Беседа с академиком Борисом Патоном

Международная ассоциация академий наук (МААН) существует 20 лет. Она была создана сразу после распада Советского Союза. Цель ее появления очевидна: спасти то единство науки, что было при советской власти. О науке и власти специально для "Правды.Ру" писатель Владимир Губарев беседует с президентом НАН Украины и академиком РАН, руководителем МААН Борисом Евгеньевичем Патоном.

Если между государствами, в недалеком прошлом еще союзными республиками, можно было провести границы, то в науке это невозможно. Власть не всегда понимала подобное, но ученые прекрасно знали о том, что "расчленение" науки обязательно приведет к ее гибели. Впрочем, время убедило в справедливости этих слов, так как многие научные организации, еще в недалеком прошлом весьма знаменитые, прекратили свое существование.

Читайте также: Фашизм в науке не пройдет?

Инициатором создания МААН и бессменные ее руководителем стал великий Борис Евгеньевич Патон, чей авторитет в науке сравним разве с Эверестом на нашей планете. Этим сравнением я пользовался несколько раз, по-моему оно нравится моему герою — впрочем, утверждать этого точно не могу…

Мне повезло, что на протяжении последних 20 лет я довольно часто встречался и беседовал с Борисом Евгеньевичем на разные темы, в том числе и о судьбе науки, о взаимоотношениях ученых с властью. Характерно, что позиция президента НАН Украины и академика РАН Патона не менялась: свои взгляды он никогда не менял — лишь совершенствовал, что естественно, так как время, в котором мы живем, слишком уж стремительно.

В Киеве отмечалось сразу два юбилея: 20-летие образования МААН и 95-летие ее президента — Б. Е. Патона. К этим датам была выпущена монография, в которой Борис Евгеньевич щедро поделился своими мыслями о науке и власти. Идут годы, казалось бы, все изменяется, ан нет — суть происходящего остается прежней, потому что власть боится науки, как обжигающего огня, потому что ей суждено не зависеть от конъюнктуры и политических иллюзий.

— Я интересуюсь: а как же в этой ситуации жить науке и ученым?

Борис Евгеньевич отвечает:

— Мы постоянно обсуждаем бедственное финансовое, материально-техническое и прочее положение, в котором оказались наши академии наук. Но пора, видимо, осознать, что задача МААН состоит не только в том, чтобы мы "плакались друг другу в жилетку", затем собирали эти слезы и думали, что с ними дальше делать. Мне всю жизнь претит слово "выживание" и, если мы пойдем только по этому пути, то мы никогда не выживем. Мы должны работать при всех тех невероятных трудностях, которые существуют. Если мы не будем работать, то мы не выживем никогда, потому что спасения нам ждать, по сути говоря, неоткуда.

— Ну, а как же власть?

— Надо доказывать главам государств и правительствам свою полезность в решении задач экономики, и что академии наук, конечно же, не являются общественными организациями, а государственными, так как существуют за счет бюджета. Имея немало первоклассных научных результатов, мы должны показать власти, что академии наук могут и хотят работать в интересах государства, что без науки будет уничтожена возможность самого восприятия и использования современных технологий, в том числе и зарубежных, если кто-то ориентируется на то, что все можно купить за границей.

— А как же утверждение, что "заграница нам поможет"?

— Иллюзия! Ни зарубежные контракты, ни тем более гранты международных научных организаций не могут решить проблемы наших академий наук, обеспечить устойчивое финансирование научных коллективов. В этом смысле стратегическим для нас партнером остается, главным образом, производственник и предприниматель стран Содружества. Тем более, что на ближайшую перспективу прогнозируется производственная стабильность, оживление и некоторый рост экономики в наших странах. А ведь он невозможен без использования науки и современных технологий. Мы заинтересованы в том, чтобы при прочих равных условиях, наше производство отдавало предпочтение разработкам отечественных ученых. И это уже во многом забота не только ученых, но и производственников, и властных структур, которые не имеют права самоустраняться от таких процессов. В них надо участвовать, а не наблюдать "со стороны", как это сейчас происходит.

— Наука не должна быть у государства в падчерицах?

— Безусловно. К сожалению, в общественной жизни наблюдается растущее безразличие к судьбам науки, непонимание ее роли. В какой-то мере в этом виноваты сами ученые, проявляя необъяснимую пассивность и апатию при формировании общественного мнения. Радикально переломить эту ситуацию — важнейшая задача ученых. Ее решение требует существенного расширения связей со средствами массовой информации, привлечения к работе талантливых журналистов, неравнодушных к науке, поддержки их… Важно продолжить диалог с властными структурами. Надо сказать, что в наших странах приоритетность науки пока, в основном, лишь декларируется. Достижение реальной государственной поддержки науки и ученых зависит также и от общества, которое должно быть готово к адекватной оценке их значимости и, цитируя В. И. Вернадского, "… ценить идущую в его среде научную деятельность как дело национальной важности".

Читайте также: Реформа РАН: "Труба" для ученых?

— Тут, на мой взгляд, имеет смысл сказать о роли и значении Российской академии наук, как уникального инструмента познания мира, не так ли?

