«Для многих людей проблема изменения климата слишком абстрактна…»

Сегодня в гостях у "ПРАВДЫ.Ру" Илья Попов — директор программы "Энергетика и окружающая среда" Центра Ядерной экологии и энергетической политики Международного Социально-экологического Союза.

Илья Попов родился в Москве в 1970 году. В 1993 году закончил Московский Институт Радиотехники Электроники и Автоматики по специальности прикладная математика и получил диплом инженера-математика. В 1998 году выиграл конкурс в Фонде Джорджа Сороса на получение образования в США. В 1998-2000 году учился в Университете Брауна в штате Род-Айленд и получил степень магистра в области экологической политики. В 1999-2001 году работал в Отделе Международных Прогрессивных Исследований Северо-западной тихоокеанской национальной лаборатории в городе Вашингтон и занимался исследованиями российской политики в области изменения климата. В 2001 году вернулся в Россию и продолжил работу в Центре Ядерной Экологии и Энергетической Политики Международного Социально-экологического Союза. Работает в Центре с 1993 года и занимается исследованиями в области Российской энергетической и климатической политик, устойчивой энергетики, энергетической политики других стран. С 1994 года Центр регулярно проводит семинары для неправительственных организаций по энергетике и в 1994 году создал Сеть по устойчивой энергетике. Является представителем Международной Сети по Изменению Климата в России, с 1994 года участвует в международных переговорах по изменению климата при ООН в ранге наблюдателя от неправительственной организации. В 1990-1994 годах также участвовал в программах по обучению неправительственных организаций пользованию электронной почтой в рамках программы американской организации Сеть Священной Земли. Свободно владеет английским языком.

- Илья, давно ли Вы в экологическом движении? Что Вас туда привело?

- Я пришел в экологическое движение в 1990 году, еще будучи студентом Московского института радиотехники, электроники и автоматики. Сначала я работал волонтером — собирал информацию для американского атласа про российский ядерный военно-промышленный комплекс. Потом меня проблемы экологии заинтересовали сильнее, и я остался работать. Кроме того, в те годы распределения уже не было, а работать в "ящике" мне совсем не хотелось. Меня в то время поразило, насколько сильно Советский Союз загадил свою территорию в процессе создания и испытания ядерного оружия. Причем население ничего об этом не знало. В то время мне казалось, что неправительственные организации могут влиять на экологическую политику — проводились семинары, писались книги и брошюры, представители экологических организаций участвовали в работе Совета по экологической безопасности. Кроме того, экологические организации первыми в России начали работать с иностранцами. Например, у нашего Центра есть партнеры в США и Европе уже на протяжении 10 лет. Если сначала мы занимались только радиационными проблемами и влиянием атомной энергетики и ядерного военно-промышленного комплекса на здоровье населения и состояние окружающей среды, то потом мы поняли, что надо предлагать альтернативы грязным технологиям. Поэтому мы стали также заниматься устойчивой энергетикой — энергосбережение, возобновляемая энергетика. Свою основную задачу я вижу в том, чтобы рассказывать людям о тенденциях развития мировой энергетики в этом направлении. Надо сказать, что сейчас я более пессимистично смотрю на развитие экологических организаций в России — труднее стало получать деньги, добывать информацию, вообще влиять на деятельность властей.

- Из всего многообразия экологических проблем Вы в качестве профильного направления выбрали проблемы климата. Почему?

