Непроизнесённая речь президента США Ричарда Никсона

"Судьба распорядилась так, что людям, полетевшим на Луну ради мирного ее освоения, суждено упокоиться там в мире. Эти мужественные люди, Нил Армстронг и Эдвин Олдрин, знают, что у них нет никакой надежды. Но они знают также, что в их жертве заключена надежда для всего человечества. Оба они отдают свою жизнь ради одной из самых благородных целей, поставленных перед собой человечеством: ради познания и поиска истины. Их оплакивают их семьи и друзья; их оплакивает их отечество; их оплакивают народы мира; их оплакивает сама родина Земля, рискнувшая направить двоих своих сыновей в неизведанную даль. Их экспедиция сплотила все народы мира в один единый народ; их жертва укрепит единство всех людей.

В античную эпоху люди всматривались в небо, чтобы среди созвездий узреть образ своих героев. С тех пор изменилось немногое — разве что нашими героями стали люди из плоти и крови. За ними последуют другие и непременно найдут дорогу домой. Искания их будут не напрасны. Однако первыми были именно эти люди, и они останутся первыми в наших сердцах. Отныне все, кто ни устремлял бы взгляд к Луне, будут помнить, что крохотный уголок этого чуждого мира навсегда принадлежит человечеству".

Лунатики

В тот счастливый для них день, 20 июля 1969 года, когда Армстронг и Олдрин разгуливали по Луне и к ним по радиосвязи обращался сам президент США, в столе Ричарда Никсона уже лежал заготовленный текст речи, которую он готовился произнести вскоре после сеанса "лунных переговоров". В случае если космонавтов не удастся вернуть на борт "Аполлона", Никсон намерен был сказать, что оба этих героя "отдают свою жизнь ради одной из самых благородных целей, поставленных перед собой человечеством: ради познания и поиска истины. Отныне все, кто ни устремлял бы взгляд к Луне, будут помнить, что крохотный уголок этого чуждого мира навсегда принадлежит человечеству".

В составленной заранее программе мероприятий по случаю высадки людей на Луну вслед за скорбной речью президента значилось траурное богослужение.

В худшее верили не только Никсон, его спичрайтеры и его окружение. Худшего ожидал сам Эдвин Олдрин. Отправляясь в полет, он полагал, что вероятность удачной посадки равна всего 50 — 60 процентам. Роковые ожидания подпитывали недавние трагедии. В 1967 году, во время пожара на старте, погиб экипаж "Аполлона-1", также состоявший из трех человек. В том же году в СССР при завершении программы полета на корабле "Союз-1" погиб летчик-космонавт Владимир Комаров.

Больше всего опасений у специалистов вызывал спускаемый аппарат, совершавший посадку на Луну. Когда летом 1968 года первый образец этого аппарата был доставлен на мыс Кеннеди из цехов концерна Grumman Aerospace, специалисты схватились за голову.

При первых испытаниях этого хрупкого аппарата, обтянутого какой-то пленкой, оказалось, что все основные его элементы имеют серьезные, неустранимые неполадки. Количество дефектов превзошло ожидания самых больших пессимистов НАСА.

Конечно, модель дорабатывали и улучшали, проводили испытания за испытаниями, и все же осталось немало вопросов. Кроме того, никакая проверка на полигоне не сравнится с тем, что предстояло пережить на Луне. Воссоздать экстремальные условия, царящие на этом небесном теле, не представлялось возможным ни в одной наземной лаборатории и даже на околоземной орбите. Космонавтов ждали абсолютный вакуум, резкие перепады температуры на несколько сотен градусов, жесткое космическое излучение, удары крохотных метеоритов, а также проникающая всюду лунная пыль.

...Двадцатого июля 1969 года в 18 часов 47 минут по среднеевропейскому времени спускаемый аппарат отстыковался от орбитального корабля и начал полет к поверхности Луны. В 21 час 05 минут аппарат стал заходить на посадку. Она была намечена в районе Моря Спокойствия. Прошло 103 часа после старта с мыса Кеннеди.

Через восемнадцать секунд Армстронг заглушил двигатель и вышел на связь:

- Хьюстон, пункт прибытия — база Спокойствия. "Орел" совершил посадку.

В 21 час 17 минут раздался ответ из Центра управления полетом:

- Вас понял. Народ здесь просто посинел. Теперь мы хоть вздохнем спокойно.

Однако Армстронг и Олдрин меньше всего думали о покое. Затаив дыхание, они ждали дальнейших событий. Было непонятно, как среагирует поверхность Луны на появление аппарата весом две с половиной тонны. Что если его опоры провалятся в расселину или увязнут в лунной пыли? А если камень отскочит и пробьет бак с топливом? Как тогда взлететь с Луны?

