Эволюционный парадокс: психолог-ветеран объяснил, когда убийство становится психологической защитой

Новое исследование норвежских психологов бросает вызов привычным представлениям о психике солдат после боевых действий. Оказалось, что участие в бою и даже лишение жизни противника не всегда оставляет глубокие раны на душе — всё зависит от контекста, в котором это происходит.

Фото: Минобороны Украины by Андрей Агеев, https://creativecommons.org/licenses/by-sa/2.0/

ВСУ

Инициатором исследования стал Андреас Эшпетведт Нордстранд — клинический психолог, руководитель исследований в Институте военной психиатрии Норвегии и преподаватель психологии в Норвежском университете науки и технологий (NTNU).

Вместе с коллегами, включая профессора Лейфа Эдварда Оттесена Кеннайра, ветерана Афганистана Ронни Кристофферсена и бывшего главного психиатра Вооружённых сил Йона Райхельта, он проанализировал данные более 14 600 норвежских ветеранов, служивших в Ливане и Афганистане.

Главный вопрос, который исследователи ставили перед собой: как участие в боевых действиях и факт убийства врага сказываются на психическом состоянии человека? Традиционная точка зрения утверждает, что убийство неизбежно вызывает моральную травму. Однако полученные данные опровергают эту теорию.

Из 10 605 ветеранов Ливана и 4 053 ветеранов Афганистана только небольшая часть имела опыт прямого участия в бою с летальным исходом. Тем не менее различия между двумя группами оказались существенными. Ветераны, служившие в Ливане, чаще сталкивались с посттравматическим стрессом, депрессией, бессонницей, тревожностью и злоупотреблением алкоголем. Их общее качество жизни также было ниже по сравнению с теми, кто служил в Афганистане.

Почему так? Всё дело в контексте. В Ливане норвежские солдаты выполняли миротворческую миссию — основной задачей было удержание мира и стабилизация ситуации. Убийство в таком контексте воспринимается как нечто нарушающее нормы, ведь цели миссии были иными. Это может приводить к внутреннему конфликту, чувству вины и моральной дезориентации.

В Афганистане, напротив, миссии были боевыми. Солдаты с самого начала знали, что могут столкнуться с прямым насилием. Сама обстановка, агрессивность противника, чёткие боевые задачи и строгие правила ведения боя создавали ясные внутренние ориентиры: в условиях войны убийство врага воспринимается как часть службы, а не как личное преступление.

Нордстранд подчёркивает, что важно учитывать групповые нормы и ожидания, с которыми солдат отправляют на миссии. Если командование и общество чётко формулируют, что является допустимым и морально оправданным в рамках конкретной задачи, солдаты гораздо легче справляются с последствиями. Это же касается и подготовки: в Афганистане военнослужащие проходили более серьёзную психологическую и физическую подготовку, которая помогала им выдерживать стресс.

Также интересен взгляд антрополога и эволюционного психолога Кеннайра. Он считает, что война не обязательно противоестественна, как это принято считать в гуманистических обществах. По его мнению, многое определяется тем, с каким внутренним настроем солдат отправляется в миссию. Если он осознаёт свою роль, понимает риски и правила, последствия переживаются по-другому.

Личный опыт ветерана Ронни Кристофферсена, который сам был ранен в бою, стал дополнительной опорой для анализа результатов. Он отметил важность обсуждения этой темы публично, несмотря на её сложность и табуированность. Ведь понимание механизма моральных травм может не только помочь военным, но и подготовить общество к более ответственному подходу к вооружённым конфликтам.

Нордстранд завершает свою работу таким выводом: "Солдаты убивают. Это часть их профессии. И мы, как общество, обязаны делать всё, чтобы они не возвращались с чувством, что сделали что-то непоправимое. Контекст, подготовка и поддержка — ключевые факторы, защищающие их от психологических последствий".

Проект начался в 2020 году, и хотя выводы появились быстро, публикация исследования потребовала пяти лет. Это — сложная и эмоционально заряженная тема, которая требует осторожности и точности. Однако сегодня, когда всё больше стран наращивают военный потенциал, такие исследования становятся особенно актуальными.