- В 1992 году, после первого саммита по окружающей среде в Рио-де-Жанейро страны озаботились состоянием планеты и выделили изменение климата как одну из важнейших экологических проблем современности. Были созданы всемирные экологические сети, занимающиеся этой проблемой, начались переговоры по изменению климата в рамках ООН. Неправительственные организации участвуют в этих переговорах как наблюдатели. Наш Центр пригласили стать отделением Сети по Изменению Климата (Climate Action Network), имеющей отделения на всех континентах, в России. С 1994 года я начал ездить на переговоры. С тех пор я и занимаюсь проблемой изменения климата. Меня удивило насколько это масштабная проблема и как сильно в ней переплетены научные, социальные, политические и экономические проблемы. Стало интересно, как работают переговоры, удивило насколько быстро страны приняли два основополагающих договора — Рамочную Конвенцию ООН по изменению климата и Киотский протокол. К сожалению, в России интерес к этой проблеме был не очень высок, особенно среди неправительственных организаций. Для многих людей проблема изменения климата слишком абстрактна. Сейчас ситуация меняется, о климатической политике России говорят больше, но в основном из-за того, что она отказывается ратифицировать Киотский протокол. Неправительственные организации тоже об этом больше знают, пытаются давить на правительство, но пока безуспешно. В 1998 — 2000 году я получил грант от Фонда Сороса и учился в Соединенных Штатах — получил магистра в области экологической политики. Выбрал для исследования вопрос о том, как Россия выполняет обязательства по договорам об изменении климата (в частности, проведение инвентаризации парниковых газов). Выяснил, что не очень хорошо, а сейчас ситуация стала еще хуже. Что касается моего профессионального интереса в этой области, то меня больше заботит выполнение Россией своих обязательств, в плане создания инфраструктуры, привлечения инвестиций в чистые технологии, особенно в энергетическом секторе. Я думаю, что это и называется политикой. То есть, меня больше интересует смягчение последствий изменения климата в энергетике за счет внедрения новых технологий и мер по энергосбережению. Поэтому про науку я могу говорить больше как дилетант, хотя я и читал много материалов.

- Насколько полны знания человечества о климатических процессах на нашей планете? Шутки о "точности" прогнозов погоды стали уже классикой.

- Я бы разделил науку о "погоде" и науку об "изменении климата". Погодой занимается метеорология, а климатом климатология. Прогнозы погоды осуществляются на очень маленькой территории — людям интересно, что будет происходить у них над головой — и предсказывать ее точно можно максимум на две недели вперед. Изменение климата — это более масштабный процесс, происходящий на протяжении сотен или тысяч лет. При прогнозировании изменения климата учитываются множество факторов, помимо изменения температуры. Достаточно тяжело строить хорошие модели и предсказывать, что произойдет, особенно на региональном уровне. Также надо сказать, что ряд наблюдений, например, за температурой, достаточно короток — не больше 150 лет. А мы говорим о масштабах сотен или тысяч лет. Хотя наука на месте не стоит, появились компьютерные технологии. Я думаю, что прогнозы будут более точными. Вопрос только в том, сколько потребуется времени на прогнозирование и не разрушит ли человечество все вокруг, прежде, чем поймет, что же происходит.

- Между тем, умение точно прогнозировать погоду, наверное, является важным элементом национальной безопасности для любой страны? Как обстоят дела с этим в России?

- Это хороший вопрос. Например, МЧС создало структуру, которая будет заниматься вопросами изменения климата и помощи людям при природных катаклизмах. Многие страховые компании отказываются страховать от природных катаклизмов — слишком много их становится. В России есть хорошие ученые-климатологи и проводились исследования по прогнозам изменения климата. Я могу только сослаться на Национальные Сообщения и Национальный Доклад по Изменению Климата. В них приводятся данные об отрицательном влиянии изменения климата на состояние вечной мерзлоты (а это практически вся газовая и нефтяная инфраструктура), увеличение числа негативных природных явлений и т. д. С другой стороны, многие уверены, что изменение климата, а особенно потепление, хорошо для России — повысится урожайность, сократится отопительный сезон. Я думаю, что это слишком оптимистичные представления. У России не хватает денег на реализацию программ. Например, федеральная программа о предотвращении негативных последствий изменения климата практически не была профинансирована. Многие климатологи жаловались на сокращение числа станций метеонаблюдения. Конечно, хочется, чтобы этой проблеме уделяли больше внимания.

- Все говорят о "глобальном потеплении", спорят о причинах и возможных последствиях этого процесса. Что Вы об этом думаете?

