Феликс Царикати: "Муслим Магомаев из меня не получился, но Царикати получился неплохой"

О начале своего творческого пути, первом большом заработке, а также о домашних онлайн-концертах в пандемию рассказал ведущему Pravda.Ru Сергею Каргашину певец, актёр, заслуженный артист России Феликс Царикати.

Народный артист пяти республик

— Феликс, за твоими плечами более десяти альбомов, причём альбомы совершенно разные: есть авторские, есть военные песни, есть романсы. Ты поёшь и оперные партии. С чего всё началось?

— Я, наверное, начал раньше петь, чем говорить, и другой профессии я себе не представлял никогда. На вопрос: "Кем ты будешь?" я всегда говорил: "Буду Муслимом Магомаевым". Но потом это превратилось в шутку, я говорил: "Муслим Магомаев из меня не получился, но Царикати получился неплохой". Моя мечта сбылась, я очень счастливый человек — это главное счастье в жизни, когда человек занимается любимым делом.

— Ты родился в Нальчике?

— Я родился и вырос в Нальчике.

— Как на тебе сказался колорит национальный?

— Я осетин по национальности, хотя родился в Кабардино-Балкарии, и я себе не представлял, допустим, чтобы на свадьбе не было:

• веселья;
• песен;
• танцев.

Меня это всегда завораживало. Моей младшей сестре купили гармошку, она буквально два дня ею позанималась и забросила. Мне было лет шесть, а ей тогда годика четыре. Я взял гармошку и начал слушать радио и подбирать все осетинские песни, кабардинские на гармошке. Уже в десять-одиннадцать лет меня стали приглашать на свадьбы, чтобы играл на гармошке, а люди танцевали. Я пел, играл, танцевал и был очень счастлив. Я был уже тогда востребованным артистом, гармонистом и певцом.

Правда, тогда за это не платили. Помню, рука опухала, я приходил домой уставший, даже не кормленный зачастую, но мне это нравилось, я очень любил играть и тем самым приносить радость людям.

— Ты народный артист пяти республик. Наверное, единственный в России?

— В России — да, больше званий, чем у меня, нет ни у одного артиста. Был только Иосиф Давидович Кобзон покойный. Я народный артист:

• Северной Осетии — Алании;
• Южной Осетии;
• Кабардино-Балкарии;
• Карачаево-Черкессии;
• Ингушетии.

С 2000 года я заслуженный артист России.

Жизнь на сцене

— Феликс, что для тебя сцена?

— Сказать: "Всё!" — значит, ничего не сказать, потому что я живу сценой. В год пандемии я выходил в эфир каждую пятницу. У меня в загородном доме, слава Богу, на третьем этаже оборудована студия, и каждую пятницу в 20:00 я час был в эфире. Вы даже не представляете, сколько было людей, которые смотрели эти эфиры. Репертуар у меня очень большой, более десяти альбомов:

• песни военных лет;
• ретро-шлягеры;
• эстрадные песни;
• арии из опер и оперетт;
• русские народные песни.

Каждую пятницу у меня был часовой эфир просто до слёз. Я так соскучился по зрителю.

Есть много артистов, для которых сцена — это зарабатывание денег, для меня это абсолютно не так. После конкурса "Ялта-91" мне позвонила редактор, концертный администратор Регина Васильевна и сказала: "В центре будет корпоративный концерт, они тебя выделили на конкурсе, хотят, чтобы ты исполнил несколько песен". Конкурс "Ялта-91" — это был конкурс молодых исполнителей эстрадной песни, я получил приз зрительских симпатий, стал лауреатом. Она меня спрашивает: "Сколько ты стоишь?", я сказал: "Регина Васильевна, я не знаю, даже никогда не представлял, что этим можно зарабатывать деньги". Она говорит: "Да вы что!", я говорю: "Ну да". Она мне: "Каждый артист за свою работу должен получать деньги. Сколько вы стоите?", я говорю: "Я не знаю, Регина Васильевна, сколько я стою. А сколько мог бы стоить такой артист, как я?", на что она мне ответила: "Такой артист, как вы, стоит очень дорого". По-моему, она мне заплатила 200 рублей. Я был в шоке.

После ГИТИСа я работал полгода в Театре оперетты, получал 80 рублей в месяц, а тут за одно выступление я спел три песни и получил 200 рублей. Я понял, что этим можно зарабатывать деньги, извините меня за меркантильность.

— Правда, что когда ты закончил ГИТИС, тебе предложили петь в Большом театре?

— Нет. Во-первых, у меня было несоответствие голоса и роста. У меня рост 174, а голос низкий — бас-баритон. По своим внешним данным я должен был быть тенором, как максимум — драматическим тенором. А я драматический баритон. Поэтому с таким ростом в Большом театре делать нечего с таким голосом. Но в Театр оперетты меня взяли после института, я сыграл три дипломных спектакля в институте, причем в одном составе:

• оперу "Свадьба Фигаро" Моцарта;
• мюзикл "Здравствуйте, я ваша тётя";
• мюзикл "Обыкновенное чудо".

Я играл Фигаро, в "Здравствуйте, я ваша тетя" я играл "тётушку Чарли из Бразилии, где много диких обезьян", и в мюзикле "Обыкновенное чудо" я играл министра-администратора, которого играл Миронов. Спектакли проходили в учебном театре ГИТИСа, тогда ещё была улица Горького, где он находится, там магазин "Армения", рядом за углом арка, и в этой арке есть учебный театр ГИТИСа. Приезжали со всех городов, смотрели, набирали в свои театры выпускников ГИТИСа факультета актёров музыкального театра. Меня забрали в Московский театр оперетты, я был счастливый такой. Но потом, когда ушёл на эстрадную сцену, уже не вернулся в театр. Так получилось, закрутилось-закрутилось. Тем более у меня уже был коллектив в то время. Кстати, они до сих пор со мной.

— Это "Каприз"?

— В этом году 30 лет творческой деятельности и 30 лет нашему коллективу. Вот они как у меня были, так и остались все, представляете.