Болезненная боль

Что такое боль? Кара господня или дар природы, позволяющий вовремя заметить — опасно?!
Организм человека — вещь хрупкая. И некоторые действия вроде взрезания его ножом, продырявливания пулей, поливания кислотой и прижигания огнем могут привести к летальному исходу. Равно как разрыв сердца, разрушение печени, раковая опухоль...

И есть еще множество прочих больших и малых напастей, которые постоянно мучают человека приступами боли. Страдальцы ежедневно, ежечасно атакуют медиков: “Помоги! Вылечи! Избавь от страданий!”

И медицина ищет. Чем и как лечить. Или хотя бы уменьшить боль. А все свои новые методы пробует сначала на животных. Как им — помогает или нет?

А когда защитники прав животных требуют прекратить эксперименты, приносящие страдания бессловесным живым существам, ученые раздраженно восклицают: “Разве можно сравнить страдания человека, умирающего от рака, со страданиями крысы, на которой проверяют методики лечения рака? Человеку ведь больнее, чем животному, разве нет?”

Скорее всего — нет.

Любые живые организмы, имеющие хоть чуть-чуть мозговых клеток, способны чувствовать боль. Это обязательное условие выживания.

Люди обычно не столько боятся смерти самой по себе, сколько предшествующих ей мучений. Иногда боль можно снять или хотя бы уменьшить — с помощью лекарств. Но полностью контролировать ее мы сможем лишь тогда, когда поймем, как работает наш мозг.

Несмотря на то что болевые ощущения хорошо знакомы всем, объективно измерить их невозможно. Ни кровяное давление, ни сканирование, ни всевозможные анализы и диагностические методы не фиксируют боль. Доктор может только выслушивать жалобы пациентов и верить или не верить им. И на основе столь субъективных ощущений ставить диагноз и прописывать лечение.

Ну как, например, измерить эмоциональную составляющую? Известно, что усталый, встревоженный или огорченный человек ощущает боль гораздо острее. Усиливают ее также страх и отвращение.

И, наоборот, приподнятое настроение, радость и восторг могут замаскировать боль, приглушить ее. В адреналиновой горячке спортивных состязаний или на поле битвы спортсмены и солдаты часто вообще не испытывают болезненных ощущений, даже в случае очень серьезных травм и ранений. Практически не чувствует боли и смертельно напуганный человек.

Эмоции, испытываемые во время секса, тоже оказывают некоторое болеутоляющее действие. А счастье материнства быстро стирает воспоминания о страданиях в родовой. Иначе женщины вообще отказались бы рожать.

Индивидуальное восприятие боли у всех разное. Кто-то взвизгивает от укола булавкой, а кто-то его едва замечает. В экспериментах величину болевого порога определяют в зависимости от реакции испытуемого на раздражение: укол, электрический или тепловой импульс, давление. Нижний предел болевой чувствительности определяется, когда при минимальном воздействии испытуемый начинает ощущать боль, а верхний — когда боль становится нестерпимой и он просит остановить эксперимент.

Опыты показали, что терпимость к боли связана с культурными и этническими особенностями. Например, итальянки менее выносливы, чем еврейки. А тепловое воздействие, которое южные народы воспринимают как болезненный ожог, северяне считают приятным теплом.

Некоторым людям удается проигнорировать или даже не заметить сильную сердечную боль. Электрокардиограммы показывают, что повреждения сердца при “неслышных” инфарктах не менее обширны, чем у тех, кто ощущал мучительные, разрывающие грудь боли.

То, как лично вы ощущаете и терпите боль, может зависеть от вашего характера и жизненного опыта. Важно и то, какое значение вы придаете тому или иному виду боли, как вы соотносите ее с другими событиями. Если у близкого человека вдруг обнаружат рак желудка, то, скорее всего, очередное несварение покажется вам гораздо более болезненным, чем обычно.

Спектр болевых ощущений чрезвычайно широк. Существует даже специальный опросник Макгилла, которым пользуются врачи для определения характеристик боли. Их более ста — от сверлящей и пронизывающей до ноющей и ломящей.

Реакция мозга и организма на боль занимала исследователей давно. Французский философ Рене Декарт (1596—1650) сравнивал систему передачи боли с церковной колокольней. Болевые сигналы от кожи при ожоге или порезе похожи на звонаря, который раскачивает веревку колокола. Веревка — это путь нервного сигнала к мозгу, где раздается колокольный набат.

Разумеется, психология боли куда сложнее этой упрощенной картинки. Но и в современном ее толковании есть немало темных мест.

Известно, что по всему телу неравномерно размещены свободные нервные окончания — рецепторы, которые реагируют на любое раздражение: давление, изменение температуры, электрический разряд. Есть они во всех тканях, кроме мозга — он абсолютно нечувствителен.

