Космодром «Плесецк»: трагикосмические шоу

"ПРАВДА.Ру" уже сообщала о проблемах, с которыми сталкиваются жители Лешуконского и Мезенского районов Поморья — на их головы падают стартовые ступени ракет, запускаемых с северного космодрома "Плесецк". Как-то наш фотокор даже умудрился заснять момент такого падения (на снимке). Кроме чисто "физической опасности" есть и, так сказать, "химическая" - ядовитые остатки несгоревшего при пусках ракетного топлива попадают на землю и в водоемы северо-востока Архангельской области... Писали мы и о недавнем взрыве ракеты в Плесецке, унесшем жизнь солдата-срочника. Как видно, эта тема только стартует. О ней в последние дни впервые вслух заговорила поморская пресса.
В конце февраля космодромовский "фотописец" похвастался мне, что купил камеру с каким-то суперувеличением и суперприближением. Денег за нее отвалил, как за машину. Зато теперь любые пуски сможет снимать, не рискуя собственной головой. Прежде он фотографировал их, только что не сидя на самих стартующих ракетах. Было это еще до взрыва в октябре прошлого года. Сейчас Мирный от пережитого шока уже отошел. Но и спустя четыре месяца здесь все еще говорят о том, что экскурсия лейтенантских семей на пуск "по приказу" не могла закончиться добром. Письменного приказа, обязывающего быть на пуске, я не видела. Думаю, что его не было. Насчет устного: даже если такой был, сомневаюсь, что кто-то ехал на стартовую площадку против воли. Скорее наоборот.
Взрыв
Нештатные ситуации на космодроме Плесецк случались не часто. Серьезные аварии и того реже. Но когда это происходило, тем более, если гибли люди, сразу высвечивалось множество проблем, связанных как с северным космодромом конкретно, так и с развитием космонавтики в целом. Последнее ЧП случилось 15 октября 2002 года при пуске ракеты "Союз-У", произведенной самарскими предприятиями "Прогресс" и "Моторостроитель". Надежность ракет этого класса специалисты определяют в 97,69 процента. Основными компонентами топлива являются керосин и жидкий кислород, из-за чего "Союзы" считают экологически чистыми, в отличие от ракет, запускаемых с помощью гептила. В связи со случившимся военной прокуратурой Мирного было возбуждено уголовное дело по статье 232 части 2 Уголовного кодекса — "Халатность". Возбуждено по признакам состава преступления, а не в отношении кого-то конкретно. Затем дело передали в спецпрокуратуру Самары. В "Правде Севера" уже сообщалось, что вины космодрома в случившейся аварии нет. Причиной ее стало наличие постороннего предмета в двигательной установке одного из блоков "Союза". Подобную причину практически невозможно выявить во время подготовки ракеты непосредственно на космодроме. Она может проявить себя только при реальной работе двигателя. Версии о промышленном браке офицеры выдвигали в первые же часы после ЧП. И еще до подписания официального заключения специалистам космодрома удалось теоретически и практически доказать невиновность боевого расчета.
Осталось за кадром
За рамками обсуждения этой проблемы в СМИ остался один аспект. Халатность повлекла тяжкие последствия. Солдат срочной службы Иван Марченко, 1982 года рождения, призванный из Курской области, погиб СЛУЧАЙНО в сооружении, в котором его на момент пуска ракеты никак не должно было быть. Его убило оконной рамой, рухнувшей от взрывной волны с высоты второго этажа. Говорят, не любопытство паренька сгубило, он присел под этим окном съесть пирожок... Еще восемь человек получили различные ранения, шестеро из них были госпитализированы. Специалисты отмечали, что если бы взрыв случился секундой позже, то вся ракетная громадина рухнула бы на командный пункт с находившимся там боевым расчетом. Для него это означало бы неминуемую смерть. Если бы это произошло секундой раньше, то накрыло бы смотровую площадку, куда были собраны офицеры (в основном лейтенанты), их жены, дети и много разных гостей, в том числе и иностранных. Чем бы закончилось такое "шоу" трудно даже представить. Раньше присутствия посторонних на старте не допускали — безопасность была на первом месте. Как можно больше людей старались держать подальше от точки запуска и возможных мест падения в случае аварии. И когда несколько лет назад на стартовых площадках стали появляться редкие "экскурсанты", офицеры про себя крыли по матушке и любопытствующих, и начальство, закрывшее глаза на устоявшиеся правила. А вслух высказывали недовольство в предельно корректной форме и старались собственными силами "бороться с зеваками". Четыре года назад меня с коллегами-журналистками без обиняков выдворили со стартовой площадки, заявив, что женщина в этом "святом месте" при подготовке к пуску — дурная примета. Больше всего меня тогда изумило, что начальник медицинского расчета в составе аварийно- спасательной группы врач Б. Медведкова тоже "несла свою вахту" за воротами площадки. Офицеры пояснили, что ни к чему рисковать женщине, даже если она медик. На вопрос, а если кому-то понадобится ее помощь, ответили, что тогда и войдет она на опасную территорию, и трижды сплюнули, чтобы не накликать беду. Однажды на этой площадке уже случилась трагедия: в семьдесят третьем при взрыве ракеты при старте погибли девять человек.
