Симон Осиашвили: "Литература научила держать удар"

У Симона Осиашвили не просто 500 песен, а практически 500 хитов. Его песни с удовольствием пели Алла Пугачёва, Филипп Киркоров, Александр Буйнов, Григорий Лепс — все наши звезды. Но он и сам артист! И сегодня он в гостях у "Правды.Ру".

Сергей Каргашин: Как получилось так, что инженер-программист вдруг резко изменил свою судьбу и стал писать стихи, а потом и песни?

— Это действительно было резко, потому что мне уже было 24 года. Мне мой начальник по работе в вычислительном центре показал журнал "Юность", и в нем была опубликована повесть Вениамина Смехова "Служение муз не терпит суеты". И там были в этой повести стихи без указания авторства — они меня просто с ума свели! Потом уже они были положены на музыку Сергеем Никитиным: "Под музыку Вивальди, Вивальди, Вивальди, под музыку Вивальди и вьюгу за окном печалиться давайте, давайте, давайте, печалиться давайте об этом и о том".

Ситуация в этих строчках — возвращение предыдущей любви, и в моей жизни такие обстоятельства были, и вот это просто свело меня с ума. А потом я вдруг обнаружил, что бормочу уже другие строчки, которые сам стал сочинять. Я сначала отнесся просто как к блажи: с чего вдруг мне стихи писать? А через несколько месяцев понял, что не могу без этого жить.

Меня стала тяготить работа программиста, и жил я во Львове, где мне вместе с моими русскими стихами вообще было тяжело. И я решил, что для меня единственный выход — Литературный институт имени Горького. А там до 300 человек на место доходило. Я прошел творческий конкурс, уже как бы был зачислен, но мне вдруг стало страшно — тут все устоялось, ехать в полную неизвестность….

И тогда папа мне говорит: "Если ты этого шага сейчас не сделаешь, ты никогда себе не простишь… Никогда не нужно жалеть о том, что сделал, нужно жалеть только о том, что мог сделать, хотел сделать, но не стал делать этого, не бойся совершать поступки". Я это запомнил на всю жизнь. Я понял, что невозможно рационально этот выбор принять, надо просто взять и как-то поступить, уже не жалея, что ты этот шаг сделал.

— Замечательные у вас учителя были! Лев Ошанин, Владимир Костров…

— Литературный институт, конечно, дал мне образование, но не научил сочинительству. Ты сам этому учишься, если есть способности, читаешь много. Меня он научил держать удар коллег.

Обсуждали работы друг друга — тебя просто рвут на части, думаешь: "Я бездарь". Не то что писать — мне жить не хотелось. И вот эта школа меня сильно закалила, ведь в мире сочинительства песен тоже мне никто дорогу розами не усыпал, приходилось как новому автору встречаться с противодействием… Но надо на это не обращать внимания, а делать то, что хочется тебе.

— А из участников вашего поэтического семинара кто-то как поэт состоялся?

— Мне не попадались фамилии моих однокашников… По семинару прозы — да, была одна девочка, у нее псевдоним Полина Дашкова.

Музыка как дорога к миллионам сердец

— Давайте поговорим о песнях… Как творческий процесс проходит у вас? Что для этого нужно?

— Как я пришел к этому — это тоже конкретное событие. Я на каникулах во Львове познакомился с молодым парнем-композитором, который учился в консерватории. И как-то он мне говорит: "Давай напишем песню". А у меня же высокий жанр — поэзия… И я понял, что проще написать что-то ему, чтобы он отстал. Написал, а он меня приводит в Дворец молодежи, 500 зрителей, и там музыканты поют песню на мои стихи.

Я думаю: оказывается, можно написать такую песню, и они сразу приходят к большому количеству зрителей. Ведь кому нужны были стихи в середине 80-х, стадионная поэзия давно прошла!? Любой же творческий человек не хочет в стол писать. Но как писать эти песни? Пошел в Союз композиторов, выписал их адреса и разослал им свои стихи. Все они под тем или иным предлогом отказались, кроме Владимира Мигули. Он уже был суперпопулярным, и как он обратил внимание на мои вирши — не знаю… Мне просто повезло.

Мигуля говорит: "У меня есть музыка, напишите на нее стихи". Я написал, он почитал и говорит: "Да, хорошие стихи, но я на них напишу другую музыку". И это стало всесоюзным шлягером — песня "Дни летят", которую исполнила молодая София Ротару.

А на старую музыку пытался еще писать, и в итоге Мигуле как-то не зашло. А я в конверт — и Давиду Тухманову отправил, так и появилась песня "Старое зеркало", которую исполнила молодая Ирина Аллегрова.

Помимо этого, я еще не на музыку сочинял и просто раздавал возможным соавторам, так и написал "Дорогие мои старики". Обычно помногу переделываешь, комкаешь бумагу, бросаешь. А на эти стихи вообще никаких усилий не ушло. Я их написал как под диктовку и поехал с ними к Игорю Саруханову, с которым были знакомы немножко. У него глаза стали мокрые, он говорит: "Старик, ты сам не понимаешь, что ты написал". Взял гитару и спел эту песню. Конечно, надо было прожить какую-то свою жизнь, иметь свое отношение к родителям. Но такой бэкграунд у каждого есть…

— А позже подобное повторялось?

— Только один раз. В основном это работа, которую я люблю. Позже я стал и музыку писать для своих песен, и вообще всегда сочинял стихи для песен с гитарой. Музыку потом никому не показывал. Написал песню "Любовники" для Вячеслава Добрынина, он ее исполнил, сняли клип, показали по телевидению.

Песня получилась, но меня мучило то, что я писал о другом: "Мы любовники с тобой, и виновны мы, как не больно о том говорить. Но ведь горькое слово "любовники" от медового слова "любить" — то есть я пел о любви, а Добрынин — о супружеской измене.

И я всем стал показывать свой вариант, а потом на творческом вечере в КЗ "Россия" вышел впервые к микрофону как исполнитель. Меня хорошо приняли зрители, и я думаю: "Вот, 2500 зрителей сидят в зале, и им нравится то, как песня звучит в моей трактовке". Хотя свою версию в том же концерте спел Добрынин.

И я понял: я обязательно буду писать песни для себя. Сначала было тяжело, все говорили: "Зачем тебе это надо? Ты же пишешь очень хорошие стихи для песен. А музыку будут писать композиторы, артисты, певцы будут петь, и всё будет хорошо". Но я же вижу, что людям интересны те песни, которые я сам сочинил и сам исполнил. "Привыкните, друзья мои", — думал я и в итоге стал не просто сочинителем песен, а артистом. Стал ездить, встречаться со зрителем.