Всеволод Чаплин о дискуссии в обществе и роли Церкви

Современная жизнь подкидывает немало поводов для столкновения Церкви и общества. О нарастающем непонимании между ними, об информационной кампании против Церкви, о субкультурах готов и эмо и самых страшных грехах нераскаянных протоиерей Всеволод Чаплин, священник Русской православной церкви, рассказал главному редактору "Правды.Ру" Инне Новиковой.

Фото:

Читайте также: Всеволод Чаплин: Не бывает веры без церкви

— Отец Всеволод, вас слышат и к вам прислушиваются и атеисты, и агностики, и люди других конфессий, и православные, и истинно верующие, и сомневающиеся. Ваши высказывания, возможно и идут в духе учения, но часто вызывают жесткую критику и споры.

— И это хорошо. Если люди говорят о самом главном, о том, что хорошо и что плохо, а не только о том, какая машина лучше, какие продукты лучше, какие шмотки лучше, это хорошо. Если дискуссия идет, значит, люди думают.

— А она ведет к тому, что люди начинают задумываться?

— Она ведет к тому, что люди действительно начинают задумываться. Вот, например, тема абортов, которая сейчас активно поднимается в обществе. Когда в начале 90-х годов религиозные деятели и миряне стали впервые поднимать эту тему, создавая очень маленькие общественные движения, над ними смеялись, их пытались заставить замолчать, потому как считалось, что эта тема окончательно решена в советском или раннем постсоветском обществе. А сейчас отношение у общества к этой теме меняется. Люди стали дискутировать, люди стали думать; они стали прилагать эти дискуссии к себе, к своему прошлому, будущему, и что еще более важно — к тем поступкам, которые последуют после этих дискуссий. Гораздо лучше то, что люди обсуждают именно эти темы, чем если бы они говорили только о своих материальных нуждах, о новых вещах, новых продуктах, одежде.

— А дресс-код — это о духовном?

— Между прочим, это о духовном. То, как человек одевается, отражает его внутренний мир. Если внутренний мир ужасен, то человек может оказаться на улице полураздетым, с банкой пива в кармане и с сигаретой в руке. И считать это нормальным. А это ненормально. Если человек вот таким образом себя ведет, значит он внутри абсолютно неправильно устроен.

— Хиппи ведь тоже неправильно были одеты, но, по вашему мнению, были были ищущими людьми. При этом у них были не только банки пива, но и наркотики.

— Хиппи по-своему были одеты совершенно свободно и целомудренно. Это не те молодые люди, которые сейчас в полураздетом виде ходят по улице. Но общаться нужно со всеми людьми, в том числе вот с такими полураздетыми. Им нужно говорить о том, в чем они не правы. Им нужно рассказывать, что есть другая жизнь, лучшая жизнь, жизнь, в которой им будет лучше.

— Отец Всеволод, а почему вы думаете, что нынешняя молодежь не ищет? Может вы стали просто старше и дальше?

— Ищет. Просто очень часто она следуют за модой и рекламой. Поэтому мы с этими людьми тоже говорим, в том числе через СМИ.

— А вы им говорите "оденьтесь".

— Конечно, да.

— Что вы им говорите? Вы же не говорите, что смысл жизни там-то и там-то.

— Это одна из серьезнейших тем для разговора и с теми же хиппи мы очень серьезно спорили относительно наркотиков, относительно восточной эзотерики, которой некоторые из них увлекались. А говорить нужно обо всем — и о внутреннем состоянии, и о внешних формах поведения людей, и о различных общественных учениях, социальных учениях, и об искусстве, и о культуре.

— Ну предположим, поспорили и каждый остался при своем мнении. Волочкова как спорила с вами, так и раздевается во всех банях и фотографируется там же.

— Я считаю, что общество меняется, и мы эту тему тоже будем развивать. Вы знаете, когда эта дискуссия только начиналась, большинство поддержало идею о том, что люди должны одеваться прилично и что это должно как-то регламентироваться обществом. Я думаю, дальше будет лучше.

— В обществе всегда есть группа людей, молодежь, например, которым свойственен протест, желание реализоваться. Раньше такие ходили в хиппи, в панках, потом, если помните, были пацифисты.

— Те субкультуры, о которых вы говорите, одеваются гораздо более целомудренно, чем люди, которые просто тупо следуют моде на пляжное поведение. Даже готы и эмо одеваются лучше, чем те, кто устраивает пляж в центре Москвы.

— То есть готы и эмо у вас не вызывают такого раздражения?

