Физика в фашистской Германии на время разделилась на "арийскую" и "еврейскую"

В 30-х годах прошлого века среди ученых Третьего Рейха разгорелась борьба, весьма напоминающая отечественную "лысенковщину". Некоторые физики создали концепцию "арийской" науки, согласно которой истинным признавались лишь открытия германских ученых. А в список "лженаучных" направлений попали теория относительности Эйнштейна и квантовая механика.

Многие считают печально знаменитую "лысенковщину" уникальным явлением для ХХ века — мол, преследование ученых и разгром науки под лозунгами классовой борьбы было только в СССР. На самом деле это не так — битвы за "чистоту" науки, которые велись совсем ненаучными методами, характерны для многих авторитарных государств прошлого века. "Лысенковщина" была лишь крайним проявлением этой тенденции (да и, пожалуй, самым одиозным).

Кроме того, по своему эффекту воздействия компания, начатая Т. Д. Лысенко и его сторонниками против генетики, оказалась самой разрушительной — отечественная молекулярная и теоретическая биология до сих пор не может оправиться от ее последствий. И именно поэтому она и до сих пор является неким показательным примером достижения группой "ученых" поставленных ими целей не путем честной дискуссии, а при помощи давления на оппонентов с использованием откровенного подлога, клеветы и шантажа.

Однако далеко не везде этот способ борьбы между научными группировками был успешен. Как это ни удивительно, но в гитлеровской Германии ученые, пытавшиеся действовать методами Трофима Денисовича, потерпели неудачу. И это при том, что все они были членами Национал-социалистической партии, а их оппоненты — в лучшем случае сочувствующими. Печально это признавать, но руководство Третьего Рейха оказалось более дальновидным и проницательным, чем партийная элита СССР — тамошним "лысенковцам" не удалось победить своих соперников.

Впрочем полной аналогии с отечественной "лысенковщиной" здесь все же нет, поскольку борьба велась не между биологами, а между физиками. В истории она фигурировала как сражение между "арийской" и "еврейской" физикой. Интересно также, что в Германии противоборствующие партии возглавляли известные ученые, многие из которых были нобелевскими лауреатами. То есть кого-то, подобного полуграмотному и невежественному Трофиму Денисовичу (который до конца жизни не смог выучить ни одного иностранного языка и поделить без ошибки одно двухзначное число на другое), среди враждующих тоже не было.

Кто же входил в противоборствующие "партии"? Любопытно, что среди тех, кто ратовал за "еврейскую" физику не было ни одного представителя "сынов Израиля" — все сплошь чистокровные немцы. Да и какие: Макс Планк, Вернер Гейзенберг, Карл фон Вайцзекер и другие не менее известные ученые — словом, ум, честь и совесть немецкой науки! Кстати, ярлык "еврейских" физиков был навешен на них их оппонентами — сами они придерживались точки зрения, что истинная наука не имеет национальности (что было весьма смелым умозаключением в условиях господства "расовой" теории).

Прозвали же их так потому, что они считали истинными положения теории относительности Альберта Эйнштейна, который, как мы помним, был еврей. Интересно, что их оппоненты причислили к "еврейскому", а следовательно, ложному направлению в физике и квантовую механику, хотя ее Эйнштейн не изобретал и, более того, до конца своей жизни относился ко многим положениям этой дисциплины весьма скептически. Впрочем, сподвижники Лысенко тоже ничтоже сумняшеся объявили всю генетику буржуазной наукой, а дарвинизм — социалистическим учением (и это при том, что Грегор Мендель был выходцем из крестьянской семьи, а Чарльз Дарвин — представителем аристократии). Ведь тех, кто навешивает ярлыки, истина интересует в самую последнюю очередь.

"Арийское" же направление возглавлял Филипп Эдуард Антон фон Ленард — ученый, удостоившийся в 1905 году Нобелевской премии. Это был очень интересный человек — талантливый физик, которому, однако, не особенно везло в жизни. Его все время опережали другие ученые. Так, например, в 1897 году он почти доказал существование электрона, однако английский физик Томпсон (лорд Кельвин) сумел сделать это раньше всего на несколько месяцев.

Или другой пример — в 1892 году именно Ленард впервые сконструировал разрядную трубку, с которой позже ознакомил своего коллегу Вильгельма Рентгена. Последний стал экспериментировать с ней и в конце концов открыл те самые Х-лучи (позже названные рентгеновскими). Примечательно, что Ленард тоже почти разгадал их секрет, но Рентген его все же опередил. Кроме того, он совсем не упоминал в своих статьях имя Ленарда, что очень и очень огорчало последнего.

В 1903 году история повторилась — Ленард разработал теоретическую модель строения атома. Но опять случилась незадача — английский физик Резерфорд представил весьма похожую модель, справедливость которой к тому же доказал экспериментально. Видимо, именно тогда у Ленарда и родилось отвращение к квантовой механике (которая выросла из попыток объяснить недочеты резерфордовской модели). А великий Альберт Эйнштейн "смертельно обидел" Ленарда тем, что смог при помощи гипотезы световых квантов объяснить парадокс, возникающий при фотоэффекте: как мы помним, при увеличивающейся интенсивности света число электронов растет, однако их скорость остается постоянной и зависит только от частоты падающего света, чего не может быть с точки зрения классической физики. Ленард тоже наблюдал подобное явление, однако объяснить его природу так и не смог.

Итак, обидевшись на всех, кто смело опровергал положения классической ньютоновской физики, Ленард стал искать единомышленников, которые также недолюбливали все эти новомодные теории, считая их слишком абстрактными. И таковые нашлись — среди них оказался другой нобелевский лауреат Иоханнес Штарк, а также Вильгельм Мюллер, Людвиг Веш и прочие известные ученые.

