруге, рассказывая о том, что муж постоянно приводит своего друга на ужин. Если верить пересудам придворных, Александр Павлович доставлял другу удовольствие лицезреть объект его страсти и совсем не задумывался в какое дурацкое положение он ставит себя и, главное, свою вторую половину. Гофмейстер великого князя Александра Н. Н. Головин даже "осмелился сделать ему представление о его поведении и о том вреде, который он делал для репутации своей жены".

Если якобы имевший место адюльтер с Адамом этой дочери Евы представляется плодом досужих сплетников, то охлаждение Александра к своей супруге — факт, нашедший отражение в документах. Первоначально в письмах к матери Елизавета с любовью отзывалась о муже, потом ее лексикон становится сдержаннее и даже прохладнее и, в конце концов, ее упоминания об Александре сделались редки. Александр Павлович был благодарен Елизавете Алексеевне за поддержку при его восшествии на престол. Но благодарность — это уже не любовь…

Читайте самое интересное в рубрике "Общество"