"Школа Щёлкина" — это навсегда

Шесть десятилетий прошло с того дня, как Кирилл Иванович покинул Снежинск, а в Ядерном центре России о нем говорят так, будто он только накануне уехал в столицу, но вскоре по окончанию командировки вернется. И ждут его, не признавая, что он давно уже стал памятником — тем самым, что недавно открыли в городе. Я был на тех торжествах, и повторяю вновь и вновь — к Кириллу Ивановичу Щёлкину относятся здесь как к человеку живому, присутствующему в городе и в радостные дни и в печальные. Как такое случается? И почему только очень редко?

На это мне ответил академик Аврорин, жизнь которого тесно связана с Атомным проектом СССР, который обеспечил и обеспечивает безопасность нашей Отчизны. Евгений Николаевич так сказал мне:

— В науке главное — Школа. Если она создается и работает эффективно, то ее основателя помнят всегда и равняются на него. Кирилл Иванович создавал Ядерный центр на Урале, определил направление его работы, так сказать, "дал начальный импульс". Причем этот импульс был настолько мощным, что работает и сегодня, и будет актуален завтра. "Школа Щёлкина" — это навсегда…

Мне показалось, что слова эти слишком пафосны, даже несколько преувеличены. Однако такое впечатление рассеивалось по мере того, как я ближе знакомился с жизнью К. И. Щёлкина. И немалую роль в этом сыграли воспоминания его соратников, что собраны в монографии "Во главе науки Ядерного центра Урала". Понятно, что это уникальное исследование, проведенное в Уральском Отделении РАН, открывается рассказом о Кирилле Ивановиче Щёлкине.

Приведу несколько фрагментов из воспоминаний. На мой взгляд, они дают представление о том, какую роль сыграл в истории нашей Родины трижды Герой Социалистического труда, лауреат Ленинской и трех Сталинских премий член-корреспондент Академии наук СССР К. И. Щёлкин.

Всего 12 человек было полностью проинформировано о состоянии дел с атомным оружием: Сталин, Берия, Курчатов, руководители Спецкомитета и трое в КБ-11 — Зернов, начальник, Харитон — главный конструктор, Щёлкин — заместитель главного конструктора. Щёлкину было всего 35 лет, но позади уже были уникальные исследования по физике взрыва и участие в войне. В КБ-11 он сразу же возглавил научно-исследовательский сектор. В его подчинении были не только полигоны и испытательные площадки, но и теоретический отдел и десять разнообразных лабораторий.

Слово академику Ю. Б. Харитону:

"Мы с К. И. Щёлкиным составили первый список научных работников. Их было 70. Это показалось огромным числом, мол, зачем столько. Никто тогда не представлял масштабов работ… Он был человеком исключительным в ряде отношений, превосходным ученым, чрезвычайно много сделавшим в области горения и детонации…превосходным организатором…изумительно разбирался в людях".

Сразу после взрыва первой атомной бомбы Щёлкин не остался с высоким начальством праздновать успех, а поехал к "своим ребятам" — тем, с кем он работал в КБ-11. Это было 29 августа 1949 года.

Из воспоминаний испытателя В. И. Жучихина:

"Впервые мы услышали из уст Кирилла Ивановича о том, каким образом формировался коллектив нашего института. По личному поручению И. В. Сталина высокопоставленные чиновники ЦК партии отобрали для института именитых ученых, партийных руководителей и руководителей крупных производств — тех, кто зарекомендовал себя как талантливый организатор и высококлассный специалист. Однако почти все они были отвергнуты К. И. Щёлкиным, которому И. В. Сталин предоставил право окончательно отбирать специалистов по своему усмотрению. По предложению Кирилла Ивановича, если под одну крышу собрать заслуженных деятелей науки и техники, то они скорее заведут междоусобную полемику, нежели объединят свои усилия и начнут серьезно заниматься совершенно новой для себя, не имеющей аналогов проблемой.