Все они пытались объяснить парадоксы, связанные с распространением света при помощи уже давно сданной в архив теории эфира, предполагающей наличие некоей гипотетической среды, колебания которой проявляли себя как электромагнитные волны. Абсурдность этой концепции была доказана многими физиками еще в конце XIX века, однако недовольных немецких ученых устраивала даже эта нелепица — все что угодно, лишь бы не ненавистные теория относительности и квантовая механика!

Поначалу критику этой "партии" новейших физических теорий никто не воспринимал всерьез. Однако все изменилось с приходом к власти национал-социалистов. Еще перед тем, как НСДАП стала партией власти, Ленард и Штарк опубликовали статью, в которой выразили полное одобрение программы нацистов. Ленард неоднократно встречался с Гитлером, которого, похоже, боготворил. А после победы национал-социалистов на выборах ученые как раз и предложили концепцию "арийской" физики (ее основным разработчиком был именно Ленард).

Согласно этой концепции, познание природы зависит от того, к какой расе принадлежит исследователь, причем арийская раса имеет для этого наилучшие предпосылки. В учебнике "Немецкая физика в четырех томах", вышедшем в 1936 году, Ленард писал: "В действительности наука, как и все, что создают люди, зависит от расы, от крови". По его мнению, только "арийская" физика, являющаяся "физикой людей нордического типа, физикой исследователей реальности, искателей истины, физикой тех, кто основал естествоиспытание…", может считаться настоящей наукой. А все, что противоречит ей — ложно по определению.

Представители этого направления отвергали положения современной теоретической физики под предлогом того, что они были "догматическо-диалектическими" произведениями (как это похоже на обвинения генетиков со стороны Лысенко в сплошном "теоретизировании" и "оторванности от реалий жизни"!). По их мнению, в центре всего должен стоять эксперимент, а теоретические построения должны покоиться "на твердом фундаменте классической физики". Интересно, что та самая теория эфира как раз входила в число "классических построений".

Итак, страсти накалялись. Однако руководство Третьего Рейха пока не собиралось безоговорочно поддерживать "арийских" физиков — оно заняло выжидательную позицию. А для последних было жизненно важно "свалить" Вернера Гейзенберга — ведь это дало бы им повод объявит квантовую механику лженаукой. Этим грязным делом занялся Йоханнес Штарк, который испытывал к создателю принципа неопределенности глубокую личную неприязнь. Он опубликовал несколько статей, в которых обвинял Гейзенберга в пропаганде ложных теорий, созданных врагами Третьего Рейха, а также в попытке дискредитировать "истинную" науку. Именно в этих статьях впервые и был упомянут термин "еврейская физика".

Гейзенберг, будучи глубоко порядочным человеком, сначала пытался защищаться принятым в науки способом — с помощью научных контраргументов. Однако они не действовали. Дошло до того, что ученого стали вызывать на допросы в гестапо и установили за ним слежку. Дело стало пахнуть отправкой Гейзенберга в концентрационный лагерь. Тут уж он понял, что противостояние вышло за рамки обычной дискуссии, и сделал ответный ход: составил два официальных письма — в адрес Имперского министерства образования и на имя рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера.

В этих письмах ученый требовал у правительства дать оценку действиям Ленарда, Штарка и их сторонников. Он заявлял, что если нападки официально одобряются властями, он покинет свой пост; если же нет, то ему требуется защита со стороны правительства. Благодаря знакомству матери ученого с матерью Гиммлера письмо достигло адресата. И как это ни странно, всесильный рейхсфюрер признал, что Гейзенберг ни в чем не виноват. После этого Штарку, Ленарду и остальным "арийским" физикам ничего не оставалось, кроме как умерить свой пыл.

Более того, поняв, что правительство поддерживает Гейзенберга и его сторонников, они решили подстраховаться — ведь при таком раскладе оказаться в концлагерях могли сами "арийские" физики. Поэтому в 1940 году состоялось официальное примирение двух враждующих сторон. Представители "арийской" физики составили документ, согласно которому они обязались признать справедливость теории относительности и квантовой механики и прекратить политические нападки на тех, кто считал эти концепции научно обоснованными. В свою очередь представители "еврейской" физики обещали не мстить своим недавним противникам.

Интересно, что идеолог "арийского" направления, Эдуард фон Ленард так и не пошел на примирение. Более того, он счел этот договор предательством истинной науки. Однако его уже никто не слушал, и он также вынужден был прекратить публичную полемику. В то же время никто не преследовал Ленарда, не заставлял отрекаться от своих убеждений и не выгонял с работы — ученый до самого конца Второй мировой войны трудился в Радиологическом институте, который когда-то сам и основал. Однако от активной общественной жизни он отошел. Что касается других сторонников "арийской" физики, то вскоре многие из них вместе со своими недавними оппонентами стали работать над ядерными проектами Третьего Рейха, которые, к счастью, так и не смогли воплотиться в жизнь.

Итак, германский вариант "лысенковщины" оказался куда менее разрушительным для науки. Но почему же Генрих Гиммлер поддержал не "идеологически близких" нацистскому режиму Штарка и Ленарда, а "ненадежного" вольнодумца Гейзенберга? Скорее всего потому, что прекрасно понимал, кто представляет для Третьего Рейха большую ценность. И ему вовсе не было важно, что теорию относительности вывел еврей — ведь без нее, равно как и без квантовой механики, нельзя было создать ядерное оружие. Так что немецкая практичность и рациональность на этот раз победили расовые теории…