Однако астронавты столкнулись совсем с иной нештатной ситуацией. Сразу после посадки они стали откачивать воздух из гелиевого бака; при этом гелий, охлажденный до -268оС, проник в топливопровод. В нем образовалась ледяная пробка. Тем временем тепло остывающих двигателей разогревало топливо. Давление в заглушенном ледяной пробкой топливопроводе стало расти. Если бы он лопнул, топливо попало бы в двигатель и тот взорвался бы — аппарат превратился в бомбу замедленного действия.

Прошло целых полчаса напряженного ожидания взрыва, пока не стало ясно, что беда миновала. Провод выдержал нагрузку. Восходящее Солнце растопило ледяную пробку.

Наконец астронавты стали готовиться к первой прогулке по Луне. Еще одна неожиданность! Облачившись в громоздкие скафандры и пристегнув рюкзаки, где находились системы жизнеобеспечения, они заметили новую промашку конструкторов. Кабина, напичканная приборами, была тесна для них. Люди в скафандрах чувствовали себя здесь как пресловутые слоны, загнанные в посудную лавку. Всюду торчали мониторы, кабели, тумблеры. Одно неловкое движение, и они что-нибудь сломали бы.

В 3 часа 39 минут по среднеевропейскому времени Армстронг и Олдрин открыли люк и покинули Eagle. Что их там ждало?.. Миллиарды лет на поверхность Луны падают метеориты. Там нет атмосферы, поэтому ничто не сдерживает их полет. В любой момент бомба с неба может пробить лунный "челнок".

По расчетам ученых, если бы в его обшивке образовалась дыра диаметром до двенадцати сантиметров, то в течение двух минут кислородная система еще могла бы поддерживать нормальное давление. Этого времени хватило бы, чтобы подключить скафандры прямо к бортовой системе жизнеобеспечения, если, конечно, астронавты не получили бы травмы в момент удара. Хуже было бы, если разбилось стекло иллюминатора. Обе эти ситуации отрабатывались при подготовке к полету.

Та же опасность могла ждать астронавтов на прогулке. Если бы метеорит — допустим, крохотный камешек — попал в кого-то из них, то наверняка пробил бы скафандр. После разгерметизации можно было прожить всего две минуты. Этого времени не хватило бы, чтобы в неповоротливом скафандре добежать до "челнока", подняться по лестнице и протиснуться в узкий люк. У астронавта есть шанс на спасение, если только пробоина будет меньше трех миллиметров. В этом случае аварийная кислородная система скафандра проработает еще полчаса, поддерживая нормальное давление.

И все равно даже при таком крохотном повреждении спастись будет трудно. Пострадавшему надо подняться на борт "челнока" и включить систему, нагнетающую давление. Второй астронавт останется снаружи и будет ждать, пока коллега не починит скафандр. Только в этом случае он может вернуться на борт, ведь для этого надо снова сбросить давление внутри кабины.

...Однако прогулка прошла успешно. Астронавты провели на Луне два с половиной часа. В 6 часов 11 минут по среднеевропейскому времени они вновь оказались на борту Eagle и закрыли люк изнутри. На борту "челнока" астронавтов ждала беда.

- Я осмотрелся и стал укладывать вещи, — вспоминал Эдвин Олдрин. — Когда я глянул на пол, то увидел маленькую черную штучку. Я сразу понял, что это такое...

Это была кнопка. Она сломалась. Эдвин посмотрел вверх, на длинный ряд кнопок, чтобы понять, какая именно вылетела. Оказалось, именно та, без которой никак не взлететь, — кнопка зажигания двигателя.

В это трудно было поверить! На приборной доске имелась пара сотен кнопок и тумблеров. Из них сломалась одна-единственная — самая важная, без которой не обойтись! Выходя на прогулку, Олдрин задел своим громоздким скафандром эту чертову кнопку. Без нее не включить двигатель!

Пришлось радировать на Землю и сообщать о своем промахе. Олдрин докладывал:

- Хьюстон, база Спокойствия. Вы не можете определить, в каком сейчас положении находится кнопка зажигания двигателя?

Молчание. Вопрос, конечно, странный. Не проще ли посмотреть вверх? Дальше состоялся следующий диалог...

Олдрин: — Причина моего вопроса: поломка кнопки.

Хьюстон: — Вас поняли. Ясно. Оставайтесь на связи, пожалуйста.

После чего в протоколе впервые появляется пометка: "Долгая пауза".

