Жорес Алфёров: "Россия сильна своими талантами…"

"Чаепития в Академии" — постоянная рубрика Pravda. Ru. Писатель Владимир Губарев пишет в ней о своих встречах с выдающимися учеными России, академиками РАН.

Фото: Академик Жорес Алферов

Читайте также: Чаепития в Академии: Истина прекрасна и в лохмотьях!

Почти полвека прошло с той поры. Вместе летели в Америку. Дорога была долгой, но оказалась неутомительной, потому что собеседник попался интересный, немного даже загадочный. Была в нем скрыта какая-то удивительная энергия, способная не только заинтересовать, но и увлекать. Да и предмет беседы был нестандартный — судьба и люди легендарного Физико-технического института в Ленинграде, в котором работал он.

"Нестандартный" — пожалуй, точное определение для Жореса Ивановича Алфёрова.

При последующих наших многочисленных встречах оно лишь подтверждалось и высвечивало новыми гранями.

Однажды в канун нового тысячелетия разговорились о будущем. Разве могли тогда предугадать, что будет твориться?! А потому я задал вопрос довольно общий, мол, не мог бы он представить, какие наиболее интересные достижения науки нас ждут в ХХ1 веке?

Жорес Иванович ответил:

— Фантастика лучше удается писателям. Как только мы об этом говорим, то первое имя, которое приходит в голову, Жюль Верн. И подобное вполне объяснимо, так как специалисты связаны неким грузом знаний, и очень трудно свободно фантазировать. Есть такая шутка. Однажды Эйнштейна спросили: "Как делаются великие открытия?" Он ответил: "Очень просто! Все знают, что Нечто сделать невозможно, но обязательно находится один человек, который этого не знает… Вот он и делает это открытие!" Поэтому, чтобы говорить о том, что будет в ХХ1 столетии, нужно посмотреть, что произошло в ХХ-ом.

— И это возможно?

— Объективным быть трудно. Однако необходимо оценивать происходящее, чтобы выверять свой путь… Одно из самых больших моих достижений последнего времени (и я его оцениваю столь же высоко, как и те исследования, которые я веду в свой области — в физике полупроводниковых гетероструктур) — создание научно — образовательного центра физико-технического института. Физтех является уникальным научным центром — это первый физический исследовательский институт в нашей стране, появившийся в Советской России сразу после революции в 1918 году. Его создатель Абрам Федорович Иоффе прекрасно понимал связь науки и образования. И теперь мы продолжаем эти традиции. Я всегда напоминаю о "триаде" Петра Первого.

Он создал Академию, при ней Университет, а при нем — гимназию! Его завет- соединение знаний с наукой — для великих ученых нашей Родины всегда был главным. Тот же Абрам Федорович Иоффе в начале ХХ века понимал значение физики как основы технологии, а, следовательно, нужна была новая система подготовки исследователей: с одной стороны, им необходимы глубокие знания как физики, так и математики, а с другой — умение использовать их в инженерном деле. И академик Иоффе уже в 1919 году создает на физтехе физико-механический факультет — первый инженерно-физический факультет в нашей стране и один из первых в мире. Развивая эти традиции, в 1987 году мы создали физико-технический лицей. Я постоянно встречаюсь с ребятами, рассказываю им о наших последних работах. Следующая ступенька: это факультет в политехническом институте. Таким образом, "триада", отражающая непрерывность образования, у нас действует.

И она помогает нам сегодня сохранять молодые научные силы. Я говорю, что происходит "инфицирование молодежи наукой"… Конечно, ХХ век — это век социальных потрясений, революций, трагических событий в нашей стране. Лимит революций и тяжелейших войн мы перевыполнили… И тем не менее ХХ век можно назвать веком физики, и в этом закладывается большая доля оптимизма. На рубеже Х1Х и ХХ столетий были заложены первые идеи квантовой физики. Крупнейшие достижения науки нашего столетия связаны с могучим инструментом познания окружающего мира, которым стала квантовая физики. И поэтому чрезвычайно радостно, что в создание этой науки внесли огромный вклад ученые России. Квантовая физика без работ Ландау, Френкеля, Зельдовича, Басова и Прохорова и многих других наших соотечественников просто немыслима… Наука по своей сути интернациональна, и вклад советских ученых в мировую науку огромен.

