Йоэл Лехтонен обещает "Панику" и шок для театральной Москвы

В сентябре начинается новый театральный сезон, и искушенную публику ждет немало сюрпризов. Один из них — комедия "Паника. Мужчины на грани нервного срыва" — спектакль финского режиссера Йоэла Лехтонена, известного в России своей провокационной постановкой "Монологи вагины", которая вызвала в свое время сильный общественный резонанс.

Фото: Фото: AP

О своем новом спектакле и о ситуации в современном театре читателям "Правды.Ру" рассказал в эксклюзивном интервью нарушитель общественного спокойствия, противник табу и театральных традиций, режиссер Йоэл Лехтонен:

— Ваш новый спектакль "Паника. Мужчины на грани нервного срыва", премьера которого в Москве состоится в сентябре, — это будет такой же шок для общественности, как предыдущая ваша постановка, "Монологи вагины"?

— Ну как вам сказать? Думаю, этот спектакль шокирует всех еще больше. На спектакль "Монологи вагины" идут заранее зная, что здесь они, скорей всего, будут шокированы. А когда пойдут на "Панику", которая заявлена как комедия, то все будут ожидать, что их будут смешить и веселить, а потом, когда поймут, о чем идет речь, то, возможно, это шокирует больше, чем самый скандальный спектакль.

Читайте также: Муж разучился лгать? Считай, что умер

То есть, конечно, это хорошая, добрая комедия, но с подтекстом. Понимаете, здесь речь о том, что вообще происходит с мужчинами в городских ландшафтах. С мужчинами, которые достигли потрясающего возраста — 35 лет. Спектакль как бы ставит диагноз им — что с ними происходит? И это-то как раз и может шокировать.

— Не станет ли разница между спецификой жизни современных финских и русских мужчин препятствием для восприятия спектакля российской публикой?

— Я думаю, это не играет роли — в любой современной развитой стране мужчины переживают одни и те же проблемы.

Всегда найдется нечто общее для всех мужчин. Например, прошлое. Вернемся на десять тысяч лет назад. Тогда мужчинам было очень легко — либо ты убиваешь добычу и приходишь домой с победой, с едой для семьи и всего племени, либо ты не убиваешь и становишься рабом. Или тебя самого съедят. Все было просто. А сейчас, когда (слава богу!) нельзя убивать, инстинкт, который был у мужчин десять тысяч лет назад, дремлет. И представители сильного пола несколько потерялись в современном мире. Как им здесь быть? Куда реализовать этот инстинкт? Мы же все мечтаем о великом — об открытии Америки, об управлении большой страной, о завоеваниях… да хоть о том, чтобы мамонта убить!

Фото: AP

Или навести порядок, порядок по всей стране, чтобы всем было хорошо… А возможности-то нет — ни порядок навести, ни даже мамонта убить. И это — глубоко трагичная ситуация. Кстати, эта проблема всего нашего цивилизованного общества, неважно — в России или в Финляндии. Особенно это касается городской жизни в тех странах, где идет прогресс, экономическое и политическое развитие, где страна богатеет, все приходят к благополучию, образуется средний класс, становится больше обеспеченных благополучных людей.

— "Паника" — спектакль о мужчинах, он ориентирован больше на мужскую или женскую аудиторию?

— Если брать статистику — кто больше ходит в театры, то мы увидим, что, конечно, это женщины (Смеется). Но мы не будем брать статистику. Отчасти этот спектакль — возможность для женщин заглянуть через замочную скважину в комнату, где мужчины сидят своей мужской компанией. И дамы смогут увидеть, что мужчины делают, когда они втроем. О чем они говорят? Что их волнует?Как они разбирают свои проблемы? Словом, такое маленькое окошко в мужскую душу.

— Это уже не первый ваш спектакль, поставленный в России. А почему вы выбрали именно нашу страну для своей работы?

— Почему в России? Дело в том, что в 1995 году Финляндия вступила в Евросоюз. Маленькая страна где-то на севере получила открытые границы — можно было поехать учиться в любое европейское государство, университеты стали практиковать обмен студентами. И, конечно же, все финские молодые люди сразу же поехали кто куда, просто хлынули в Европу. А я тоже решил уехать, но в другую сторону. Я решил выбрать прямой поезд. А из Хельсинки есть только один прямой поезд в зарубежную столицу — сюда, в Россию. И вот я сел на этот поезд и по прямой поехал в Москву. Конечно, вопрос: "Что такое Россия? Что такое Москва?" тогда имел ответ образца 1996 года. А вы помните, что тут было тогда? Это очень отличается от того, что сейчас! Это был большой город, полный авантюризма.

Было безумно интересно. Огромный город абсолютно без контроля. Почему я всем рекомендую Москву? Потому что это — единственный город Европы, где существует настоящая демократия. Но не демократия по закону, а демократия самой жизни. В этом городе нет случайных людей. Все, кто здесь живет, знают, зачем они пришли в Москву. Это город, который не спит. Город, в котором решается — будет ли война, откуда текут реки денег, абсурдный город, город-мечта, где ты в один момент можешь или все потерять, или все получить, здесь все знают, как работает город.

