Кошелёк или... творчество?

Творчество появилось гораздо раньше, чем деньги. Неизвестный творец, который выбивал рубилом на стене пещеры силуэт мамонта, не рассчитывал на проценты с тиража. Можно ли теперь считать писательство профессией? То есть в полном смысле слова: имярек выполняет план по написанным книгам, получает за это зарплату и премии… Или же это просто хобби?

Фото: Фото: AP

Многие писатели (заинтересованные, да) высказываются в духе того, что книгу писать — это долго, и надо же на что-то жить в это время, да и вообще каждый труд должен быть оплачен. Думаю, слышали.

Но тем самым ненавязчиво смешиваются две разные вещи: непосредственно творчество и монетаризация результатов такового.

Не бывает такого, чтобы действительно писатель сидел и писал ровно по столько-то страниц в день. И даже процесс "обдумать, о чем именно должен быть роман" с составлением плана — тоже слабо представляю. Наоборот — любой, кто сочинял художественные вещи, знает, что иногда персонажи ведут себя своевольно, не подчиняясь автору.

Читайте также: Меч и магия победили науку и технику 

Писатель должен быть творцом, оживляющим героев на страницах своих книг, а не штампователем картонных зомби.

Творчество появилось гораздо раньше, чем деньги. Неизвестный творец, который выбивал рубилом на стене пещеры силуэт мамонта, не рассчитывал на проценты с тиража.

Возможно, это не очень благозвучное сравнение, но творчество "выделяется". Вот просто потому, что имярек не может удержать в себе то, что рвется наружу.

Проблема современности в том, что писатель зависит от издателя, каковой всегда смотрит на книгу с точки зрения коммерческого успеха.

Я помню дефицит хороших книг в СССР, когда тиражи шли в основном в библиотеки. Помню, как, будучи первокурсником, читал запоем переводы фантастики, которые в Москве можно было купить в ксероксах. Очень дорого по сравнению с книгами — часто их читали и меняли на другие с небольшой доплатой.

Затем, когда разрешили частное предпринимательство, книжный рынок некоторое время был попросту шедеврален. В прямом смысле слова.

Все просто: переводы, которые уже были, и начали издавать в первую очередь. А переводить "для ксерокса" имело смысл только самое лучшее. Так что на книжном рынке можно было поступать просто: "мне полметра книг справа, пожалуйста". Из этой пачки потом выкинуть за нечитабельностью можно было всего два-три произведения.

Фото: AP

Можно сказать, что в этот период рынок удовлетворял потребности покупателей.

А вот потом наступил период, когда рынок начал наживаться. Печаталось все подряд, книги уже приходилось тщательно выбирать. И читателей начали приучать к ширпотребу и в этой области — на шедеврах много не заработаешь, их мало. А вот "Слепой против глухого — 23" и и. п. продается как сериал. Равно как и "женские детективы" и проч. — не буду сейчас анализировать специфические жанры массовой продукции.

Далее все закономерно — стали делать "брендовые" имена, за которых пишут "литературные негры", все поставлено на поток. Так вот — подобное, не буду спорить, является именно работой.

Но к творчеству как таковому отношение имеет не большее, чемработа маляра к картинам настоящего художника.

Конечно, можно получать удовольствие от любой профессии, и что тогда — не платить за нее? Мол, если моряк любит море — так пусть отправляется в рейс за бесплатно!

Подмена тезиса. Речь идет не об удовольствии — по-хорошему, работа должна приносить удовольствие, и то, что вопрос задают именно так, свидетельствует о том, что люди работают только ради денег.

Суть именно в творчестве.

Да, перед обществом стоит задача "как найти адекватные способы оплаты труда творческих людей". Если некто написал шедевр — логично же, чтобы он за это получил вознаграждение! Причем, добавлю, именно он, а не тот, кто у автора перекупит права и т. п.

Читайте также: Адаптированный "глянец", или Как стать детским писателем

Но при этом "посадить на зарплату" — пусть и в виде процентов и проч. означает превращение творчества в рутину, что неизбежно скажется на качестве. Невозможно быть творцом по принуждению, даже если принуждают деньги. Длиннющие диалоги без смысла в некоторых уже классических книгах — это последствие того, что некогда писателям платили построчно.

Ситуация с книгами еще более-менее благоприятная: важен текст, а не материальный носитель. К чему приводит монетаризация искусства, гораздо лучше видно на примере картин, где ценится именно оригинал.

Самая дорогая покупка картины на настоящий момент — это "Номер 5. 1948" Джексона Поллока, продана в 2006 году за 140 миллионов американских долларов. Правда, иногда прибавляют "по неподтвержденным данным", так что на всякий случай представляю "запасную" — Пабло Пикассо "Дора Маар с кошкой", продана на торгах Sotheby's в Нью-Йорке за 95,2 миллиона долларов.

Рекомендую найти репродукции в Интернете, помедитировать на изображения и решить для себя, стоят ли они таких денег.

Фото: AP

Я лично всегда вспоминаю разговор Козлика с Незнайкой: "Тут все равно ничего понять нельзя. У нас все художники так рисуют, потому что богачи только такие картины и покупают. Один намалюет такие вот загогулинки, другойизобразит какие-то непонятные закорючечки, третий вовсе нальет жидкой краски в лохань и хватит ею посреди холста, так что получится какое-то несуразное, бессмысленное пятно. Ты на это пятно смотришь и ничего не можешь понять — просто мерзость какая-то! А богачи смотрят да еще и похваливают".

Очевидно, что в таких случаях речь идет не об искусстве, а просто о предмете с высокой себестоимостью, причем специально накрученной.

Вот такая дилемма. С одной стороны, нельзя превращать творчество в предмет купли-продажи, это уничтожает его. С другой стороны, "творец должен голодать" — тоже неправильный тезис.

И я, честно говоря, не могу с ходу предложить решение проблемы — я лишь обращаю внимание на нее.

Впрочем, один из ответов лежит на поверхности: если автор имеет профессию, то на жизнь он заработает. Там можно быть ремесленником, в отличие от искусства.

А вот монетаризация халтуры, замена ей творчества — ситуация недопустимая.

Все самое интересное читайте в рубрике "Жизнь"