В Центре управления полетом все были шокированы. Астронавты, впрочем, испытывали то же самое чувство. "Наверняка есть много других способов включить зажигание двигателя, — убеждал себя Олдрин, — ведь без этой функции нам не выжить, поэтому наверняка ее как-то продублировали".

Кроме того, неуклюже повернувшись и надавив на кнопку, Олдрин мог уже включить зажигание. Тогда все это время, пока астронавты гуляли по Луне, в "челноке" все было готово к старту.

Секунды тянулись длиннее лунной ночи. Наконец в динамиках раздался голос:

- База Спокойствия, здесь Хьюстон. Данные телеметрии показывают, что в данный момент кнопка зажигания находится в положении "выключено". Мы просим вас оставить ее так до запланированного включения.

Включения? А как нажать кнопку, которой нет? Астронавты лихорадочно бросились искать, чем можно было бы надавить на остаток кнопки, целиком утопленной в нише. Нашли... Самый дорогой в истории человечества летательный аппарат удалось включить с помощью... шариковой ручки. Ею ткнули в дырку, оставшуюся после выпадения кнопки.

...Черта с два! Двигатель так и не заработал. Этот двигатель и прежде пользовался дурной славой. Так, 1 сентября 1965 года во время испытаний в Arnold Engineering Development Center двигатель данной модели взорвался. В конце апреля 1967 года еще два двигателя сгорели во время испытаний в Bell Aerosystems Test Facility. "Следует признать, что данный стартовый двигатель вызывает больше всего нареканий среди двигателей программы "Сатурн" - "Аполлон", — весьма откровенно было сказано в одном из документов НАСА.

Что делать, если двигатель так и не заведется? Покончить с собой? Ходили слухи, что у астронавтов были при себе капсулы с ядом, но это всего лишь досужая болтовня, что подтверждают и сами астронавты: "Просто не могло возникнуть ситуации, в которой следовало бы думать о самоубийстве. А если даже и так — ведь всякое могло быть, — то были способы добиться этого и проще, чем травить себя ядом. Стоило, например, лишь сбросить весь кислород из кабины, и все было бы кончено. Воздух моментально разорвал бы легкие, кровь буквально вскипела бы... От этого шока организм погиб бы легко и просто. Через пару секунд все кончилось бы, миг — и никакой боли".

"В случае поломки двигателя астронавтам, вместо того чтобы думать о смерти, следовало бы оставшееся им время заниматься его починкой", — скромно сказал Нил Армстронг. Проблема была в том, что надо было очень торопиться. Многие системы "челнока" были рассчитаны всего на 48 часов. На Луне астронавты пробыли уже 22 часа. Значит, им оставалось лишь 26 часов, чтобы добраться до летающего вокруг Луны корабля.

...Сперва кончится еда. Ее на борту "челнока" хватило бы всего на два обеда и пару завтраков. Для главных трапез были припасены ветчина, говядина, куриный суп, пироги с финиками, кексы и персики; для завтраков — сухофрукты, два ломтика хлеба, паштет и сладости. Запас воды составлял 209 литров. Она нужна была для питья и для систем охлаждения "челнока" и скафандров. Часть воды уже израсходовали, какой-то запас еще оставался. Зато — по сравнению с водой и электричеством — кислорода было в избытке.

Хуже было другое — то, что скоро и углекислого газа будет в избытке. Этот газ выделяется при дыхании, и если его содержание в воздухе повысится всего до одного процента, у человека появятся первые симптомы отравления. Если эта величина возрастет до четырех процентов, резко участятся дыхание и сердцебиение, тело начнет цепенеть. Затем человек потеряет сознание. Когда содержание углекислого газа достигнет девяти процентов, человек умрет в течение пяти-десяти минут. При концентрации, равной 14 процентам, гаснет свеча. При 18 процентах человек гибнет почти моментально.

Срок службы фильтров, защищающих от углекислого газа, составлял ровно 49,5 часа. Если дышать очень ровно и совершать как можно меньше движений, можно продлить их ресурс до семидесяти часов, то есть у астронавтов оставалось в запасе еще двое суток жизни. Кроме того, можно использовать фильтры, имеющиеся в скафандрах, ведь во время прогулки по Луне были использованы всего два фильтра из шести. Это еще лишние сутки жизни. А если свести активность к минимуму, то наберется еще, может быть, тридцать часов.

Итак, в общей сложности все эти фильтры были рассчитаны на 78 часов, или чуть больше, чем на трое суток работы. После этого астронавтам оставалось лишь одно: надеть скафандры и дышать кислородом, сохранившимся в аварийных системах. Это продлило бы жизнь еще на пару часов. Затем астронавты могли еще какое-то время дышать воздухом, оставшимся в кабине. Углекислый газ тяжелее кислорода, поэтому он скопится вначале на дне кабины, а после этого медленно расползется вверх. Астронавтам пришлось бы подняться к потолку, ожидая, как в голливудских фильмах, что их вот-вот спасут. Увы, надежды на это не было.