— На мой взгляд, Российская академия наук — это уникальное явление в мировой науке. И ее феномен состоит в следующем. Академия во все времена представляла собой яркое созвездие ученых мирового класса, сильна авторитетными научными школами и широко известными научными учреждениями. Она богата своими вековыми академическими традициями, к которым бережно относится. РАН — самобытна в организации, обладает разумным консерватизмом, используя его, в частности, в том числе, в качестве средства от поспешных реформирований, предлагаемых чиновниками. Чрезвычайно важно, что Академия имеет государственную поддержку. РАН — это, образно говоря, зеркало для общества и власти, которое может дать объективную картину всему, что происходит в стране и мире. Именно Академия, а не заморские оракулы, в состоянии, по моему глубокому убеждению, предложить научно обоснованную стратегию выхода из самых что ни на есть критических ситуаций.

— Но власть считает иначе?!

— Это беда не Академии, а властных структур.

— И что же делать?

— Выдающийся российский физик Л. А. Арцимович говорил, что наука находится на ладони государства и согревается теплом этой ладони. Будем надеяться, что ученые академии ощутят поток живительного тепла государственной руки.

— Или холода?

— Жаль, если такое случится. Разум отказывается в это верить.

— Все-таки у чиновниках теплится большая надежда на помощь Запада, в том числе, и по науке?

— Примеры недалекого прошлого свидетельствует, что ничего подобного не будет и не может быть. Помните историю с самолетом Ан-70, который делали вместе Украина и Россия? Все было хорошо. Договор о поставке самолетов уже был подписан, но министр обороны ФРГ вдруг отказался от закупки самолетов для бундесвера и сделал ставку на самолет, который должен был появиться только через два-три года. Потери для Германии были очевидны и довольно велики, но немцы пошли на них, чтобы дать деньги "своим", а не нам. Аналогичных примеров много. Запад не хочет пускать нас в те сферы высокотехнологической промышленности, где обращаются действительно большие деньги. Ведь закупка тех же Ан-70 — это ведь миллиарды долларов, зачем их давать нам?

— Они предпочитают "утечку" валюты от нас к ним!

— Естественно! Так что формула, которую так любят чиновники, нежизненна…

— Что вы имеете в виду?

— Они любят повторять, что "наука — интернациональна", вкладывая в это понятие совершенно иной смысл, чем ученые. Они делают абсурдный вывод: "Пусть новые знания добывают развитые страны, которыми мы будем пользоваться, а собственная фундаментальная наука на не по карману". Это недальновидный иждивенческий подход не только не безобиден, но и весьма опасен. Нападки на наши академии повторяются, как морские приливы. А академики наук на самом деле — это становой хребет фундаментальной науки, и его стараются сломать под разными предлогами, в том числе и тем, что форма организации науки у нас иначе, чем на Западе.

— И еще тем, что молодые уезжают на Запад работать…

— Раз уж речь зашла о молодой смене, то скажу, что пополнение академий наук молодыми учеными — это проблема из проблем. Оно ведь необходимо для развития научных школ, передачи знаний от поколения поколениям. Без молодых у науки нет будущего. А потому ситуация с молодежью нас очень волнует. Зачастую уход молодежи из сферы науки определяется не только материальными факторами (хотя это необычайно важно!), сколько невозможностью работать на современном оборудовании, пользоваться современными приборами, которые есть на Западе, где молодые могут реализовать себя и состояться как ученые. И опять-таки все упирается в финансирование. Оно определяет большинство бед современной науки в наших странах.

— И что вас особенно волнует сегодня?

— Многое, но в первую очередь те реформы науки, которые осуществляются в России. Академия наук — это все-таки достаточно тонкий, нежный механизм, и, в хорошем смысле слова, академии наук необходим и сегодня некоторый консерватизм, разумный консерватизм. Конечно, реформы нужны, но делать их нужно осторожно и, конечно же, силами ученых, а не чиновников. Известно, что падение авторитета науки, которое мы наблюдаем в последние десятилетия, неизбежно ведет к тому, что с ее выводами, предостережениями и прогнозами перестают считаться политики и власть предержащие. В обществе наших стран интерес и уважение к науке в настоящее время, без преувеличения, падает в ряде случаев просто катастрофически…

Читайте также: Чаепития в Академии: чернобыльский ад 1986-го

Президент МААН академик Борис Евгеньевич Патон вел заседание, посвященное 20-летию образования Ассоциации, целый день. Выступали руководители академий наук многих республик, входящих раньше в Советский Союз. Они рассказывали о своих достижениях и бедах, как и положено, когда находишься среди друзей. А совсем неподалеку, в каких-нибудь сотнях метрах от нас, бушевала толпы, требующая присоединить Украину к Европе, надеясь, что там текут "молочные реки…".

Я там был, мед пил — по усам текло, но в рот не попадало…

И никто из митингующих не понимал, что путь и "в Европу", и к "молочным рекам" лежит не на "евромайданах", а в тех залах, где собираются ученые. Именно они определяют контуры будущего, а потому нужно прислушиваться к ним, а не к лозунгам, звучащим с трибун, за которыми ничего, кроме сотрясания воздуха, нет…

Однако площадь кипит, о том, что происходит на ней, сообщают все мировые агентства. И ни слова о том, что говорят и делают ученые в это же время! Жаль, что разум наш спит.

Читайте самое интересное в рубрике "Наука и техника"