Разве во время того разговора с Жоресом Ивановичем могли мы предположить, что уже в 2013-м году речь зайдет о судьбе Академии наук, о том, что она может прекратить свое существование!?

Еще весной 2013-го, когда начиналась кампания по выбору нового президента РАН, все казалось иначе, чем летом того же когда, когда неожиданно стало известно о так называемой "реформе РАН".

Академик Алфёров решил баллотироваться на пост президента. Почему? На это он ответил всем так:

"Раньше я, отвечая, на многочисленные предложения дать согласие баллотироваться в Президенты, твердо отказывал, мотивируя, в том числе, своим возрастом. Однако, после длительных размышлений я изменил свою точку зрения. К этому решению я пришел, трезво оценивая, что только позиция Президента РАН дает возможность реально изменить отношение к науке, Академии наук в России, и я, не имея никаких личных интересов к этой должности, никогда не прощу себе "уход в кусты" в настоящий ультракритический для нашей науки и реального инновационного развития страны период. И это не эмоции, а трезвый расчет".

У многих создалось впечатление, будто академик Алфёров знал о той "реформе РАН", которая обрушилась на Академию в июне. Однако это не так! Несколько раз мы встречались с Жоресом Ивановичем, разговаривали о будущем Академии, и он обязательно был сказал о том, что задумывали чиновники. Но он, как и практически все члены Академии, не ведал о грозящей опасности.

Он хотел возглавить Академию, чтобы вывести ее из застоя.

— После жесточайших реформ 90-х годов РАН, много утратив, тем не мене5е, сохранила свой научный потенциал гораздо лучше, чем отраслевая наука и вузы, — утверждал ученый. — Противопоставление академической и вузовской науки совершенно противоестественно и может проводиться только людьми, преследующими свои и очень странные политические цели, весьма далекие от интересов страны.

Что греха таить, но именно эти люди сделали все возможное, чтобы выборы Жорес Иванович проиграл! Они очень опасались, что положение Президента РАН позволит Алфёрову четко осуществлять свою программу, с которой он выступил перед научно общественностью. Он утверждал:

"Я думаю, что самое страшное для нас сегодня, страшное действительно, по большому счету, — это то, что даже тогда, когда мы сохранили научный потенциал, когда наши лаборатории сохраняют научное лидерство в мире, практически наши результаты почти не востребованы в нашей, своей, стране. Нужно совершенно четко понимать, что даже фундаментальная наука, абстрактные науки погибнут, если не развивается экономика, основанная, что называется, на наукоемких технологиях. Это первостепенная задача нашей державы! Потому что Россия сильна не нефтью и не газом, не сырьевыми запасами, Россия сильна прежде всего своими талантами, талантами в науке и технике. И для того, чтобы эти таланты были по-настоящему востребованы, нужно развивать именно эту, реальную, экономику, основанную на наукоемких технологиях".

Академик Ж. И. Алфёров знает, как в новых условиях обеспечить развитии страны, он представляет, каким путем следует идти. Но разве современный чиновник, думающий прежде всего о собственной выгоде, будет среди его сторонников!?

Однажды в Санкт-Петербург по приглашению Алфёрова приехали его коллеги — лауреаты Нобелевских премий. Состоялся очень интересный и полезный разговор. К сожалению, чиновники к той встрече не проявили никакого интереса… Я попросил Жореса Ивановича подвести своеобразный итог "Алфёровских чаепитий":

— Один из моих друзей и коллег на дружеской встрече Нобелевских лауреатов сказал мне, что он сожалеет о том, что теперь нет соперничества между Америкой и Россией и это, мол, скажется в целом на науке в мире — она не будет столь же стремительно развиваться, как в прошлом веке. Я не могу с этим согласиться. Считаю, что сотрудничество между нашими странами будет не менее эффективным двигателем науки и прогресса, надо только точно и верно "выстроить" наши отношения и полностью отказаться от конфронтации. Да, в Советском Союзе были определенные приоритеты. При всех сложностях и противоречиях прошлого наука, тем не менее, развивалась широким фронтом. Мы работали практически во всех областях — так же, как и в США, у нас был "непрерывный фронт".