— Они у меня вообще не вызывают раздражение, они вызывают интерес и желание поговорить. Они как раз видятся мне более думающими, у них в одежде выражено какое-то послание, даже если эта одежда выглядит пугающе. А вот пляжная культура в центре большого города или в институте, или в школе — точно не повод для долгих рассуждений, а повод сказать человеку остановиться и посмотреть на себя.

— По поводу готов, помнится, был вопиющий случай, когда некая девица пришла на кладбище и на могиле фотографировалась раздетой в совершенно ужасных позах. Видимо, насчет целомудрия у них у всех большие проблемы. И это на самом деле большая дискуссия о нравственности. Вот вы затронули пляжное поведение. Это же не присутствие на пляже. Это присутствие, например, в институте в пляжном платье… это отношение человека к своим обязанностям.

— Абсолютно верно. Вы совершенно правы. Внешнее поведение, внешняя форма самовыражения человека, конечно, не только отражает его внутренний мир, но и меняет его в ту или иную сторону. Если девушка пришла на бал в бальном платье и видит, с каким уважением и интересом к ней относятся, у нее появляется одно самоощущение. Если она пришла в институт, как на пляж, и видит, что к ней относятся соответственно, у нее появляется другое самоощущение.

— А если девушка пришла в нижнем белье на выпускной вечер, то ее приглашают в модельное агентство.

— Ну, это тоже бывает. Это распад человеческой культуры, он не имеет предела. Если считать, что нет абсолютных нравственных норм, то дальше можно будет все. Можно будет прийти на выпускной бал без нижнего белья. А потом устроить там массовую драку и массовое убийство. Потому что все дозволено.

— Нельзя только одной дискуссией что-то изменить в обществе. Это и проблема государства и светской власти. Есть статьи в Уголовном кодексе, в Гражданском кодексе. И они молчат о том, о чем говорите вы — что надо ходить прилично. И никакой участковый ничего не сделает тем, кто пришел на выпускной вечер в пляжном виде. Я это к тому, что ваши в общем правильные слова должны поддерживать и другие общественные организации, а этого нет.

— Это есть. Просто сейчас это всячески замалчивают. Есть прекрасные показы нравственно достойной одежды. В Москве уже было проведено три или четыре таких показа, которые были организованы с ориентацией на определенные нравственные традиции нашего общества. Об этом, к сожалению, очень мало говорили, но мы добьемся того, что будут говорить, поверьте мне. Общество совершенно однозначно будет изменено.

— А как вы относитесь к тому, что сейчас возник интерес к священнослужителям? Кто-то считает, что, видимо, они все должны быть просто идеальными. Потому что если вдруг кто-то на кого-то наехал, кто-то кого-то толкнул — сразу же все священнослужители становятся плохими и сама церковь тоже. Получается, когда возникает интерес к личностям, под ударом оказывается вера и сама церковь с ее канонами.

— В России происходит огромное количество автомобильных аварий, и из них два или три происшествия, в которых участвовали священнослужители, средства массовой информации почему-то раздули до масштабов невероятного национального события. И я в этом усматриваю, конечно, определенную предвзятость. Но с другой стороны, наше время предъявляет священнику особый счет. Нужно стараться быть максимально верным своему призванию. Нужно стараться помнить о том, что люди ожидают от тебя достойного поведения даже в быту. И, конечно, внимание огромное. Вот я недавно ходил на концерт одного популярного исполнителя альтернативной музыки в одном из московских клубов. Я с самого начала понимал, что нужно сидеть как памятник. Потому что меня одновременно снимали на мобильные телефоны и профессиональные камеры. В публичном пространстве нельзя делать ничего, что было бы не так понято.

Читайте также: Церковь и общество: разделяй и властвуй?

Поведение в быту должно быть безупречным, поведение в плане этики общения должно быть безупречным. Поэтому мне хочется сказать одну очень важную вещь в первую очередь своим собратьям священникам. Мы сегодня должны привыкнуть к мысли, что каждого из нас постоянно видят не только камеры, а миллионы критически настроенных глаз. Об этом все время нужно помнить. Нужно всегда соответствовать своему внутреннему призванию, которое предполагает очень серьезную этику отношения ко всем окружающим людям. Если правда то, что говорится об определенном поведении некоторых священнослужителей, это очень и очень плохо. Это означает, что человека не воспитали в настоящей церковной культуре. Или это воспитание не было воспринято.