Трое суток — этого было слишком мало, чтобы продержаться до прибытия следующей экспедиции, она была намечена на ноябрь 1969 года. Подготовить "Аполлон-12" к старту всего за пару дней было нельзя, тем более отправить его к Луне. Кроме того, любой другой лунный "челнок" просто не мог взять на борт двух лишних астронавтов — имелись ограничения по весу.

В СССР, где затевали свой лунный проект, тоже не могли немедленно запустить корабль к Луне, чтобы спасти Армстронга и Олдрина, да и советские спускаемые аппараты опять же не сумели бы принять на борт двух лишних пассажиров. От спасения астронавтов зависела судьба всей "лунной программы" НАСА, самой этой организации и даже правительства США. В Хьюстоне вновь возникла "долгая пауза". Как быть с радиосвязью? Что скажут астронавты, узнав, что обречены на смерть? Какой урон престижу страны они нанесут? Что если, опьянев от углекислого газа, начнут ругать тех, кто отправил их на Луну?

В разгаре была "холодная война", и американским астронавтам подобало умереть как героям. Поэтому в тексте речи, с которой должен был выступить Ричард Никсон, имелась ремарка, адресованная лишь "посвященным". Руководителям НАСА было указано отключить связь с астронавтами сразу после обращения президента. "Они выполнили свой долг; они могут спокойно отдохнуть". Вечного отдыха вам, герои!

Но как полностью оборвать связь с "челноком"? В НАСА могли отключить свои приемные антенны, но вывести из строя передатчики на борту лунной кабины было нельзя. Тысячи радиолюбителей по всему земному шару напряженно ловили сигналы с борта Eagle. Еще перед стартом "Аполлона-11" многие журналы перепечатали схему сборки "лунного приемника".

Если даже сигналы о помощи не достигнут Земли, их услышит Майкл Коллинз — единственный член экипажа, оставшийся на борту корабля. Он непременно свяжется с Землей и обо всем сообщит.

"Я не хотел возвращаться домой в одиночку, — говорил позднее Коллинз в ответ на вопрос о том, что он намеревался делать, если бы его товарищи не вернулись, — но если бы приказали, я вернулся". Как заставить его замолчать после возвращения?

Итак, назревал крупнейший скандал. Власти собирались утаить ЧП и прервать всякую связь с астронавтами. Однако эта идея была резко раскритикована. Она нанесла бы непоправимый вред американскому правительству. Ни жены астронавтов, ни общественность не стали бы молчать, узнав, что экипаж "челнока" был брошен на произвол судьбы и всякая связь с ним прервана. В этом неблаговидном поступке легко распознали бы фактический приказ экипажу покончить жизнь самоубийством, так как спасать их, очевидно, не собираются. Самоубийство же среди пуритан, заметно влияющих на общественное мнение Америки, остается богопротивным делом, и подталкивать к нему кого-либо недопустимо.

Можно только догадываться, как среагировала бы общественность на панихиду по еще живым людям, которые как раз в этот момент умирали долгой, мучительной смертью. Любое из этих бесчувственных и бесчеловечных действий наверняка бы наэлектризовало нацию и вывело людей на улицу.

...22 июля 1969 года в 5 часов 40 минут по среднеевропейскому времени Армстронг и Олдрин открыли пироклапаны, разделявшие баки с гелием и топливом, чтобы под напором сжатого гелия топливо устремилось к двигателю. Обычно давление в гелиевых баках после этого падает, а в топливных — возрастает. Однако клапан второго гелиевого бака, похоже, не сработал. Олдрин доложил:

- Мы не уверены, поступило ли в двигатель топливо из второго бака. Давление в гелиевом баке все еще очень высокое.

Хьюстон: — Подтверждаем это. Попробуйте еще раз!

Олдрин: — О'кей! Мы снова попытаемся повторить со вторым баком.

Хьюстон: — Вас поняли. Даем согласие.

Чуть позже Олдрин вновь сообщил: — No fire ("Нет искры").

Еще пару минут царила неуверенность. Наконец давление во втором гелиевом баке упало. Хьюстон дал команду готовиться к старту. В 5 часов 57 минут срезало болты между "челноком" и посадочной ступенью аппарата, а также клапаны и провода, соединявшие их. Через несколько миллисекунд наконец заработал двигатель и астронавты покинули Луну. Их бегство было успешным.

Александр Волков, "Огонек".