Георгий Габуния: Сорок два дня в правительстве

Сегодня никого уже не удивляют разговоры о возможности формирования в России коалиционного правительства, на ключевых постах в котором работали бы представители левых сил. Убежден, рано или поздно такой поворот событий неизбежен. А раз так, то полезно было бы осмыслить опыт моего непродолжительного пребывания в кабинете Сергея Кириенко.

В соответствии с указом президента “О структуре федеральных органов исполнительной власти” от 30 апреля, принятом по инициативе Кириенко, создано Министерство промышленности и торговли Российской Федерации — Минпромторг. 6 июля Кириенко предложил мне его возглавить.

Почему я пошел в правительство? Учитывая критическое положение отечественной промышленности и оборонного комплекса, я не счел возможным с порога отвергать предложение Сергея Владиленовича, но поставил перед ним особые условия, при выполнении которых мог бы возглавить министерство.

Сергей Кириенко, во многом неожиданно для меня, согласился с этими предложениями. Так я принял непростое решение войти в состав правительства и 23 июля был назначен на должность министра. Давая согласие на назначения, я исходил из следующих побудительных причин.

Владея всей полнотой информации о разрушительных процессах, протекающих в экономике, я убежден, что очень скоро они в стратегически важных отраслях станут необратимыми. Счет здесь идет на месяцы. В этих условиях считал и продолжаю считать допустимым ждать еще несколько месяцев или нет, пока наконец, не представится возможность сформировать левоцентристское правительство народного доверия, упуская при этом пусть даже минимальный шанс уже сегодня спасти хотя бы то, что можно.

Ведь если сейчас не приступить к созидательной работе, то, скорее всего, к моменту, когда правительство народного доверия будет сформировано, оно придет на руины. От промышленности и оборонного комплекса ничего уже не останется. Все равно их придется восстанавливать, но на это потребуются гигантские средства, что приведет народ к новым лишениям.Я не мог не учитывать позицию большинства глав субъектов Российской Федерации, в том числе избранных при поддержке НПСР, многих производственников, директоров промышленных предприятий, трудовых коллективов, депутатов Государственной думы — членов фракции КПРФ, которые активно настаивали на моем переходе в правительство, считая, что мой опыт работы в оборонном комплексе позволит приступить к решению наиболее острых проблем по спасению отечественной промышленности и созданию условий для вывода ее из кризиса.

Вместе с этим президиум ЦК КПРФ и часть региональных паорторганизаций выступили против моего вхождения в состав правительства, считая, что не не будут даны реальные полномочия, которые позволили бы эффективно работать. Соглашаясь с такой возможностью, 24 июля я в письме в ЦК КПРФ публично обнародовал условия своего участия в правительстве, заявив, что если они не будут выполнены, немедленно выйду из его состава. Что, кстати говоря, уже при Черномырдине я и сделал.По моему убеждению, важнейшей задачей налаживания механизма государственного управления должно являться создание такой структуры федеральных органов исполнительной власти, при которой, с одной стороны, исключалось бы дублирование функций различных министерств и ведомств, а с другой — обеспечивались бы современный уровень хозяйствования в государственном секторе и эффективное госрегулирование в частном. Федеральное правительство, помимо управления госбюджетом, владения и распоряжения госсобственностью, проведения кредитно-финансовой и социально-экономической политики, должно обладать и предпринимательскими функциями, стать одним из основных участников рыночной экономической деятельности.

Однако имеющиеся госструктуры, в частности, возглавляемое Яковом Уринсоном минэкономики, поставленные перед ними задачи в этой части выполнить не смогли. Функции Минэкономики постоянно расширялись, но лишь за счет простого суммирования старых структур управления. Процесс носил экстенсивный характер. В итоге все продекларированные нововведения: программное планирование, внедрение механизмов стимулирования инвестиций и другие, не были подкреплены эффективным управленческим механизмом и существовали только на бумаге. Фактически эти новации оказались ненужными. Их реализация не только не представляет для государства никакого интереса, но и продолжает отвлекать силы и ресурсы от решения действительно насущных задач. Более того, у ведомства Уринсона никогда не было и сейчас не существует ни инвестиционной, ни промышленной политики, а чиновники пассивно наблюдают за все более ухудшающейся ситуацией в стране, заменяя практические действия рассуждениями о необходимости снижения ставок банковского кредита.В этих условиях главной задачей Минпромторга, с моей точки зрения, должен был стать выбор единой системы приоритетов в сфере развития конкурентоспособной отечественной промышленности, обеспечения национальной обороны и безопасности, а также при проведении технологической политики.

Формирование сбалансированной системы приоритетов позволило бы проводить единую промышленную и торговую политику, что особенно актуально в условиях катастрофической нехватки ресурсов. Следует подчеркнуть, что ориентироваться при этом необходимо не только на долгосрочные, стратегические программы, но и учитывать возможности секторов, которые могут дать быструю отдачу. В ряде случаев таким направлениям надо даже отдавать предпочтение, так как успешная реализация “быстрых” проектов позволит увеличить ресурсную базу для решения перспективных задач.

Говоря о реализации государственной промышленной политики, Я предложил делать это преимущественно путем осуществления целевых государственных программ, например, таких, как программы технологического развития базовых отраслей промышленности, импортозамещения, производства вооружений и военной техники, военно-технического сотрудничества с зарубежными странами, конверсии и так далее.