Единственный случай, когда нам не нужно оглядываться на мнение толпы или тех или иных элитных слоев, это когда нужно говорить о правде Божьей и о тех законах, которые Господь предлагает не только человеку, но и обществу. Есть такие апостольские слова "настой во время и не во время". Это значит, что нужно говорить о Божьей правде, о том, что хорошо и что плохо, о том, что из себя представляет истина Христова, чем она отличается от всех новомодных учений, которые представляют Бога безразличным ко греху, прощающимвсе,одобряющим грех. Вот когда мы имеем дело с вопросом о правде Божьей и о том, что ее пытаются заглушить или подменить, вот тут не нужно оглядываться ни на кого. Нужно правду Божью возвещать всегда, во время и не во время, даже если абсолютно все в обществе будут говорить, что это неполиткорректно, немодно и не продвинуто.

— А если говорить, что это неправильно?

— Они будут говорить, что это неправильно. Но христианин считает, что-то, что ему открыл Бог в Священном Писании, — это и есть единственная истина. Это истина, а остальное — неправда. И в этом отличие христианина от людей с другими убеждениями. Христианин знает, что ему открыта Богом истина, и он о ней должен говорить.

— В обществе сейчас происходит не просто дискуссия — вакханалия по поводу девиц Pussy Riot. Когда вы сказали, что Господь осуждает, все тут же стали смеяться и возмущаться.

— Они могут смеяться и возмущаться. Но ведь сказано то, что есть на самом деле: Бог осуждает этот грех. Более того, если этот грех не будет раскаян, он, как и любой другой нераскаянный грех, приведет человека к вечной погибели, вечной смерти. В Священном Писании, сказано совершенно однозначно: Бог прощает только раскаянный грех. И обещает вечные муки за любые нераскаянные грехи. Поэтому все разговоры о всепрощении, о том, что Бог одобрит и гомосексуализм, и кощунство, и беззаконное убийство, и что угодно — это разговоры, которые не имеют ничего общего с христианством. Тот, кто говорит о том, что Бог смирится с торжествующим грехом и одобрит его, тот антихристианин.

— Так масса антихристиан вокруг. Вы им говорите что-то?

— Конечно масса. И им нужно об этом сказать. Господа, Бог не с вами. Бог осуждает вас. Вы — антихристиане, даже если постоянно оперируете вырванными из контекста цитатами из Евангелия. Прочтите все Евангелие, прочтите Апокалипсис, прочтите весь Новый Завет, уж не говоря о Ветхом, и вы поймете, что говорить о примирении Бога с торжествующим нераскаянным грехом, значит, быть прямо противоположным христианству. Конечно, Бог осуждает этот грех.

— Так, кому вы это говорите?

— Всем.

— Христианам и нехристианам?

— Всем.

— И вот этим девицам, которые давно потеряли остатки совести?

— Всем, всем и им в том числе. Люди, читайте Евангелие, не пытайтесь подменить его секулярным гуманизмом, то есть учением о том, что человек совершенно самодостаточен, что любое его действие хорошее, что Бог одобрит любое его действие. Это учение не имеет ничего общего с сутью христианства. И вот об этом надо сейчас повторить еще и еще раз. Почему эта неудобная правда должна быть сегодня еще раз очень ясно, без обиняков, без расшаркиваний произнесена? Потому что сейчас многие пытаются сказать, что антихристианство — это христианство, что всепрощенчество, то есть якобы положительное отношение Бога ко греху, нераскаянному греху, -это якобы христианство, что Бог прощает все, одобряет все, и церковь должна прощать и одобрять все. Вот когда эти вещи произносятся, причем довольно известными людьми, нужно очень ясно сказать, что это неправда, это не христианство, это антихристианство.

Читайте также: Какая ж толерантность без креста?

Христос ясно говорит о том, что он нераскаянный грех осуждает. Именно поэтому он призывает раскаяться. Именно поэтому призывает идти за ним, а не говорить ему: "Я делаю, что угодно, а ты, Боже, давай это одобряй, потому что ты же хороший". Бог любит человека, но его любовь заключается в том, чтобы привести человека к вечной жизни, в которую мы не можем войти без покаяния в грехах. Поэтому Божья любовь может проявляться и в том, что человеку посылаются страдания, и в том, что целые народы испытывают серьезнейшие исторические проблемы, и в том, что человек вдруг слышит Божий голос, призывающий его полностью измениться, бросить все, чем занимался до сих пор и начать жить совершенно другой жизнью. Божья любовь никогда не проявляется в том, что очень хотели бы услышать некоторые люди: в разрешении грешить и получить за это прощение. Бог так не говорит. Бог говорит в Священном Писании тем, кто не творит добрых дел: "Идите от меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный дьяволом и ангелами его". Это его слова. Где здесь всепрощение?

Нет, Бог не прощает нераскаянный грех, торжествующий наглый грех. Он его осуждает и он говорит о том, что человек, который не отказывается от этого греха, обрекает себя на вечную смерть.

— Все, что вы сказали, очень важно для христианина, для человека верующего.