Разные ткани реагируют на болевое воздействие по-разному. Укол иглой острее ощущает кожа, а не мышца, вот почему так болезненны безобидные уколы. Надрезы на внутренних органах безболезненны, а вот их сокращения и растяжения очень ощутимы, что хорошо известно пациентам с больным кишечником. Анестезия при удалении аппендикса нужна для того, чтобы хирург рассек кожу и мышцы — отсечение самого аппендикса безболезненно.

Болевые сигналы проходят по нервным волокнам к спинному мозгу, откуда передаются в таламус — диспетчерский пункт мозга. Там сортируются входящие и выходящие сигналы. Оттуда они поступают в лимбическую систему, в которой и формируется эмоциональный ответ на боль.

Иногда больному кажется, что болевые сигналы поступают не из проблемного органа, а из какого-то другого участка тела. Тогда говорят: “боль отдает”. Например, при инфаркте часто ноет левое плечо или рука.

Почему возникают такие “отдающие” в разные места боли, не ясно. Возможно, нервные окончания от близких органов и частей тела объединяются в общем нервном стволе, и головной мозг не может точно локализовать болезненный участок.

Источником боли могут быть даже несуществующие, ампутированные органы. Такие боли называют фантомными. Они возникают потому, что мозг продолжает использовать старые нервные связи, по которым шли сигналы от здоровой руки или ноги, и каким-то образом “путает” поступающие импульсы.

Мы и сегодня не можем измерить боль человеческую. Что уж говорить о страданиях животных. Но понятно, что все живое — животные, растения и даже бактерии — способно испытывать разной степени стресс. Чтобы правильно реагировать на воздействие окружающей среды.

Некоторые считают: раз человек — единственное стопроцентно разумное существо, то и его страдания уникальны. Однако переживания достаточно близких к нам существ мы можем сопоставить со своими и понять их. Боль побитой собаки, страдания засаженного в клетку медведя или изнуренного тяжелой работой слона... А вот существует ли где-нибудь общество защиты навозных мух?

С точки зрения физиологии нам понятнее боль позвоночных, потому что механизм ее возникновения одинаков. Более того, животные способны на эмоции, значит, и эмоциональный аспект боли им знаком. Даже природу человеческих эмоций ученые изучали в основном на лабораторных крысах, наблюдая их переживания, их страдания. Ведь им, ученым, мало простых наблюдений, вроде поэтического сострадания при виде глаз несчастного животного — “Упала лошадь!” Нет, им надо резать ушки крысы ножницами и измерять пульс, давление, силу крика и количество пролитых слез. Чтобы сделать вывод: если не все позвоночные, то уж точно все млекопитающие способны чувствовать боль так же сильно, как люди.

Как реагирует собака, порезавшая лапу, знают все владельцы собак, что переживает кошка, которой наступили на хвост, понимают кошатники. А вот что чувствуют лиса и олень, которых травят собаками, прояснилось лишь благодаря последним исследованиям крови у животных, убитых после псовой охоты. Оказалось, что уровень гормона стресса в их крови во много раз выше, чем у животных, убитых более гуманным способом.

А что испытывает рыба, человеку представить почти невозможно. Многим кажется, раз рыбы не вопят от боли — они не страдают вообще. И рыбалку занятием жестоким не считают. Но у рыб довольно развитая, похожая на нашу нервная система, есть спинной и головной мозг. Эксперименты показывают, что рыбы способны к обучению не меньше лабораторных крыс. У них есть память и эмоции. И у них, как и у нас, вырабатываются эндорфины — естественные обезболивающие. Значит, и боль рыбы чувствуют совсем как люди.

Для рыбы запутаться в неводе браконьера — значит умереть от медленного удушья. А любитель-рыболов с удочкой — это удушье плюс страдания от хитроумного крючка, вонзившегося в пасть. На Западе сейчас практикуется милосердный любительский лов — поймал, похвастал, отпустил. Но вернувшаяся в воду рыба продолжает страдать: с ее чешуек стерли жизненно необходимую антибактериальную смазку. И рана от крючка останется навсегда. И увечный плавник — то же, что сломанная нога у человека. В экстремальном случае он может стать причиной гибели.

А так называемые низшие животные? Какая там чувствительность у ракообразных и членистоногих? Любители экзотических морепродуктов многих моллюсков едят сырыми, читай живыми. “Их едят, а они пищат”. Крабов, омаров и раков живьем бросают в кипящую воду. Чтобы сохранить их неповторимый вкус.

Если поверить, что всем животным больно, не всякая рука сможет кинуть живого рака в кипящую воду. Так вот, ученые уверены, что ракообразные и моллюски способны чувствовать боль. В некоторых странах — вроде Великобритании — есть даже законы, требующие более гуманных процедур умерщ-вления животных. А защитники прав животных утверждают, что более гуманно положить живого омара на пару часов в морозилку, уж потом в бессознательном состоянии — варить.