И через Москву тебе становится ближе весь остальной мир. И стараться понять этот город, живущий в полном абсурде —это очень интересно. И, кстати, когда для тех, кто тут живет, наступает кризис среднего возраста, 35 лет, возникает вопрос, который и звучит в "Панике" — где я потратил эти свои бесценные годы жизни? Здесь? Здесь, что ли? А оно того стоило?

Фото: AP

— У нас сегодня считается, что российский театр, и в частности театральное искусство в Москве, переживает некий кризис. А как вы смотрите на современный российский театр?

— Да, полный кризис. Если говорить о московском театре — то это безумное количество талантов, колоссальный резерв возможностей. И — нулевая реализация этих возможностей и талантов. Это просто полнейшая мясорубка. Уверен, театр в Москве изменится сразу же после того, как цена на недвижимость упадет хотя бы до цены на жилье в остальных европейских столицах.

Читайте также: Сейчас пугают не так, как раньше

Ведь здесь же любой уголок, любая крысиная нора стоит таких денег, абсурд просто. А если ценовая политика на стоимость помещений будет, как в остальной Европе, искусство сразу же поменяется. Театр получит новые, более широкие возможности реализации молодых талантов. Откроются пути для всех — самовыражаться, делать свой независимый проект. Из этих проектов 95 процентов не будут стоить ничего, но 5 процентов окажутся шедеврами.

— А как обстоит дело с современным театром в Финляндии? В чем его отличие от российского?

— Дело в том, что в Финляндии театр очень социализирован. Он, собственно, и возник для того, чтобы решать социальные задачи. Сто лет назад необходимо было любым способом отвлечь народ от курения, пьянства, приучить читать книги, ценить искусство, культуру. А в России театр изначально был придворным. Существовал при дворах царей. То есть был изначально ориентирован на другую аудиторию. Другая история. Сейчас же вообще театр в мире больше идет в сторону межтеатрального пространства. Сегодня на европейской сцене используют все —танцы, видео, смежные искусства.

Театр берет отовсюду — и там, и там, везде эксперименты идут. Он в постоянном поиске, ищет новых путей развития. Другой вопрос, что он найдет. Минус тут, конечно, в том, что этот поиск становится понятен только маргинальным группам.

А русский театр всегда преследует глобальные цели. Он берет более глубокие темы — эпохальные произведения. И поэтому ставит классику сотни миллионов раз, потому что такие темы сегодня есть фактически только в классике. И это, разумеется, тормозит поиск.

Фото: AP

Невозможно в Москве ставить другие, экспериментальные вещи — это просто негде делать. Если же традиционные театры и дают место, там уже не приходится искать, там надо делать так, чтобы смотрелось "неплохо" и понравилось публике. Здесь, кстати, есть одна интересная особенность российского театра. С одной стороны, приверженность к классике, к традициям тормозит поиск, но, с другой стороны, я вот три года назад впервые прочел Чехова на русском языке. И я был в шоке! Язык, которым говорят чеховские герои — это практически современный язык, на котором говорят в Москве и в России. А если читаешь финскую классическую литературу, то понимаешь только 70 процентов текста, так сильно он изменился.

И тут возникает тенденция — а может быть, и не нужно ничего искать, когда еще можно использовать то, что было, когда писали Чехов, Достоевский, Толстой, когда Россия была лидером в мировой литературе. Это такая своеобразная ностальгия по великому прошлому — не зря даже язык остался почти таким же. И современный язык, современные проблемы в сравнении с этим великим наследием кажутся пошлыми.

Поэтому и встает вопрос: зачем нам тут нужен поиск, к чему искать лучше того, что есть? А в Европе всех волнуют новые темы, новые акценты, театр отвечает на современные проблемы социума. Вот, например, это очень хорошо видно на пьесе "Монологи вагины". Что такое театр, что такое пьеса? Пьеса, в первую очередь, должна очень сильно волновать людей. Когда я ставил здесь пьесу, то меня самого волновала та проблема, которая в ней рассматривалась. И вот это свое волнение надо переносить на сцену. Театр ведь — это храм. Но храм проблемы, и ее нравственного решения. Только тогда театр — искусство. А если мы считаем, что театр — это просто приятное времяпровождение, когда мы приходим посмотреть, как известный артист красиво говорит красивые слова… я говорю — нет, спасибо!

Мы стараемся поставить любую проблему, лишь бы это было актуально для современного человека. Пусть трагедия, пусть комедия — но проблема! Пусть актер волнует зрителей так, чтоб им плохо стало, а не смешит в течение двух часов, чтобы они, наоборот, забыли о трудностях. В театре они должны видеть проблемы, искать пути решения, а не забывать о них. Пусть зритель волнуется, даже плачет, а потом идет домой и осознаёт. А когда прикрываются мифом о российском менталитете — мол, у нас такое нельзя ставить, у нас не поймут, у нас менталитет другой, я всегда думаю — да почему же нельзя?

Везде, по всей Европе, по всему миру можно, а тут — нельзя. И, конечно, тогда возникает бешеное желание показать всем зрителям, что театр может быть другим, не таким, как они привыкли. Я всегда стараюсь показать, что человеческие проблемы — они всемирны, и нет такого, что в Финляндии своя проблема, в России — своя, в Австралии — третья. Все равно есть общечеловеческие ценности, понятные каждому.

Все самое интересное читайте в рубрике "Жизнь"