Соломки не постелили
Такого рода открытость и гласность — палка о двух концах. Но, манипулируя одним из них, многие ли задумываются, насколько серьезно может другой конец ударить самих манипуляторов? Военных понять можно. Начальство, в последние годы не просто допускающее, но и поощряющее визиты на старты гостей всяких рангов, — тоже. А уж любопытных тем более. Пуск — зрелище ошеломительно красивое. Но насколько прекрасно это зрелище, настолько же оно и опасно. Поскольку нет сегодня ни одной ракеты, гарантирующей абсолютную надежность (смотри диаграмму). Хоть сотая доля процента приходится на возможные сбои. Взрыв "Союза-У" вновь это подтвердил. Зная, где можно упасть, чего бы не постелить соломки? Мои приятельницы долго не могли говорить о взрыве, свидетелями которого стали. В первые дни показывали поцарапанные руки и разбитые коленки и плакали. И клялись, что больше никогда, ни за какие коврижки ни на какие пуски. Ни по приказу, ни под дулом пистолета. Мужчины более адекватно, без эмоций оценивали ситуацию. В деталях воссоздавали картину увиденного, отмечая, как у всех, независимо от должностей и рангов, сработал инстинкт самосохранения. Говорят, ни о детях, ни о женах в ту секунду не думали. Уже потом начали соображать, где ты, что с тобой и что с твоими близкими. А первым желанием было убраться куда-нибудь подальше от опасного места. Страх и осознание того, что были на волосок от гибели, пришли гораздо позже. Надо сказать, что военный прокурор и не облеченные властью очевидцы подчеркивали (и тогда, и сейчас) грамотные действия командования, начиная с первых секунд после взрыва. Эвакуировали всех очень быстро. Не было паники. Всех пересчитали, выяснили, не нужна ли медицинская помощь. Особо никто из приехавших на "зрелище" не пострадал. Были, конечно, ушибы, царапины, и то больше от падения на землю.
Аварий не избежать
Что касается присутствия на старте посторонних людей и возможности их гибели, то большинство моих собеседников убеждены: как не остановишь развитие космических технологий и вообще прогресс человечества, так не уничтожишь стремление людей видеть нечто неординарное. Несмотря на любую опасность, всегда найдутся любознательные, которые будут стремиться на пуски. Также невозможно совсем избежать аварий в ракетно-космической сфере. Даже в самых высоко развитых странах ЧП не редкость: гибель астронавтов "Колумбии" самое "свежее" тому подтверждение. Специалисты прогнозируют возрастание аварийных ситуаций в Плесецке, начиная с 2004 года, когда многие программы с Байконура будут переведены на северный космодром. Кстати, говоря о выводе за пределы опасной зоны солдат- срочников, офицеры считают: сколько ни бейся, отдельные смельчаки будут всячески изощряться, чтобы посмотреть на пуск поближе. Хотя это не оправдание. Раньше-то удавалось ситуацию контролировать.
На промышленность не свалишь
Несет ли кто-то ответственность за смерть Ивана Марченко? Однозначного ответа не услышала. Причина аварии установлена, но взрыв бы не причинил вреда солдату, если бы он, в соответствии с установленными правилами, заблаговременно был эвакуирован в безопасную зону. Из восьми пострадавших несколько человек также не являлись членами боевого расчета и однозначно должны были находиться далеко от стартового комплекса. Если бы четко были соблюдены все инструкции, посторонний предмет в двигательной установке не привел бы к гибели солдата и травмам не имеющих никакого отношения к пуску людей. К присутствию в опасной зоне беспрецедентно большого числа гостей и экскурсантов (на смотровой площадке было собрано более трехсот человек!) промышленность никакого отношения не имеет. Как и к тому, что праздная публика лицезрела пуск с "ельцинского" наблюдательного пункта, построенного специально к давнему визиту бывшего президента. Этот пункт расположен менее чем в километре от старта. Почему именно здесь устроили "зрительный зал", а не на традиционной смотровой площадке на более безопасном расстоянии? И оттуда через широкую просеку тоже можно было бы видеть пуск во всей его красе. Здесь ответственность лежит на пускающей стороне — на космодроме и космических войсках, вернее, на тех, кто ими управляет. Руководство злополучным пуском осуществлялось начальником космодрома Геннадием Коваленко и командующим космическими войсками Анатолием Перминовым. Без их согласия (или инициативы?) "космическое шоу" не состоялось бы. Мысль показать пуск молодым лейтенантам и их семьям была продиктована исключительно благими намерениями. Но, как известно, дорога в ад вымощена ими же.
