Цыганский мюзикл. Песня, а не спектакль

Цыганский театр "Ромэн" не желает оставаться на обочине культурной жизни и продолжает осваивать самые современные театральные жанры
Недавно на его сцене состоялась премьера мюзикла "Ослепленные", поставленного народным артистом России Павлом Бобровым и созданного композитором Андреем Семеновым и авторами сценической редакции Владиславом Старчевским (он же автор стихов) и Семеном Чунгаком по мотивам пьесы Эдгара Эгадзе "Кочевники племени Тай", написанной в 70-е годы.

Вообще-то жанр мюзикла куда более органичен для артистов-цыган, чем для русских, американцев, французов и так далее. По крайней мере, среди стереотипов общественного сознания, связанных с цыганами, существует и такой: этот народ очень хорошо поет и танцует. В отличие от многих других негативных стереотипов (здесь не место их перечислять, все и так знают, о чем речь), данный, в основном, соответствует действительности. Так что не удивительно, что в репертуаре театра "Ромэн" всегда было много музыкальных спектаклей.

Однако мюзикл, или музыкальная мистерия, как назвали создатели "Ослепленных" свое произведение, — это не просто представление с пением и танцами. Музыка должна не просто сопровождать действие, а составлять, так сказать, его драматургическую сердцевину, не менее важную, чем сам сюжет с его завязкой, кульминацией и развязкой. Андрей Семенов — безусловно, талантливый композитор и хороший музыкальный интерпретатор.

Но все-таки самые сильные музыкальные, они же драматические эпизоды спектакля — прежде всего те, в которых звучат цыганские народные мотивы, как, например, во время зажигательных плясок по случаю окончания трудового дня или в сцене свадьбы. Кстати, впервые приглашенный в театр ансамбль "Ритмы планеты" (балетмейстер Борис Санкин) работает просто блестяще. А вот арии и дуэты иногда воспринимаются как вставные номера, вроде бы не мешающие, но и не помогающие сюжету. Этот сюжет и несет основную драматическую нагрузку.

Существует некое цыганское племя, отгородившееся стеной от остального мира, члены которого рождаются и остаются всю жизнь слепыми. Почему — неважно. Это надо принять как данность. У племени есть вожак, Озой, его играет ветеран театра, народный артист России Борис Ташкентский. Сам он — вполне зрячий, но ему выгодно держать своих "подданных" в кромешной слепоте. Так проще управлять людьми. Но вечно эта жизнь во тьме продолжаться не может. Вожак уже немолод и ему нужен помощник, с которым он готов разделить бремя власти. Озой выбирает себе в помощники юношу по имени Настанг (Сергей Козлов), решив женить его на своей дочери Тэри (Серафима Золотарева), и открывает ему главный секрет своей власти — в буквальном смысле раскрывает глаза. Настанг тоже становится зрячим. Но не желает держать своих сородичей во тьме и слепоте и восстает против вожака.

Сперва юноша терпит поражение, его даже изгоняют из племени, но после драматических перипетий Настанг возвращается и совершает маленькую "революцию": силой открывает глаза всем остальным, и они уходят в другой мир, в мир зрячих.

Тем временем Озой, оставшись без власти, начинает терять зрение. Но он уверен, что большая часть его племени не сможет жить среди зрячих и обязательно вернется, их дети родятся снова слепыми, а у них уже есть будущий вожак — некто Сарас, беспринципный бродяга, ранее приблудившийся к племени Озоя и ставший достойным наследником вожака (его играет заслуженный артист России Семен Чунгак). Финал остается открытым.

Надо сказать, что пьеса Эгадзе заканчивалась по-другому. Племя прощалось со своим темным прошлым и уходило в светлое будущее. Однако один из авторов сценической редакции, Владислав Старчевский объяснил мне, что создатели спектакля решили усложнить финал, "так как современная история доказывает: многим куда привычнее и комфортнее пребывать во тьме, а свет может нестерпимо резать глаза".

В заключение надо сказать, что в спектакле есть напряжение и, как стало модно нынче выражаться, "драйв" - и это заслуга Павла Боброва, одного из лучших актеров и режиссеров театра, а также опытных мастеров заслуженного артиста России Бориса Василевского и народного — Моисея Оглу. Что же касается отдельных актерских недочетов, то они с лихвой компенсируются цыганским страстным темпераментом.

Николай Троицкий