Подобные программы должны представлять собой комплекс конкретных, направленных на достижение единой цели проектов, позволяющих не только окупать привлекаемые госинвестиции, но и давать ощутимую прибыль.Одним из действенных рычагов должно было стать управление собственностью, находящейся в распоряжении государства. В данной связи субъекты Российской Федерации, на территории которых расположены предприятия, могли бы также, как и федеральные органы, иметь соответствующую долю в госсобственности. Это позволило бы им использовать предоставляемые по законодательству права для повышения эффективности выполнения целевых программ, обеспечило бы единство интересов Центра и регионов, столь необходимое в настоящее время, когда уже открыто во весь рост встала страшная угроза конфедерализации России.

Реализация целевых государственных программ должна была опираться прежде всего на государственное предпринимательство, а именно на конкурсное размещение госзаказа посредством специально создаваемых агентств или дирекций программ, которые работали бы при поддержке правительства на коммерческой основе. На мой взгляд, подобная организация работы — наиболее эффективный способ взаимодействия государства-предпринимателя с частным сектором.Касаясь торговой политики, следует отметить, что в нынешних условиях, особенно после девальвации рубля и дефолта, крайне ограниченного внутреннего потребления, внешний рынок становится основным источником получения как оборотных средств для развития производства, так и денег для обновления материально-технической базы нашей промышленности. Эти обстоятельства диктуют необходимость тщательно продуманной политики в сфере регулирования внешнеэкономической деятельности с учетом норм международного торгового права и требований Всемирной торговой организации.

С учетом сказанного, в концентрированном виде в письме к Сергею Кириенко я сформулировал основные задачи Минпромторга следующим образом.

• Во-первых, это выбор приоритетов промышленной и торговой политики государства, направленных на реализацию поставленных в экономической программе правительства задач.
• Во-вторых, разработка экономически эффективных программ, их государственная поддержка, увязанная со сложившейся международной практикой и требованиями ВТО.
• В-третьих, разработка и реализация мер по повышению эффективности внешней торговли.
• В-четвертых, управление государственными программами и создание современных структур их реализации — дирекций программ.

Исходя из этих задач, я предложил построить структуру Министерства в виде матричной системы управленческих блоков, где макроэкономический блок— это выбор приоритетов и мер господдержки в соответствии с экономической политикой государства в долгосрочной, среднесрочной и краткосрочной перспективах.

Программный блок — это управление конкретными госпрограммами. Функциональный блок — это ресурсное обеспечение программ. Кроме того, через Совет производителей и экспортеров и Координационный совет по внешнеэкономической деятельности Минпромторга предполагалось организовать взаимодействие объединений отечественных производителей и экспортеров с регионами.В процессе работы над программой и нормативными документами была предложена принципиально новая схема управления промышленной и торговой политикой, включая вопросы собственности, реализация которой по сути подразумевала смену экономического курса. Именно по этой причине столь долго шло согласование предложенных документов.

Сторонники старого, уже обанкротившегося курса в правительстве, доставшиеся Сергею Кириенко от прежних времен, прекрасно поняли, что в этой схеме заложено. Тем не менее Кириенко согласился с предложенным мною подходом. Однако он, по обозначенным выше причинам, встретил резкое неприятие у Уринсона и его единомышленников. Основные разногласия имели место по вопросам наделения министерства следующими функциями:

• — проведения структурной и инвестиционной политики в промышленности;
• — формирования и исполнения Бюджета развития;
• — проведения государственной политики в области внешнеэкономических связей и внешнеторговой деятельности;
• — осуществление военно-технического сотрудничества;
• — руководства деятельности представительств России по торгово-экономическим вопросам в иностранных государствах и ряду других функций.

В связи с наличием данных принципиальных разногласий и вызванной этим затяжкой в принятии постановления правительства, 21 августа я встретился с Кириенко и поставил перед ним вопрос о необходимости принятия лично им волевого решения о подписании постановления. В противном случае, как и обещал ранее в своем обращении к ЦК КПРФ, я выразил готовность немедленно подать в отставку.

Соответствующее послание в адрес президента РФ было мною подготовлено. Сергей Владиленович, после более чем часового обсуждения, в моем присутствии подписал предложенное мною постановление, внеся в него незначительные коррективы, с которыми я счел возможным согласиться. Тогда же, в 18-00 21 августа он дал указание руководителю аппарата правительства Николаю Хваткову провести технико-юридическую правку и выпустить постановление не позже 24 августа. Однако в связи с отставкой правительства, которая произошла 23 августа, постановление выпущено не было.

С вновь назначенным главой правительства Виктором Черномырдиным я имел разговор о Минпромторге лишь однажды, 1 сентября. В его ходе стало ясно, что у Виктора Степановича другое видение проблемы, принципиально отличающееся от позиции его предшественника. Поэтому уже 2 сентября, пробыв в должности руководителя так и не созданного министерства 42 дня, я направил президенту Ельцину заявление об отставке.Конечно, мне жаль, что драгоценное время уходит, а отечественная оборонная промышленность, которой я отдал всю сознательную жизнь, погибает на моих глазах. Любое ответственное правительство, которое намерено просидеть в Белом доме больше 2—3 месяцев, так или иначе будет вынуждено решать промышленную проблему. Но время...

Кто сказал, что время — это деньги? Это гораздо больше, чем деньги. Это жизнь, которую мы упускаем.