- Я бы, все-таки, употреблял бы термин "изменение климата" вместо "глобального потепления". Проблема в том, что климат будет не просто теплеть, а становиться более нестабильным. Будет возрастать количество и амплитуда негативных природных явлений. Собственно, мы это уже можем наблюдать — наводнения и жара в Европе, увеличение площади пустынь, сокращение площади полярных льдов. Ученые уже пришли к выводу, что человек влияет на климат. Например, концентрация парниковых газов в атмосфере постоянно растет с начала промышленной революции (углекислого газа — на 30 %, метана — в два раза). Растет и средняя глобальная температура. По прогнозам, она вырастет на 2 °C к 2100 году. Копья ломают по поводу того, насколько сильно влияние человечества и к чему оно приведет в будущем. Естественно, климатические системы очень сложные и докопаться до реальных причин изменения климата, полностью оценить его последствия не так легко. Хотя наука на месте не стоит, появляются новые климатические модели, изучается влияние океанов и лесов на баланс парниковых газов в атмосфере. Большинство ученых согласны с тем, что если не предпринимать усилий по смягчению последствий изменения климата и адаптации к изменениям, человечество может быть поставлено на грань существования. Известны и причины антропогенного влияния. Это в основном сжигание ископаемого топлива для нужд энергетики и промышленности (в промышленно развитых странах) и выбросы парниковых газов в сельском хозяйстве (для слабо развитых стран). Проблема в том, что человечество достаточно инертно. Пока не произойдет совсем катастрофических явлений, оно будет сидеть и спорить, надо ли предпринимать какие-то радикальные меры или нет. К сожалению, особенно сильно изменение климата будет влиять на маленькие развивающиеся страны, которые не ответственны за дестабилизацию атмосферы (например, у них нет большой промышленности и они почти не сжигают ископаемого топлива). Это в основном островные государства и бедные сельскохозяйственные страны. А денег на адаптацию им не хватает.

- Сейчас все обсуждают информацию о секретном отчете аналитиков Пентагона, в котором говорится о том, что развивающиеся климатические процессы в течение ближайших 20 лет приведут к крупным экологическим катастрофам, сокращению запасов продовольствия и чистой воды, как следствие, ксерьезным военным конфликтам и гуманитарным катастрофам мирового масштаба. Насколько, на Ваш взгляд, реально такое развитие событий?

- Как я выяснил, доклад Пентагона не является секретным — он просто не был опубликован в открытой печати, но случайно попал в редакцию журнала "Fortune" и его выводы были частично опубликованы. Я, в общем, согласен, что такие события могут произойти. Например, Межгосударственная группа экспертов по изменению климата (МГЭИК), созданная в 1988 году для анализа и сбора данных по всем аспектам, связанным с изменением климата (причины, последствия, прогнозы, способы смягчения и адаптации) тоже дает неутешительные прогнозы. Например, увеличение уровня океана на 50 см, сокращение разнообразия видов, изменение циркуляции океанов, опустынивание, таяние ледников. Собственно, часть из этого мы уже можем наблюдать. Например, увеличение частоты Эль Ниньо и таяние ледников. МГЭИК, конечно, дает более взвешенные оценки и приводит разные прогнозы, потому что она не занимается собственными исследованиями, а только собирает накопленные данные, но негативные тенденции видны. Мне кажется, что лучше показать более пессимистическую картину, чтобы подвигнуть человечество на более решительные действия. Интересно, что такой доклад появился в стране, которая вышла из международного соглашения (Киотского протокола), говоря, что оно не справедливо и требует дорогостоящих мер для его реализации. Кстати, Россию тоже заденет изменение климата, особенно повышение температуры. Половина территории страны лежит в зоне вечной мерзлоты. Наиболее перспективные месторождения нефти и газа находятся там же.

- Возможно ли "починить" климат? Что для этого необходимо?