Гром грянул
На вопрос, понес ли кто-то ответственность за нарушение правил безопасности и какие меры во избежание рецидивов приняла прокуратура, военный прокурор Мирнинского гарнизона Григорий Лазаренко пояснил, что надо четко представлять полномочия и пределы компетенции этой структуры:
- Мы не имеем права вмешиваться в организационно- распорядительную деятельность командования. Грубо говоря, я не могу встать с жезлом на дороге и кого-то пропускать на стартовые площадки или не пропускать. Деятельность прокуратуры заключается в вынесении документов прокурорского реагирования (протестов, представлений), в которых ставится вопрос о необходимости устранения нарушений законности.
До сих пор документального реагирования со стороны прокуратуры по поводу присутствия посторонних при осуществлении пусков не было. Устные беседы не в счет. За несколько лет несанкционированных "зрелищ" к ним стали относиться не то что благодушно, но без прежней серьезности. Как говорится, пока гром не грянет... Грянул. Документально отреагировала и прокуратура: Лазаренко проинформировал вышестоящие инстанции (в том числе и прокуратуру Ракетных войск), полномочные применять меры и привлекать к ответственности в сложившейся ситуации. Насколько я знаю, реакции от вышестоящих инстанций не было. Ничего не было известно об этом (на момент нашей последней встречи 21 февраля) и военному прокурору Мирного. Интересно, как развивались бы события, если бы родители погибшего солдата, пострадавшие и те, кто отделался легким испугом, обратились в суд с требованием возмещения вреда их здоровью, в том числе и финансового? Кому бы адресовали иск? Злые языки в Мирном основательно перемыли косточки начальнику космодрома Геннадию Коваленко, пророча, что после аварии его уж точно снимут с должности или куда-нибудь переведут от греха подальше. Ведь именно в период его руководства столь широко распахнулись ворота на площадки для любопытных. Поговаривали, что завели на него и уголовное дело, хотя вовсе по другому поводу. Слух развенчал военный прокурор, официально заявив, что в отношении лично Коваленко дел не возбуждалось. А насчет перевода: вероятно, очень скоро станет известно имя нового начальника космодрома. В последнее время исполнял его обязанности начальник штаба космодрома Анатолий Башлаков. Пока же (почему-то!) держится в большом секрете, куда уходит "интеллектуальный ковбой" космодрома, как окрестили Коваленко в одной из статей. Но, говорят, очень высоко...
Пущать! Но за деньги
Я вовсе не жажду крови. Тем более, что сама бывала на пусках тоже в нарушение инструкций. И радовалась этой уникальной возможности. Убеждена, что точно так же радовались бы все, кто присутствовал при пуске 15 октября. Если бы аварии не случилось. Никто бы даже не вспомнил о "принудительной" явке на космическую экскурсию. Более того, если бы все прошло успешно, командование завалили бы благодарностями за такое диво. Поэтому нелепо сегодня заявлять, что проблемы не было бы вовсе, если бы отцы-командиры по- прежнему руководствовались в отношении любопытных единственным принципом "НЕ ПУЩАТЬ!" Просто полагаю, что пытаться реализовывать идею космического турбизнеса в российских реалиях надо, начиная с законодательной базы. В США, Франции желающие наблюдать пуски платят за такую возможность приличные деньги. А смотровые площадки для праздной публики оборудованы на о-о-очень безопасном расстоянии. В конце концов, любопытные и любознательные должны быть предупреждены о возможных последствиях, в том числе угрожающих здоровью и жизни, и давать об этом соответствующую расписку. Глядишь, уровень любопытства значительно бы снизился. Кроме того, сейчас много говорится о финансовом возмещении вреда жителям Архангельской области, проживающим в районах падения остатков частей ракет- носителей. Не отрицая важность этого вопроса, хочу сделать акцент, что необходимо подумать и о возможности распоряжаться частью денежных средств, поступающих от коммерческой космической деятельности, непосредственно в интересах личного состава космодрома. Пока же труженики Плесецка только выполняют боевые задачи. Их зарплата не меняется от того, в чьих интересах отправляются в космос ракеты. Никто не кладет в карман офицеров денег из того, что платят иностранцы за коммерческие пуски. Не увеличиваются и капиталовложения на космодромовский соцкультбыт. Деньги оседают в первопрестольной. Кстати, офицеры-то к ракетам ближе всего. И в случае чего, опасности подвергаются в первую очередь именно они. Или те, кто считает для себя возможным не по служебной необходимости наблюдать космические "шоу", которые вполне могут стать трагическими.
P.S. После октябрьского ЧП на космодроме посторонние на пуски не допускались. Аварий тоже не было.

Елена Бойко, "Правда Севера", Архангельск
Фото Владимира Бербенца