И у нас было базовое финансирование, которое позволяло решать проблемы и заниматься наукой, причем развитие диктовалось внутренней логикой, а не влиянием "со стороны", то есть какими-то коммерческими интересами. Для развития науки это очень важно…Ну, а сегодняшнее состояние науки отражает политическое состояние страны и общества. За годы так называемых реформ валовой продукт, объемы промышленного производства упали вдвое — это катастрофа, ничего подобного в мирное время не было ни в одной стране. Экономический кризис не мог не сказаться и на науке.

Пожалуй, слово "катастрофа" относится и к ней. Но все-таки, как и положено ученому, я хочу смотреть в будущее с оптимизмом. Есть три области деятельности, которым, на мой взгляд, нужно отдавать все. На первое место я поставил бы медицину и здравоохранение. Затем — образование. И, наконец, наука. Как известно, ученые создают возможность для развития. Скажу более широко: ученые создают будущее человечества.

Мне кажется, чиновники (даже очень высокого ранга!) вздохнули с облегчением, когда выяснилось, что Президентом РАН стал академик В. Е. Фортов. Да, у него тоже "трудный" характер, но все-таки в мире его авторитет ниже, чем у Алфёрова. А потому проводить "реформу РАН" гораздо легче… Пожалуй, все-таки жаль, что Алфёров не был избран!

На "Реформу" Жорес Иванович среагировал мгновенно. В моей записной книжке появилась вот такая запись:

"На конференции "Настоящее и будущее науки в России. Место и роль Российской академии наук" академик Ж. И. Алферов заявил, что за РАН заступились его коллеги — нобелевские лауреаты из-за рубежа, которые считают, что важнейшими достижениями ХХ века Россия обязана именно Академии наук. По мнению Алферова, основной задачей страны на сегодня является возрождение сектора высокотехнологичной экономики. Именно этот вопрос и обсуждался на февральской встрече вице-президента РАН с президентом России. "Очень непросто мне добиваться таких встреч, это заняло у меня несколько лет. Когда мы встречались, я сказал: "Вы сделали такое заявление: создать 25 млн рабочих мест в высокотехнологичном секторе к 2020 году". Владимир Владимирович ответил: "Это для бизнеса". "Нет, это для страны, для науки и образования, мы должны развивать систему образования.

Мы потеряли российский рынок. Наука должна быть востребована. Нужно развивать все то, о чем мы говорим". Мы тогда хорошо поговорили о том, что нужно делать и что это все нужно делать вместе. По этому поводу я написал целый ряд предложений, — поделился воспоминаниями нобелевский лауреат. — А 27 июня утром — я тогда был в Берлине — мне позвонил Андрей Александрович Фурсенко, которого знаю много-много лет. Он мне позвонил и сказал: "Вносится закон, в котором учтены ваши предложения". Еще он заметил: "Мы просим вас помочь". Я сказал, что ложусь на операцию, но если нужно, я, конечно, помогу. Но когда я приехал и увидел закон, то заявил, что это полное безобразие. Это просто оскорбление всего научного сообщества России! Как можно вносить закон без консультации с научным сообществом перед самым отпускным периодом? Мое мнение — нельзя идти на обсуждение конкретных пунктов. Потому что при обсуждении конкретных пунктов нас все равно обманут … "А вот история, которую мне рассказывал Петр Леонидович Капица.

Ему нужны были шарикоподшипники, которые у нас не производили, а производили только в Англии. Написал письмо в наркомат: "Прошу купить в Англии такие-то подшипники". Пришел ответ из главка: "Получили, изучаем, какие надо покупать, и затем проинформирую". Капица написал: "Делайте, как говорят, или идите к такой-то матери". Главк отдал Микояну. Тот показал Сталину. Тот сказал: "Делайте, как он говорит, или вы все пойдете к … матери". Был снаряжен спецрейс, и все обошлось в 100 раз дороже, чем вначале говорил Капица. Но было бы замечательно, если бы при подписании принятого Госдумой закона Владимир Путин сказал: пусть этот закон идет к такой-то матери, и вместе с нами разработал бы закон о науке в России".