— Это важно для каждого человека. Не случайно они так спорят. Не случайно они так настойчиво пытаются пристегнуть Христа к себе. Не случайно они постоянно, как заклинание, как мантру, повторяют слова о том, что якобы Богодобряет ихдеятельность, их образ жизни.

— Кто это говорит? Pussy Riot?

— В том числе и они. По-моему, что-то подобное у них звучало в выступлениях. Уж не говоря о наших секулярных гуманистах, которые борются сейчас и с религией, и с церковью. Почему-то они постоянно вспоминают Христа и Бога, пытаясь доказать недоказуемое, доказать то, что якобы Господь одобряет то, что они делают, по крайней мере, не противится этому. Вот это неправда. И сказать им, что это неправда, очень-очень важно. Если они апеллируют к Богу, если они пытаются рассуждать на тему христианства, значит, не все потеряно, значит, совесть где-то живет, значит, идет мыслительный процесс, идет внутренний диалог и человек хочет все-таки понять, что от него ждет Бог. Он пытается при этом успокоить себя ложными уверениями в том, что Бог якобы одобряет любой его грех. Это ложные уверения. Но сказать о том, что они ложные, конечно же, нужно.

— Я не говорю про тех, кто кресты рубит — это уже запредельные какие-то вещи. Но и без них богоборцев хватает. Вокруг тех же Pussy Riot развернулась целая информационная кампания с участием звезд, в том числе западных звезд, которые, ничего не зная о них, активно их поддерживают. И ведь их влияние на умы очень велико. А вы молчите, а церковь молчит.

— Ну, почему же молчим. Мы говорим и будем говорить, чем дальше тем больше.

— Против Церкви действуют серьезные современные информационные технологии, очень хорошо организованные, хорошо вооруженные. А наша церковь просто говорит и все.

— Мы говорим каждый день много. Но даже если нас будут не допускать к дискуссии в том объеме, в каком она существует на телеканалах, на разных сценических площадках, мы все равно будем говорить.

— Критика, к сожалению, более заметна.

— Будем говорить столько, сколько у нас получится. Я не думаю, что нам стоит превращаться в пиар-агентство. Я не думаю, что нам стоит использовать подлые и безнравственные способы раскрутки нашего послания, делать это за деньги, использовать людей. Использовать подкуп, использовать всяких ботов, то есть не существующих авторов послания — вот этим заниматься мы не будем. Пиар — это вполне достойная работа, но у нас из нее сегодня сделали некую безнравственную деятельность.

— А в итоге у этих девиц создан образ страдалиц, которые борются с режимом. И никто не вспоминает совершенно безобразные предыдущие хулиганства.

— Образ создан в нескольких СМИ, принадлежащих буквально двум-трем лицам. И поскольку эти СМИ сейчас пытаются моделировать псевдореальность, нужно просто перестать обращать внимание на то, что они говорят.

— А вы с социальными сетями работаете?

— То, что сейчас происходит в социальных сетях, это как правило тоже несколько десятков человек, которые пытаются из себя изображать тысячи. На эти волны тоже можно не обращать внимание.

— Не могу сказать, что я активный блогер, но тем не менее. Вчера перед нашей с вами встречей я написала о том, что будет отец Всеволод Чаплин и предложила задать вопросы. Так вот, большая часть была о том, "почему у попов морды толстые". Были, конечно, и интересные вопросы. Но большинство настолько недостойные, что я не могу их озвучить. Я это к тому, что у церкви сложился такой имидж: часики, машины, богатый священник… И весь этот негатив, помноженный на недовольство, оказывается достаточно сильным.

— Негатив создается несколькими десятками людей, которые получают за это деньги. Это не реальность, это виртуальная реальность. По данным серьезных опросов, образ церкви никак не пострадал. Более того, люди стали задумываться над тем, что церковь сегодня говорит, они начали обсуждать, может быть, самые главные вопросы: что такое хорошо и что такое плохо, как общество должно быть устроено с точки зрения права и с точки зрения нравственности. Вот об этом дискуссия идет, и этому мы рады. А этих волн, индуцированных из определенных центров, мы не боимся. Нас за две тысячи лет истории церкви пытались взять измором, гонениями, криками, окриками, доносами. Нас этим не возьмешь.

— Церковь переживала разные времена. Сегодня какая дорога к храму?

— Очень простая. Нужно прийти в православный храм, понять, что там происходит, постараться сердцем и умом поучаствовать в богослужении, влиться в жизнь христианской общины, и сразу станет виден конец этой дороги.

— А если человек сомневается?

— Приди и спроси, приди и посмотри.

Читайте самое интересное в разделе "Общество"