- Человечество уже озаботилось тем, что надо делать, чтобы предотвратить опасные изменения климата. В 1992 году была принята Рамочная Конвенция ООН об Изменении Климата. На данном этапе она ратифицирована большинством стран, входящих в систему ООН, включая и страны бывшего Советского Союза. Конвенция призывает страны стабилизировать выбросы парниковых газов на уровне, предотвращающим вредное воздействие на климатическую систему и говорит, что научное незнание не должно использоваться для отсрочки принятия конкретных мер. По Конвенции, развитые страны и страны с переходной экономикой должны были к 2000 году стабилизировать выбросы углекислого газа на уровне 1990 года. Выполнили это обязательство только Восточная Европа и страны СНГ. Развивающиеся страны обязательства на себя брать не должны, а развитые страны должны помогать развивающимся странам в адаптации к изменению климата и передаче технологий. Из стран СНГ обязательства имеют только Россия и Украина и они их успешно выполнили, в основном, из-за экономического спада. В 1997 году был принят Киотский протокол, по которому развитые страны должны сократить выбросы уже шести парниковых газов на 5-7 процентов к 2008 — 2012 году по сравнению с 1990 годом. Россия и Украина получили мягкие обязательства — стабилизировать выбросы. К слову сказать, у России сейчас выбросы на 30 процентов ниже уровня 1990 года, а у Украины — на 40 процентов. По всем прогнозам, выбросы наших стран не превысят уровня 1990 года вплоть до 2015 — 2020 года. Так что терять нам нечего. Киотский протокол также ввел понятие гибких механизмов (торговля квотами на выбросы, проекты совместного осуществления и механизм чистого развития), которые позволяют странам совместно сокращать выбросы. Естественно, такие механизмы будут реализовываться в странах, где это дешевле. В настоящее время Киотский протокол ратифицировали более 130 стран, включая и Украину. К сожалению, судьба Киотского протокола сейчас под большим вопросом. Международные переговоры — процесс сложный. В них участвуют страны с разными экономическими и политическими условиями и очень трудно удовлетворить все их желания. В 1999 году из Киотского Протокола вышли США, ссылаясь на то, что им очень дорого будет его выполнять и что развивающиеся страны (особенно Китай, Индия, Бразилия) тоже должны взять на себя обязательства. Из протокола также вышла Австралия. Сейчас судьба соглашения зависит от России. По условиям Киотского протокола, он вступит в силу когда его ратифицируют 55 стран, выбросы которых составляют 55 процентов выбросов развитых стран. Без российских 17 процентов это невозможно. Что касается мер по смягчению негативных последствий изменения климата, то это меры по внедрению возобновляемых источников энергии и энергосбережение. Последнее особенно актуально для России, потому что потенциал энергосбережения в стране огромен. Многие экологические организации предлагают полный переход на использование возобновляемых источников энергии и водород в ближайшие 50 лет.

- Насколько Россия может (или хочет) выполнять свои обязательства по международным договорам об изменении климата?

- Россия оказалась в очень хороших условиях для выполнения обязательств. Если называть вещи своими именами, она может увеличивать выбросы парниковых газов. Кроме того, участие в гибких механизмах может принести средства на модернизацию энергетического комплекса и повышение конкурентноспособности экономики. По оценкам Министерства Энергетики, России нужно 50 -70 миллиардов долларов инвестиций. Россия уже ратифицировала Конвенцию, но похоже, не собирается ратифицировать Киотский протокол. Хотя российское правительство и президент неоднократно заявляли, что страна это сделает в ближайшее время. Так как Россия является сейчас страной, от которой зависит судьба переговоров, она постоянно что-то хочет получить взамен ратификации. Например, Комитет по экологии Государственной Думы говорил о том, что России надо заплатить за то, что она является экологическим донором, и без этого она не будет ратифицировать протокол. В последнее время сомнения в возможности ратификации высказываются экономическим советником Путина Илларионовым. Он говорит, что договор несправедлив и не приведет к реальному сокращению выбросов. Скорее всего, остальным странам надоест ждать Россию, и они будут искать обходные пути. Помимо ратификации, то есть чисто формального акта подписания бумаги, есть еще вопрос о выполнении взятых на себя обязательств. Например, участие в гибких механизмах требует проведение инвентаризации парниковых газов и наличие организации, которая будет регистрировать проекты. Здесь дело тоже обстоит не так гладко. Россия предоставила три Национальных сообщения, в которых есть информация о парниковых газах, но она не полна. В России нет органа, который бы регистрировал проекты по совместному осуществлению, и она уже упустила несколько хороших проектов. Будем надеяться на то, что после выборов президента что-то поменяется (остальные страны ждали этих выборов, предполагая что после них Россия, наконец, ратифицирует соглашение).