Может быть, самое гуманное — стать вегетарианцем? В конце концов, морковка не пищит, когда ее кусают. Или просто мы не слышим? В 1966 году Клив Бакстер, бывший следователь ЦРУ, при помощи детектора, похожего на детектор лжи, обнаружил, что от стресса у растений меняется электропроводность листьев. Растения, “наблюдавшие”, как он бросает живых креветок в кипящую воду, явно испытывали ужас. Эти опыты повторялись неоднократно. Разными исследователями. И они доподлинно установили, что растения страдают, если их жгут сигаретой, ломают листья и ветки. Эмоционально переживают, когда при них убивают другое растение или животное. Опознают, даже спустя долгое время, мучителя. И пугаются его.

Растения и даже бактерии реагируют на такие стрессы, как недостаток питания, воды или вторжение конкурирующего вида. Но оценить этот стресс как боль мы пока не можем. Ведь эти виды не имеют нервной системы. Или мы о ней ничего не знаем?

Совсем другое дело — нерожденный ребенок. Вопрос об абортах и различных манипуляциях с эмбрионами на самых ранних стадиях развития волнует многих, даже далеких от медицины людей.

В России аборты разрешены до 12 недель беременности, в Великобритании — до 24, а если матери угрожает реальная опасность, то и на более поздних сроках. Принято считать, что эмбрион начинает чувствовать боль с 26-й недели развития, когда завершается формирование нервной системы и мозга.

Но некоторые ученые считают, что эмбрион начинает ощущать боль гораздо раньше. Болевые рецепторы появляются с 8-й по 16-ю неделю, а с 17-й недели начинается формирование нервной системы. И, вероятно, как только образуется первая цепь через спинной мозг с таламусом, эмбрион обретает чувствительность к боли. Более того, в крови эмбриона на 16-й неделе беременности после анализа крови, взятого при помощи пункции, появляется гормон стресса. Видимо, делать аборты после этого срока следует с применением анестезии плода. Чтобы избавить несправедливо приговоренного к смерти человечка хотя бы от жестоких страданий.

Сегодня нет необходимости терпеть боль — настолько широк спектр различных болеутоляющих методов и веществ: растительные и синтетические препараты, хирургия, физиотерапия, различные нетрадиционные методы. Но главный оплот обезболивания — анальгетики.

Неизвестно, кто первый извлек млечный сок из маковой коробочки и дал ему загустеть на воздухе. Но в первом медицинском справочнике — Эберском папирусе 1550 года до нашей эры — этот сок упоминается как широко известное лекарство для постоянно плачущих младенцев. А к XVI веку лауданум — спиртовой раствор опия — стал популярным лекарством от всех болезней.

Сегодня использование опиатов для снятия болей строго регламентировано, но в целом анальгетики используются очень часто.

Действуют они двумя способами — либо снимают нервный сигнал в очаге повреждения, либо перекрывают его путь в мозг. Обезболивающие локального или местного воздействия — это противовоспалительные препараты, в том числе аспирин и ибупрофен. Такие лекарства показаны и для любых незначительных болей: зубных, головных, менструальных и для хронических и воспалительных заболеваний, таких как артрит.

Действующие на центральную нервную систему опиаты и опиоиды (синтетические опиаты) — другая категория обезболивающих средств. Натуральные — морфий и кодеин, и синтетические — героин и фентанил.

Морфий — чудесный дар природы. Это медицинский золотой стандарт болеутоляющего средства, которое к тому же снимает и эмоциональное возбуждение. Он перекрывает опиоидные рецепторы в спинном мозге и не пропускает болевые сигналы в головной мозг. Боль остается, но пациент ее не “слышит”.

Но раз в организме есть такие рецепторы, значит, они для чего-то нужны? Значит, должны быть внутренние, вырабатываемые в организме, естественные обезболивающие вещества. Они есть. И называются — эндорфины (от эндогенные, то есть появляющиеся изнутри, морфины).

Эндорфины появляются в крови в пылу сражений у солдат и спортсменов и помогают справиться с травмами и ранениями. Если бы мы могли вырабатывать их по заказу, никакие обезболивающие нам были бы не нужны. Эндорфины также связывают с состоянием восторга и просветления, которое возникает во время медитаций.

Так что лекарства — не единственный способ избавления от боли. 2000 лет в китайской медицине боль снимают иглоукалыванием. Его эффективность настолько высока, что некоторым пациентам во время операции акупунктура заменяет традиционную анестезию. Как именно она действует, до конца не ясно. Возможно, активизация некоторых особых точек вызывает выброс эндорфинов в кровь. Или воздействие игл на нервные окончания закрывает на некоторое время “ворота” для боли в спинном мозге.

Не менее эффективны — особенно для неострых хронических болей — различные техники психологического воздействия. Эти методы работают только с эмоциональным аспектом боли и тем не менее приносят облегчение многим больным.

Все это еще больше запутывает вопрос о сложной природе болевых ощущений. И о том, как все-таки помочь человеку.

Чтобы не было мучительно больно...

Валентина Богомолова, Kurierweb.