Однако Закон о реформе РАН был подписан…

Борьба науки и власти продолжается.

Кстати, ее нет на "второй" Родине Жореса Ивановича Алфёрова. Я имею в виду Белоруссию, где академик Алфёров пользуется великим уважением и куда он ездит регулярно и с удовольствием. Это и моя Родина тоже, а потому мы делаем все возможное, чтобы наука в Белоруссии развивалась эффективно.

— Безусловно, ситуация в Белоруссии очень непростая, так как в стране нет ни газа, ни нефти,- говорит академик Алфёров. — Однако у белорусов есть руки, головы, промышленность и развитая наука. И это чрезвычайно важно, потому что среди многих проблем развитие науки, научно-технического прогресса — одна из самых важных. Ученым всегда нужны деньги, хорошие приборы — без этого им нельзя и невозможно жить! Но есть еще одна чрезвычайно важная вещь: результаты работы научных сотрудников должны быть востребованы экономикой, промышленностью, и в этом отношении ситуация в Беларуси лучше, чем в России. И я думаю, что, развивая современную экономику, современные отрасли промышленности, мы на самом деле все время повышаем востребовательность научных результатов, а значит, двигаем науку. И в этом смысл инновационного развития. Есть целый ряд программ Союзного государства. Среди них и весьма актуальные. К примеру. "Лазерные технологии ХХ1 века". Или "Прамень". Это гетероструктуры, радары, лазеры, СВЧ, световоды. Мои лаборатории работают совместно с учеными Белоруссии.

— Что радует особенно?

— Внимание к молодежи. Здесь "инфицируют" молодых людей наукой, и в этом гарантия успеха. Тем более что опыт в Беларуси накоплен немалый. Я имею в виду советское время и, в частности, работу Петра Мироновича Машерова, который уделял огромное внимание развитию науки. Я часто рассказываю историю о том, как академик Севченко обратился к нему с просьбой выделить 100 тысяч инвалютных рублей для покупки зарубежного спектрометра. Ему доложили, что есть только валютные средства, которые выделены на закупку шведского кафетерия самообслуживания. И тогда Машеров сказал: "Один шведский кафетерий самообслуживания не изменит ситуацию с общественным питанием в городе Минске, один хороший прибор в хорошей лаборатории может изменить ситуацию в целой области науки, и давайте отдадим эти деньги университетской лаборатории Севченко".

Так в Минске появился уникальный научный прибор. Подобных примеров можно привести много, потому что именно обращение к передовым технологиям тогда помогло вывести Республику в лидеры научно-технического прогресса. Я часто привожу слова Владимира Ильича Ленина, к сожалению, нынче это не модный автор в России: "Когда-нибудь наступят такие замечательные времена, что останется на свете только три профессии: врач, учитель и инженер". Он расположил их так, потому что самое главное — физическое здоровье, поэтому на первом месте врач. Чрезвычайно важно здоровье духовное, и главную роль в этом играет учитель. Ну, а инженер — третья профессия, включающая и инженера предприятия, и завода, и научного сотрудника, решающего технические проблемы, и агронома…

— И несколько слов о будущем?

— Мне трудно говорить, что будет в середине ХХ1 века, но я ближайшее десятилетие та физика, которую мы называем "физикой наноструктур", будет развиваться очень бурно. И нас ждут потрясающие результаты! Нет, не те, что мы ожидаем, а совсем иные — ведь главное в науке именно неожиданные результаты! Убежден, наша наука хоть и переживает трудные времена, но в ряде областей по-прежнему находится среди лидеров в мировой науке, точно так же, как это было и десять, и двадцать, и пятьдесят лет назад.

Читайте все публикации рубрики "Чаепития в Академии"