Быть или не быть детским трудлагерям?

На днях в Белоруссии было опубликовано постановление Совета министров № 43, согласно которому в стране планируется создать трудовые лагеря для детей и подростков. Чего больше в таком начинании — плюсов или минусов? И стоит ли России перенимать такой опыт соседей — или же лучше пока понаблюдать за практическим внедрением этой неожиданной новации?

Фото:

По словам директора Республиканского центра по оздоровлению и санаторно-курортному лечению населения Николая Мазура, данное постановление было подписано премьер-министром Михаилом Мясниковичем еще месяц назад, однако известно о нем стало только сейчас.

Мазур сообщил, что в таких лагерях будут отдыхать и работать дети от 14 лет, количество рабочих часов пока не определено — постановления еще дорабатываются.

"Дети должны работать, чтобы у них не было потребительского отношения. Я за то, чтобы дети трудились и зарабатывали деньги", — заявил Николай Мазур.

Согласно постановлению, в лагеря будут отправлять детей только с разрешения родителей, однако белорусское общество негативно отнеслось к такой идее, преимущественно из-за названия "трудовые лагеря", которое вызывает ассоциацию с фашистскими лагерями времен Второй мировой войны, действовавшими на территории Беларуси.

Как видится, данная белорусская новация - неплохой повод рассмотреть проблему детских трудовых лагерей пошире.

В конце концов, дело же не в скомпрометировавшем себя названии — например, слово "полицай" в штампах советского времени тоже ассоциируется либо с "царской охранкой", либо с "прислужником фашистов" в годы Великой Отечественной войны. Но это не повод отказываться от применения этого термина в принятом общемировом значении — где полиция, в отличии от милиции, народного ополчения, является структурой охраны правопорядка и борьбы с преступностью.

Тем более, как раз "лагеря труда и отдыха" — самый, что ни на есть советский термин. Они организовывались при школах СССР, как минимум, в 80-е годы — автор статьи успел застать их лично и даже опробовать их "изнутри". Обычно, после окончания учебного года, школьники (кстати, не 14 лет, а с 4-го класса, то есть даже 10 — 11-летние), за исключением тех, у кого была насыщенная экзаменами сессия, оставлялись после "последнего звонка" при родной школе — недельки так на 2-3 в зависимости от возраста. Неизменным было лишь обязательное кормление — завтрак и обед. Остальное варьировало — некоторые школьники действительно оставались в таком "лагере" с ночевкой, большинство же просто приходило туда, как на обычные занятия, после обеда уходя домой.

Труд в сельской местности обычно представлял собой "шефскую помощь" в близлежащем колхозе или совхозе — как правило, прополку посадок свеклы или кукурузы. Горожане обычно озадачивались ремонтом школы, покраской парт, уборкой территории — или сравнимыми подсобными работами на близлежащих предприятиях. Отраженный в названии таких лагерей "отдых", как правило, заключался в разрешении детям идти домой на все четыре стороны. Хотя, для тех, кто оставался в школе с ночевкой, педагоги кой-что придумывали в плане игр и других, более приятных, чем работа на палящем солнце, занятий. Недаром этот порядок носил полуофициальное название "пятая трудовая четверть".

Не скажу за себя — но многим детям такие "лагеря" были как минимум не в тягость. Да и, вообще, стремление современных подростков к полной и неограниченной свободе тоже сильно преувеличено. В противном случае, мало кто ездил бы в обычные детские (бывшие "пионерские"), спортивные, военно-спортивные, скаутские, православные и прочие лагеря.

Есть свои плюсы и в лагерях "трудовых". Во-первых, детей есть чем занять на каникулах, даже если нет денег на пионерский лагерь. Это, вообще, было бы актуально и для российской глубинки — не только для Белоруссии.

Там ведь детей кормят, наблюдают, воспитывают — что по любому лучше, чем предоставление им свободы проводить время в "гоп-компаниях", "токсикоманить" или даже просто резаться потихоньку или круглосуточно в компьютерные игры. Ради такого, собственно, и достаточно обеспеченные родители во время учебного года записывают своих чад в "продленную группу" — чтобы те приходили домой к концу взрослого рабочего дня, а не за несколько часов до его окончания, оказываясь беспризорными.

Во-вторых, любое трудовое воспитание — это как минимум лучше, чем воспитание тунеядцев. Которые и обзаведясь паспортом (а нередко — и семьей), продолжают жить на родительской шее, сделав главным лозунгом: "Не учите меня жить — помогите мне материально!"

А если дети в таких лагерях смогут еще и какие-то деньги заработать — это вообще неплохо. Недаром в фольклоре самых разных народов повторяется один и тот же сюжет — когда отец обещает передать сыну наследство только тогда, когда он заработает какую-то сумму собственными руками. А для проверки бросает принесенные деньги в огонь. И лишь когда собственноручно заработанную мелочь возмущенный юноша начинает выгребать голыми руками из огня — тогда отец ему верит и делает своим наследником

Впрочем, в любом начинании могут быть и свои минусы. Самый первый из них — будет ли эта программа действительно добровольной? Или, как в СССР, "добровольно-принудительной" — и детей будут использовать исключительно как дешевую рабсилу для помощи на колхозных полях или где-нибудь на заводах?

Не будет ли все заработанное уходить на оплату проживания и питания детей — что субъективно будет восприниматься ими как "бесплатный", то есть рабский труд? Ну или коммунистический — только ж его, кроме Северной Кореи, можно встретить разве что в израильских "киббуцах". А вот для рыночной экономики такое "трудовое воспитание" будет сродни подготовке учителей родного языка на латыни. А в итоге вместо трудового воспитания может возникнуть настоящая аллергия на такое "припахивание".

И, наконец, не будет ли тотальное пребывание между школой и трудовыми лагерями банальным лишением детства? Как это было в Средние века, когда дети начинали работать уже с 7 лет, обычно помогая родителям в их ремесле, и времени на игры и прочее просто не оставалось? Как и "психологии детства" в собственном смысле слова — к детям в те времена относились как к "маленьким взрослым", отличающихся от последних лишь меньшей физической силой и ростом.

В общем, вопросов относительно начинания властей Белоруссии пока больше, чем ответов. И лишь практический опыт после его внедрения сможет дать на них ответы — и решение, стоит ли перенимать опыт соседей в России.