Гафт вернулся

Недавно на Первом канале был показан многосерийный мистический триллер из послевоенной жизни "По ту сторону волков". По просьбе читателей публикуем интервью Валентина Гафта, снявшегося в одной из главных ролей в этом фильме, данное корреспонденту журнала "Цветной телевизор" Ирине Мак.

Валентин Гафт почти не снимается в кино. Отказывается от сценариев, не желая играть в многотиражных триллерах и детективах, заполнивших экран. Исключение было сделано для единственного фильма — новой картины Владимира Хотиненко "По ту сторону волков".

— Почему вы согласились сниматься?

— Потому что это не какая-то выдумка — это подлинная документальная история, и режиссер талантливый, который сумел эту историю не испортить. Там все очень интересно: реальность превращается в мистику, мистика — в реальность, есть оборотень, который вроде бы существует, при этом все следы заметены и на каждого падает подозрение.

— Вы играете доктора — первого, кто увидел жертв оборотня. И очень, по-моему, в роли на себя не похожи.

— Это и хорошо. Вообще, когда я пришел в съемочную группу, я не очень подходил для этой роли. Знаете, когда подбирается типаж, надо, чтобы подходили твои собственные черты, а мои черты для этой роли не совсем годились. Хотиненко повел меня к костюмерам, надели на меня шляпу, придумали очки, боты... Это самое интересное — превращаться в другого человека, оставаясь самим собой.

— Действие фильма разворачивается в 1946 году. Вы хорошо его помните?

— Да. Помню, как кончилась война, как возвращались солдатики во дворе — без ног, без рук, еще забинтованные, многих не было. Помню карточки, очереди за мукой. Внешне было мрачновато, но все равно как-то весело — я был мальчишкой. Были свои маленькие праздники, когда продукты доставали, в день рождения — ситро с пузырями. Появилось мороженое, такое дорогое, что я даже не осмеливался просить на него денег у родителей. Я помню праздник Победы: было тесно на Красной площади, но спокойно и радостно, портрет Сталина висел в небе. Благородные чувства разливались в душах людей: никто никого не мог ни задавить, ни убить, все были равны и счастливы.

— В кино есть ощущение этой правды жизни?

— Есть, потому что город, в котором мы снимали, — я забыл, как он называется...

— Торопец...

— Да, Торопец. Так вот, там можно по заборам, по мостовым определить время. Сейчас там хуже, чем в 1946-м, потому что ничего с тех пор не ремонтировалось. Даже воздух остался от того времени. Замечательное место, потрясающая природа. Рыба, правда, говорят, вся погибла, но место совершенно сказочное — могло быть курортом. Обидно. Казалось, что какой-то гениальный художник создал эти декорации специально для нас.

— То же самое сказал и Владислав Галкин, исполнитель главной роли в картине.

— Раз уж вы о нем заговорили, я скажу: давно не видел такого замечательного артиста, с потрясающими качествами и человеческими, и актерскими, и при этом такого обаятельного и органичного. Он мне напоминает Женю Урбанского — по мощи, порядочности, энергии, темпераменту и, конечно, по тому, зачем он — артист. Он уходит в роль с той же страстью.

— В этой картине вы впервые играли вместе с Ольгой Михайловной Остроумовой?

— Да. И, по-моему, она сыграла прекрасно, и в роли совершенно забывала о том, что я — близкий человек. А я не мог забыть и, по сравнению с ней, зажимался. Кстати, знаете, в фильме звучат мои стихи.

"Тихоокеанская звезда"