Для поиска подходов к новой и очень сложной атомной проблеме, доведения ее решения до конца нужны были молодые люди, еще не испорченные именитым положением. Лишь молодым присущ задор и смелость, желание рискнуть, а без этих качеств в данном случае нельзя было обойтись".

 

Фрагмент из монографии:

"Огромное значение придавалось выбору места для нового объекта — второго ядерного центра. К. И. Щёлкин был уверен, что из города ученый поедет жить и работать только в место со сказочно красивой природой и хорошими бытовыми условиями. Такое место было найдено. Прекрасный климат, уральская тайга, красивые озера, обилие рыбы, грибов, ягод удовлетворяли самых требовательных. Для утверждения в должности научного руководителя и главного конструктора несуществующего пока НИИ-1011 К. И. Щёлкин был приглашен первым заместителем министра МСМ СССР Е. П. Славским на заседание правительства, которое проводил Н. С. Хрущёв. Никита Сергеевич начал заседание в очень хорошем настроении: "Я только что говорил с первым секретарем Челябинского обкома, — сказал он, — и обо всем с ним договорился. Он отдает под завод новый большой цех ЧТЗ и обещал выделить из строящегося жилого фонда города Челябинска десять процентов квартир для работников нового объекта".

К. И. Щёлкин стал объяснять, что в городе предприятие по производству атомных и водородных бомб размещать нельзя. Н. С. Хрущёв не стал слушать и предложил с целью экономии средств принять его предложение. К. И. Щёлкин был вынужден заявить, что в случае принятия этого рещения он просит освободить его от занимаемой должности, так как не считает возможным создать объект в г. Челябинске. В ответ на это заявление Н. С. Хрущёв сильно обругал Е. П. Славского за плохие кадры, "которые считают себя умнее всех", и объявил, что покидает заседание. Он приказал А. И. Микояну продолжить заседание, сказав при этом: "Дай ему все, что он просит, через год я поеду на Урал, специально заеду на объект, и тогда он мне ответит за срыв специального правительственного задания". Отношения с Е. П. Славским были испорчены.

Н.С. Хрущёв через год был на Урале, но на объект не приехал, может быть, потому, что стройка велась в соответствии с планами…

В Арзамасе-16 и в Москве еще работали отдельные группы сотрудников нового института, но научный коллектив с энтузиазмом включился в работу. Результаты проявились уже в 1957 г., когда были испытаны первые термоядерные заряды разработки нового центра. Эти испытания убедительно показали дееспособность и потенциал вновь созданного научного учреждения. Кстати, первый термоядерный заряд, принятый на вооружение Советской армии, был разработан и испытан именно уральским научным центром в той первой для него испытательной сессии. За эти успехи группа специалистов центра вместе с Кириллом Ивановичем была удостоена в 1958 г. Ленинской премии. Под руководством К. И. Щёлкина были разработаны уникальный термоядерный боеприпас, включающий в себя самый мощный термоядерный заряд того времени, корпус несущей его авиабомбы, система задействования и уникальная парашютная система. Однако его натурные испытания не были проведены из-за неготовности полигона к таким работам. В 1961 г. ряд основных элементов этой разработки были использованы ВСероссийским научно-исследовательским институтом экспериментальной физики (ВНИИЭФ. бывш. КБ-11) при испытании самого мощного термоядерного заряда. А парашютная система в дальнейшем нашла широкое применение в советской космической программе".

Слово сыну К. И. Щёлкина Феликсу:

"Отец был одним из ближайших сотрудников Игоря Васильевича, который ему очень доверял. Поразительно, насколько совпадают их судьбы.

• Отец И. В. Курчатова — землемер, отец К. И. Щёлкина — землемер.
• Отец И. В. Курчатова родился в семье, где было десять детей; мать К. И. Щелкина родилась десятым ребенком в семье.
• Мать И. В. Курчатова — учительница, мать К. И. Щёлкина — учительница.
• Семья И. В. Курчатова переехала в Крым из-за болезни сестры И. В. Курчатова туберкулезом, сестра умерла; семья К. И. Щёлкина переехала в Крым из-за болезни отца К. И. Щёлкина туберкулезом, отец умер.
• На лето отец И. В. Курчатова — землемер — вывозил семью на работу в село; на лето отец К. И. Щёлкина — землемер — вывозил семью на работу в село.
• Школьником И. В. Курчатов помогал нуждающейся семье, работая во время учебы (огород, пилка дров, слесарь, помощник механика); К. И. Щёлкин помогал во время учебы в школе (огород, хозяйство, пилка дров, помощник кузнеца).
• И. В. Курчатов окончил Крымский государственный университет, во время учебы работал в университете; К. И. Щёлкин окончил то же учебное заведение, переименованное в Крымский педагогический институт (во время учебы работал в институте).
• И. В. Курчатов после окончания института занялся наукой в Физтехе у А. Ф. Иоффе, К. И. Щёлкин после окончания института занялся наукой в Химфизике, у ученика А. Ф. Иоффе, Н. Н. Семенова.
• И. В. Курчатов с первых дней войны добровольно на Черноморском флоте защищает корабли от мин, К. И. Щёлкин с первых дней войны добровольно рядовым красноармейцем защищает Родину на передовой.
• И. В. Курчатов в 1960 г. ушел из атомной отрасли, причина — смерть; К. И. Щёлкин в 1960 г. ушел из атомной отрасли.
• И. В Курчатов умер на 57-м году жизни, К. И. Щёлкин умер на 57-м году жизни…"

Памятник Щёлкину в Снежинске

Слово академику Б. В. Литвинову:

"Кирилл Иванович Щёлкин отстаивал идею разработки малогабаритных ядерных зарядов. Он считал, что путь создания крупногабаритных и сверхмощных ядерных зарядов — ошибочен, несмотря на то, что такое направление развития ядерного оружия всячески поддерживал Н. С. Хрущёв…

8 ноября 1968 г. оборвалась жизнь К. И. Щёлкина. Эта жизнь была прямой и стремительной, духовно богатой и красивой. Он щедро отдавал свой талант людям, заботливо растил научную молодежь. Особенно монолитными были у него сила партийной страстности и принципиальности ученого. Он учил своих соратников при решении сложных проблем, прежде всего, стараться теоретически прогнозировать возможные решения, отбрасывая в изучаемом явлении второстепенные стороны и выделяя главное. Он был противником проведения многочисленных и дорогостоящих экспериментов "без предварительной проработки главных линий, на которых может лежать искомое решение". В этих словах звучат главные черты характера Кирилла Ивановича Щёлкина.

Однако не все ясно в его прямой и открытой жизни. Почему этот энергичный человек согласился в 49 лет уйти на пенсию? Может быть, он и решил, что надо уходить, но не по причине болезни? Я думаю, можно разбираться и разбираться в этом, опираясь на документы, а не слушать разные домыслы. Именно по документам можно попытаться воссоздать, что же послужило истинной причиной ухода К. И. Щёлкина с поста научного руководителя и главного конструктора ядерного научно-исследовательского института, создававшего ядерное оружие. В то же время я думаю, что его жизнь в условиях невнимания к его главной проблеме: как лучше решить задачи развития нашего Института — стала мало содержательной. Работать, подчиняясь и оглядываясь, что прикажет Никита Сергеевич Хрущёв или Ефим Павлович Славский, он не мог. Человек — создание хрупкое и сложное, и даже в самом себе подчас не просто разобраться. Где уж тут разбираться в жизни прошедшей и ушедшей. Главное, что его жизнь прошла достойно. Это жизнь ученого и гражданина".

Мне остается к сказанному лишь добавить одно: молодым надо обязательно знать и помнить о тех, кто поднимал Родину на новые высоты. К. И. Щёлкин был в первых рядах строителей будущего. То есть того времени, в котором нам суждено жить.